Артур Хейли - В высших сферах
Сначала он крепко спал, но к утру его растревожил странный, неизменно возвращавшийся сон — облака, поднимавшиеся из крошечной руки в мрачное, грозящее бурей небо.
Глава третья
Моторное судно «Вастервик»
1
К западному берегу Канады — в 2300 милях от Оттавы, если считать по курсу самолета, — в промежутке между двумя ливнями 23 декабря пристало судно «Вастервик».
Ветер в гавани Ванкувера дул холодный и порывистый. Местный лоцман, севший на судно полчаса назад, велел выбросить три мотка якорной цепи, и теперь «Вастервик» медленно покачивался, а его большой якорь бороздил, словно тормоз, покрытое илом, лишенное камней дно гавани. Буксир, шедший впереди, издал короткий гудок, и к берегу протянулся бросательный конец, а следом за ним и другие.
Через десять минут, в три часа дня по местному времени, судно было притаранено, якорь поднят.
Пирс Ла-Пуэнт, к которому пришвартовалось судно, был одним из многих, тянувшихся словно пальцы от шумного, плотно застроенного берега. Вокруг новоприбывшего и у соседних пирсов стояли, разгружаясь или загружаясь, другие суда. Грузоподъемники быстро работали, поднимаясь и опускаясь. Товарные вагоны деловито шныряли по проложенным в доке рельсам, а автопогрузчики мчались от кораблей на склады и обратно. Неподалеку грузовое судно отошло от причала и направилось в открытое море, ведомое буксиром и сопровождаемое линейным судном.
К «Вастервику» деловито подошли трое. Они шагали в ряд, умело обходя препятствия и работающих. Двое из них были в форме. Один — таможенник, другой — из канадской Иммиграционной службы. Третий мужчина был в гражданской одежде.
— А, черт! — произнес таможенник. — Снова пошел дождь.
— Зайди к нам на корабль, — сказал гражданский с улыбкой. Он был агентом пароходной компании. — Там посуше.
— Я бы на это не рассчитывал, — произнес чиновник Иммиграционной службы. У него было суровое лицо, и он говорил без улыбки. — На некоторых ваших судах более мокро, чем на улице. Не могу понять, как вы умудряетесь держать их на воде.
С «Вастервика» спустили заржавевшую железную лестницу.
Взглянув на судно, агент пароходной компании произнес:
— Я и сам иногда удивляюсь. Ну а этот, думаю, выдержит еще три поездки. — И он полез вверх по лесенке; остальные — за ним.
2
Капитан Сигурд Яаабек, крупный крепкий мужчина с обветренным лицом моряка, собирал в каюте непосредственно под капитанским мостиком бумаги, требующиеся для получения разрешения на груз и команду. Перед тем как пристать, капитан сменил свой обычный свитер и бумажные брюки на двубортный костюм, но допотопные ковровые шлепанцы, которые он большей частью носил на корабле, оставил.
Хорошо, подумал капитан Яаабек, что они пристали днем и вечером смогут поесть на берегу. Так приятно избежать запаха удобрений. И капитан поморщился, чувствуя этот всепроникающий запах, напоминающий смесь мокрой серы и гниющей капусты. Вот уже несколько дней этот запах шел от груза в трюме номер три и распространялся по всему судну через систему вентиляции. Как хорошо, подумал Яаабек, что в следующий раз «Вастервик» будет перевозить свежесрубленный канадский лес.
С документами в руке он направился на верхнюю палубу.
В помещениях для команды, находившихся на корме, Стабби Гейтс, крепкий моряк, прошел враскачку по маленькой квадратной столовой, которая днем служила комнатой отдыха. Он подошел к человеку, стоявшему молча и смотревшему в иллюминатор.
Гейтс был из лондонских кокни. Его отличало исполосованное шрамами лицо борца, мощная фигура, а длинные руки делали его похожим на обезьяну. Он был самым сильным на корабле и, если его не провоцировали, — самым мягким.
Второй мужчина был молодой и невысокого роста с круглым резко очерченным лицом, глубоко посаженными глазами и черными, чересчур длинными волосами. С виду он казался мальчишкой.
Стабби Гейтс спросил:
— О чем это ты задумался, Анри?
С минуту тот продолжал смотреть в иллюминатор, будто и не слышал. Лицо его было странно печально, глаза словно впились в очертания города с видневшимися за доками высокими зданиями. Шум транспорта долетал по воде из порта. Внезапно молодой человек передернул плечами и обернулся.
— Да ни о чем. — Он произнес это с сильным гортанным акцентом, который, однако, нельзя было назвать неприятным. Он явно с трудом говорил по-английски.
— Мы будем стоять в порту неделю, — сообщил Стабби Гейтс. — Ты раньше был когда-нибудь в Ванкувере?
Молодой человек, которого звали Анри Дюваль, отрицательно покачал головой.
— А вот я был тут уже три раза, — сказал Гейтс. — И тут есть местечки поприятнее нашего корабля. Да и жратва хорошая, и всегда можно быстро подцепить девчонку. — Он бросил косой взгляд на Дюваля. — Как думаешь, дадут тебе на этот раз сойти на берег, приятель?
Молодой человек что-то пробурчал недовольным тоном. Слова было трудно разобрать, но Стабби Гейтс все-таки уловил смысл.
— Иногда я думаю, — сказал Анри Дюваль, — что никогда больше не сойду на берег.
3
Капитан Яаабек встретил трех мужчин, когда они поднялись на борт. Он обменялся рукопожатием с агентом компании, и тот представил таможенника и сотрудника Иммиграционной службы. Оба чиновника, став сразу деловитыми, вежливо кивнули капитану, но рук для пожатия не подали.
— Ваша команда собрана на перекличку, капитан? — спросил чиновник Иммиграционной службы.
Капитан Яаабек кивнул.
— Следуйте, пожалуйста, за мной.
Ритуал был знаком, и никаких инструкций для того, чтобы команда подошла к офицерской столовой в середине корабля, не требовалось. Они выстроились у входа, а офицеры ждали внутри.
Стабби Гейтс ткнул Анри Дюваля в бок, когда начальство во главе с капитаном прошло мимо.
— Эти мужики — правительственные чиновники, — тихо произнес Гейтс. — Они скажут, можешь ли ты сойти на берег.
Анри Дюваль повернулся к старшему по возрасту.
— Я ведь очень стараюсь, — тихо произнес Дюваль. Он произнес это с сильным акцентом и чисто юношеским пылом — звучавшее раньше в его голосе уныние исчезло. — Я стараюсь работать. Может, разрешат остаться.
— Вот это правильно, Анри, — весело произнес Стабби Гейтс. — Никогда не говори «умираю»!
В столовой для чиновника Иммиграционной службы поставили столик и стул. Он сел и начал изучать напечатанный список команды, который вручил ему капитан. А на другой стороне комнаты таможенник листал декларацию судового груза.
— Тридцать офицеров и матросов и один безбилетник, — провозгласил чиновник Иммиграционной службы. — Это так, капитан?
— Да. — И капитан Яаабек кивнул.
— Где вы взяли безбилетника?
— В Бейруте. Его фамилия Дюваль, — сказал капитан. — Он с нами уже давно. Даже слишком давно.
На лице чиновника Иммиграционной службы не отразилось ничего.
— Я начну с офицеров. — И он поманил первого офицера — тот подошел и подал шведский паспорт.
После офицеров потянулась команда. Разговор с каждым был короткий. Фамилия, национальность, место рождения, два-три поверхностных вопроса. Затем каждый пересекал комнату и подходил к таможеннику, задававшему свои вопросы.
Дюваль был последним. Его чиновник Иммиграционной службы расспрашивал не поверхностно. И он старательно отвечал на неуверенном английском. Несколько моряков, в том числе Стабби Гейтс, задержались, чтобы послушать.
Да, его зовут Анри Дюваль. Да, он едет без билета. Да, его посадили в Ливане, в Бейруте. Нет, он не гражданин Ливана. Нет, у него нет паспорта. И никогда не было. Как и свидетельства о рождении. Никакого документа. Да, он знает, где он родился. Это было во Французском Сомали. Его мать — француженка, отец — англичанин. Мать умерла, отца же он никогда не знал. Нет, у него нет возможности доказать, что он сказал правду. Да, ему было отказано во въезде во Французское Сомали. Нет, тамошние чиновники не поверили ему. Да, ему отказывали в разрешении сойти на берег в других портах. А таких портов было много. Он не помнит все. Да, он уверен, что у него не было никаких бумаг. Никаких.
Все повторялось, как и в других местах, где его расспрашивали. По мере того как шел допрос, надежда, которая ненадолго озарила лицо молодого человека, сменилась отчаянием. Тем не менее в конце он снова предпринял попытку.
— Я ведь работает, — взмолился он, пытаясь найти в лице чиновника Иммиграционной службы хотя бы тень отклика. — Пожалуйста… Я работает хорошо. Работает в Канада. — Он произнес последнее слово как-то странно, словно выучил его, но не знал хорошо.
Чиновник Иммиграционной службы отрицательно покачал головой.
— Нет, здесь на берег ты не сойдешь. — И, обращаясь к капитану Яаабеку, добавил: — Я издам приказ о задержании безбилетника, капитан. И вы будете отвечать, если он не сойдет на берег.
