Колин Форбс - Вождь и призрак
— За мной следят уже несколько дней. Это Анна заметила…
— Не несколько дней, а уже целую неделю, — уточнил по привычке Массон. — Это мои люди… они работают посменно круглые сутки. Я принял такие меры предосторожности ради вашей безопасности.
— Но почему именно сейчас? Что-то случилось?
— Какая разница когда? Главное, что ваша работа слишком важна… и для нас, и для русских…
Массон сел в кресло, стоявшее возле маленького столика, который Анна сервировала для кофе. Ресслер расположился в соседнем кресле и жадно отпил из своей чашки, не сводя глаз со швейцарца.
— Сейчас тысяча девятьсот сорок третий год, — начал он, выпив половину своей порции. — Прошло два года после вторжения Гитлера в Россию. Очевидно, недавно произошло нечто очень важное, из-за чего моя работа приобрела, как вы уверяете, такое большое значение, что вы тратите на меня столько своих людей…
Массон заставил себя расслабиться. Он улыбнулся, его яркие голубые глаза лучились неверием. Вся беда в том, что Ресслер — человек проницательный… не говоря уж об Анне! Какое счастье, что он пришел к ним сегодня! Войдя в дом, он сразу почувствовал, что настроение его обитателей резко изменилось. Анна вела себя настороженно, а Ресслер едва сдерживался, чтобы не впасть в панику. Массон поднял руку, успокаивая их.
— Раньше нам катастрофически не хватало людей. А теперь у меня неожиданно увеличился штат сотрудников. Поэтому я могу за вами присматривать: вы же для нас очень ценный кадр…
Пока он пил кофе, Анна присела на ручку кресла Рудольфа. Массон был доволен, заметив, что Рудольф пытается изобразить из себя скромника, хотя, конечно, истинные его чувства были совсем иными. «Может, это и банально, — подумал Массон, — но лесть действительно безотказное средство». Он осторожненько попробовал еще немного нажать на Ресслера.
— Что касается ваших визитов на виллу Штутц… по-моему, вам следовало бы периодически менять маршрут и время посещения… Чтобы мои люди попрактиковались в присмотре за вами. Относитесь к этому как к игре…
— Хорошо…
Продолжая радоваться радужным комплиментам Массона, Ресслер принялся за вторую чашку кофе, которую налила ему Анна. Лихорадочный блеск в его глазах постепенно исчезал.
«Странный человек этот немец, — думал Массон. — У него настолько непримечательная, заурядная внешность, что можно пройти мимо него по улице и потом не вспомнить, видел ли кого-нибудь вообще. Хотя, конечно, это большое преимущество…
Ладно, во всяком случае дело сделано. Лучше уйти, пока разговор не принял нежелательного направления. От греха подальше…» Массон допил кофе, отказался от второй чашки, предложенной Анной, и, дружелюбно улыбаясь, встал.
— Мне пора…
— Думаю, Ганс, что все улажено, — заявил Массон, усаживаясь рядом с водителем лимузина.
Он вздохнул. Потом оглянулся и смотрел, не отрываясь, на окна Ресслеров, пока водитель выполнял запрещенный здесь разворот, чтобы вернуться на виллу Штутц. Что за странный человек P.P.!
За рулем сидел капитан Ганс Гаузаманн, кроме него в большой машине никого не было. До войны Ганс занимался бизнесом и обеспечил себя бесценными связями по всей Европе, вплоть до Финляндии.
В начале войны его завербовал сам швейцарский главнокомандующий, генерал Гизан. Деловые связи Гаузаманна представляли собой готовую агентурную сеть, и он мог держать швейцарское командование в курсе событий по всему континенту. Сейчас Ганс руководил расположенным на вилле Штутц совершенно секретным подразделением контрразведки, известным под названием «Бюро Н».
— Вы вздыхаете? — спросил Гаузаманн. — Что, задали они вам жару?
— Да нет, не особенно. Вначале возникла неловкая заминка, но потом я убедил P.P., что наши люди наблюдают за ним из соображений его же безопасности…
— И он это проглотил?
— Думаю, да. — Массон немного помолчал. — У Анны, конечно, другое мнение. Она понимает, что грядут большие неприятности, но, я полагаю, она поможет мне успокоить P.P.
«P.P.» — так они называли Рудольфа Ресслера. Это не было официальным псевдонимом: просто кому-то однажды пришло в голову так его назвать, и это вошло в обиход.
— Вы уверены в Анне? — продолжал расспрашивать Гаузаманн. — Вы же ее знаете…
— Мы с ней составили заговор за спиной ее мужа. — Лицо Массона озарила мимолетная улыбка. — Насколько мне известно, главное для нее — это душевный покой Рудольфа. В каких-то серьезных случаях мы с ней всегда заодно. А ведь сейчас действительно серьезный случай…
Остаток пути они провели в молчании. До района Кастаниенбаум, где одинокий мыс вдается в озеро, было не больше восьми километров. Через полкилометра Гаузаманн свернул к вилле Штутц. Это был очень мирный уголок. Впрочем, Сент-Олбанс — предместье в Англии, где работал центр «Ультра», тоже дышал покоем. И Пре-Вудс, где находилась штаб-квартира пятого отдела, в котором трудился Уэлби…
Человек в тирольской шляпе, темном плаще и кожаных сапогах открыл сварные железные ворота во внешней стене. Ворота закрылись, лимузин подъехал к дверям и встал.
— Я недавно вспомнил, — произнес Массон, — что когда я пришел в контрразведку, то был полон идеалов и не мог подумать, что моим основным занятием станет уговаривать других сказать правду и при этом самому постоянно лгать. Даже если по какой-то оплошности…
— Я вас не понимаю, — перебил его Гаузаманн, имевший привычку всегда говорить то, что думает.
— Р.Р… Я оставил его совершенно счастливым. Представляете, как бы он отреагировал, если б узнал, что Швейцария нашпигована немецкими агентами, охотящимися за ним? Ведь именно поэтому мы прикрываем его своими людьми. Ладно, хотя бы мы можем себя успокаивать тем, что немцы — в частности Шелленберг — слава богу, понятия не имеют о происходящем…
Массон не догадывался, Что это было, пожалуй, самым большим заблуждением за всю его карьеру.
NDA FRX… NDA FRX… NDA FRX…
Ровно в полночь Ресслер, сгорбившись и засунув половину тела в кухонный шкаф, где был спрятан радиопередатчик, стал вызывать московский Центр. Уже тогда советские агенты называли штаб-квартиру русской госбезопасности «Центром».
Перед этим Ресслер получил радиограмму от Дятла и теперь пытался передать ее в Москву. Он склонялся над рацией, когда жена протянула ему чашку кофе. Не будучи уверена, что ее муж уже пришел в себя после дневных переживаний, она решила дать ему ночью дополнительную порцию.
Она могла бы и не беспокоиться. Если уж Рудольф устроился в своем миниатюрном рабочем кабинете, то для него существует только одно — рация, прием и передача сигнала. Он на самом деле не помнил сейчас о визите Массона.
Он еще дважды повторил вызов. Как было условлено, эта часть шла в эфир в диапазоне сорока трех метров. Его «почерк» радиста, которым он отстукивал точки и тире, был устойчив и не отличался от обычного.
Затем Ресслер переключился на 39-метровый диапазон, что также было предусмотрено заранее. Он подождал и отхлебнул полчашки почти кипящего кофе. Он был занят. Он был счастлив. Он правил миром…
NDA OK QSR5… NDA OK QSR5…
Москва ответила на его вызов. Он подождал еще. Через несколько секунд должны прийти серии по пять букв и цифр — маскирующий сигнал для этой передачи.
Ресслер записал сигнал и только после этого начал передавать сообщение от Дятла о последних распоряжениях немецкого командования. Все передавалось на волне 39 метров. В мире P.P. все было нормально.
NDA FRX… NDA FRX… NDA… FRX…
В дрезденском центре радиоперехвата сигнал вызова был принят без искажений. Пока начальник отдела Мейер собственноручно записывал принятый сигнал, руководитель разведслужбы СС прослушивал тот же сигнал через дополнительные наушники.
— Кончилось! Вы потеряли его! Это и есть подозрительный сигнал?
— Он самый, — подтвердил Мейер. — Чтобы его выудить, понадобилось несколько месяцев. Мне удалось выяснить на данный момент лишь то, что передатчик находится где-то на линии Мадрид — Женева — Люцерн — Мюнхен.
— А нельзя ли поточнее?
— Если вы хотите услышать мои предположения — а на данный момент это не больше чем предположения, — я бы сказал, что он находится на участке Женева — Мюнхен.
— Это что же, «бродячий» передатчик? — настаивал Шелленберг.
— Я проверил списки всех наших сигналов вызова. Их были сотни, но этого там нет. Тут орудует один и тот же человек. Я уже стал узнавать его по почерку…
Вальтер Шелленберг был назначен руководителем разведслужбы СС после того, как его предшественника Рейнхарда Гейдриха казнила в Чехословакии специально присланная группа диверсантов.
Высокий, привлекательный, хорошо одетый, он предпочитал штатское платье — Шелленберг был одним из немногих нацистских лидеров, кого можно было назвать настоящим интеллектуалом. Он считал, что мозги важнее грубой физической силы.
