Йоханнес Зиммель - В лабиринте секретных служб
24 ноября 1957 года в Лиссабоне шел дождь и было довольно прохладно. Присутствующие на похоронах мерзли. Среди них находилась только одна дама. Господа были коллегами по профессии погибшего. Экс-майор Фриц Лооз из окружного управления абвера в Кёльне склонил голову. Лимонадно-желтый английский агент Ловой кашлял рядом с ним. Чешский шпион Георг Марек застыл в напряженно-официальной позе. Задумчиво стояли полковники французской разведки Сименон и Дебре, печально — экс-оберст отдела абвера в Париже Эрик Верте и маленький майор Бреннер.
Рядом со священником стояла американский агент Памела Фабер, которая была так похожа на давнюю любовь Томаса Ливена Шанталь. «Да будет тебе земля пухом, Томас Ливен, аминь», — закончил пастор. «Аминь», — повторили присутствующие. Все они хорошо знали покойного.
Всех он дурачил. Они были посланы своими руководителями, чтобы установить, действительно ли эта проклятая собака мертва. «Слава Богу, — думали господа, — это так!» Могилу стали засыпать. Коллеги Томаса бросили по горсти земли в могилу. После этого рабочие установили на нее мраморную глыбу. Все стали расходиться. Бреннер и Верте маршировали рядом. Они не знали своего коллегу Лооза, а он не знал их, так как Лооз работал в одной вновь созданной шпионской организации, а они оба — в другой.
В 1957 году в немецком фатерланде вновь были созданы две такие организации.
С кладбища агенты разъезжались в такси. Из своих номеров в роскошном отеле «Палац до Эсториал-Парк» они сразу же заказали телефонные разговоры с Англией, Францией, Германией и даже за «железным занавесом». Когда города вышли на связь, агенты понесли полнейшую бессмыслицу вроде этой: «Желтая акула была сервирована сегодня после обеда», что в переводе означало: «Я осмотрел мертвого в море, это Томас Ливен».
Во многих центрах различных секретных служб в тот день, 24 ноября, были закрыты различной толщины досье с именем «Томас Ливен», под которым поставили жирный крест и дату.
В то время, когда агенты докладывали своим шефам по телефону о случившемся, Памела Фабер сидела без движения в своей гостиничной комнате. Она заказала виски со льдом и содой, сняла туфли на высоком каблуке и вытянула красивые ноги. Ее черные глаза светились, как звезды, губы, казалось, были готовы раскрыться в улыбке и смеяться по поводу какого-то тайного удовольствия. Так она сидела, курила, потягивая виски. Между тем над Лиссабоном спустились осенние сумерки. Внезапно Памела встала, подняла стакан с виски и громко произнесла: «Будь здоров, Томас Ливен. За твою долгую жизнь для меня!» Но Томас ее не слышал. Его не было в комнате, не было в отеле, не было в Лиссабоне и вообще в Европе. Он был… Где же он был?
Давайте вернемся к тому дню, когда мы потеряли его, и восстановим все по порядку. 25 мая 1957 года Томас высказал пожелание умереть после выполнения задания.
— Ага, — сказал Гувер обеспокоенно. — И как вы представляете себе свой конец?
Томас Ливен рассказал ему и Памеле, как он себе это представляет.
— Это совершенно необходимо, я должен умереть длятого, чтобы наконец жить спокойно.
Гувер и Памела долго смеялись.
— О деталях мы сможем поговорить позже, — сказал Томас, — а теперь вы могли бы более подробно рассказать мне о Кате и этом мистере Морисе. Где же он?
— В Париже, — ответил Гувер.
— Вот как, а я думал, в Нью-Йорке.
Он был в Нью-Йорке до недавнего времени, затем поехал в Европу, в Париж. Там он принял решение не возвращаться в Москву.
— Я советский агент и могу предоставить информациюо нашей шпионской сети в США, — сказал Виктор Морис американскому послу в Париже 4 мая 1957 года.
— И почему вы это хотите сделать, мистер Морис? — спросил посол.
— Потому что нуждаюсь в помощи, — ответил Морис, человек с широким, плоским лицом, в очках с очень сильными линзами. — Мне приказали вылететь из США, через Париж в Москву. Я знаю, что это означает. Меня хотят убить!
— И почему же?
— Я думаю, из-за женщин, наркотиков и моей болтовни. А тут еще эта Катя.
— Что за Катя?
— Катя Меланина, бывшая жена советского офицера. Она работает в Нью-Йорке. Я с ней подружился, что вызвало скандал. Марк приказал мне немедленно исчезнуть.
— Кто такой Марк?
— Руководитель советской агентурной сети в США. Виктор Морис, как вскоре выяснилось, был человеком со многими именами. Настоящая его фамилия — Хайханен. Он имел чин подполковника и работал в советской разведке.
С 1946 по 1952 год он готовился в России к выезду в США, где должен был работать под руководством мистера Марка, 6 лет длилась его подготовка. Хайханен должен был полностью отвыкнуть от себя самого и вжиться в Мориса. Он должен был читать, говорить, есть, ходить, думать и спорить, как человек из предместья Нью-Йорка, водить машину, как американец. Хайханен стал другим человеком. Такую подготовку прошел и мистер Марк. Лучший шпион, которого Кремль имел в США, на его след не могла выйти контрразведка уже в течение 10 лет.
Хайханен выдержал все экзамены и прошел все проверки. 14 апреля 1952 года он появился с безупречным фальшивым паспортом американского гражданина у Михаила Свирина, секретаря советской делегации в ООН в Нью-Йорке. Соблюдая меры предосторожности, Свирин передал ему деньги и проинструктировал его:
— Вы должны установить контакт с мистером Марком. Мы никогда больше не увидимся. С этой минуты вы для меня не существуете, так же, как не существует и мистер Марк. Вы не можете рассчитывать на мою помощь. Я дипломат и не имею права что-либо делать для вас.
— Как я выйду на Марка? — спросил Морис.
— Он позвонит вам в отель. Вот эту курительную трубку вы должны держать во рту, как опознавательный знак, если Марк назначит вам встречу.
О встрече Марк дал знать через три дня по телефону: «Будьте точно в 17.30 в клозете кинотеатра „Уран“ во Флушинге». Клозет! Пожалуй, ни одна секретная служба не может исключить это место из своих действий. Точно в половине шестого Морис был на месте.
Из кабины вышел мужчина 45 лет, среднего роста, с лицом скептика, с большими ушами, тонкими губами и в очках без оправы. Одет он был во фланелевый костюм, голубую рубашку, такую, как носят художники, без галстука. Он посмотрел на Мориса, на небольшую трубку в его зубах, кивнул головой и сказал: «Вы точны до минуты, Морис!»
Все это рассказал Эдгар Гувер внимательно слушавшему Томасу Ливену и сидевшей рядом с ним Памеле Фабер, сидя за маленьким столиком. Гувер раскурил толстую длинную сигару, выпустил облако голубого ароматного дыма и продолжал: «Морис и Марк не переносили друг друга, с первой встречи они почувствовали антипатию, но вынуждены были сотрудничать. Да, сотрудничать. Марк дал Морису на первой встрече деньги, ключ от кодового замка и обговорил меры маскировки и легализации. Морис должен был открыть фотостудию, чтобы легендировать источник существования перед властями. Затем Марк проинструктировал Мориса, где и как он должен закладывать материалы и получать задания. Сообщения в виде микрофильмов величиной с головку булавки должны закладываться в использованные бумажные носовые платки, в кожуру апельсинов и т. д. Фильмы можно с помощью небольших магнитных пластиночек закладывать в скамейки, телефонные будки, почтовые ящики и т. п.
Работа шла отлично. Морис не выносил Марка, но его поручения выполнял безупречно».
— Какие поручения?
— К сожалению, очень важные, — ответил Гувер. — Судя по тому, что Морис рассказал в Париже, мы недолжны строить себе иллюзий. Например, по признанию Мориса, он получал сведения из ракетного центра в Нью-Хид-Парке.
— И ни разу не было осечки? — спросил Томас.
— Однажды была. Эта ошибка послужила нам доказательством того, что Морис говорит правду. — Гувер положил перед Томасом на стол пятицентовую монету. — Возьмите ее и уроните.
Томас уронил. Монетка распалась на две половинки, полые внутри. К внутренней стороне одной половинки был приклеен микрофильм.
— Этот микрофильм, — сказал Гувер, — содержит шифрованное сообщение Марка. Четыре года лучшие умы ФБР пытаются его расшифровать — напрасно.
— Как попала эта монета к вам? — спросил Томас.
— По чистой случайности, — ответил Гувер. — Вот как это случилось.
В один из жарких летних вечеров веснушчатый маленький мальчуган по имени Джеймс Базарт бежал по лестнице дешевого доходного дома для рабочих в Бруклине. Он споткнулся и упал. Все деньги выскочили из кармана и раскатились. Вот беда! Плача, мальчуган стал собирать монетки. Он нашел пятицентовик. Он был какой-то странный.
Джеймс крутил его в руках, стараясь понять, в чем его необычность. Вдруг монетка распалась на две половинки. На внутренней стороне одной из них виднелась черная точка. «Вот так монетка!» Пару дней назад Джеймс смотрел шпионский фильм. Там микрофильмы прятались в использованные коробки от сигарет. Может быть, точка эта — тоже микрофильм?
