Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов)
«ДЖЕЙСОН БОРН».
Глава 20
Мари смотрела «Новости» по телевизору – передача шла из Майами через спутник. Когда оператор наездом камеры крупно показал поверхность столика в кафе Андерлехта в Бельгии и красную надпись на ней, она, не веря своим глазам, крикнула:
– Джонни!!
Сен-Жак вбежал в комнату. Он был в своих временных апартаментах, расположенных на втором этаже «Транквилити Инн».
– Что случилось?
Слезы ручьями текли у нее по щекам; Мари показала на экран. Комментатор зарубежных новостей бубнил, как это принято в передачах новостей:
«...Такое впечатление, что запятнанный кровью дикарь вернулся из прошлого, чтобы терроризировать цивилизованное общество. Гнусный убийца Джейсон Борн, уступающий только Карлосу-Шакалу на рынке наемных убийц, взял на себя ответственность за взрыв, который унес жизни генерала Джеймса Тигартена и его сопровождающих. Из разведывательных кругов Вашингтона и Лондона, а также из полиции поступают противоречивые сообщения. Источники в Вашингтоне утверждают, что убийца, известный под именем Джейсон Борн, был выслежен и ликвидирован в Гонконге пять лет назад в результате совместной англо-американской операции. Однако министерство иностранных дел и английская разведка отрицают, что им что-либо известно об этой операции, и заявляют, что совместная операция вряд ли могла состояться вообще. Правда, другие источники, в частности штаб-квартира Интерпола в Париже, сообщают, что в их отделении в Гонконге знали о планируемой ликвидации Джейсона Борна, но широко распространенные сообщения и фотографии были весьма сомнительны и не поддавались проверке, поэтому Интерпол не придал особого значения известию о гибели Борна. Предполагается, что Борн исчез в Китайской Народной Республике, куда он отправился на выполнение своего последнего, оказавшегося роковым, контракта. Пока ясно только одно: в тихом городке Андерлехте в Бельгии был убит генерал Джеймс Тигартен, верховный главнокомандующий войск НАТО в Европе, и кто-то, назвавшийся Джейсоном Борном, взял на себя ответственность за смерть этого славного солдата... А теперь мы хотим показать вам старый фоторобот из архивов Интерпола, составленный на основе словесных портретов тех людей, которые видели Борна. Помните, это фоторобот: черты лица складываются из отдельных фрагментов. Но, принимая во внимание, что убийца мастер изменять свою внешность, фоторобот не имеет слишком большой ценности».
Весь экран заполнила физиономия мужчины с неправильными неопределенными чертами.
– Но это не Дэвид! – воскликнул Джон Сен-Жак.
– Да-да, братик, – сказала его сестра. «А теперь переходим к другим новостям. Засуха, поразившая огромные районы Эфиопии...»
– Выключи этот чертов ящик! – крикнула Мари, направляясь к телефону. – Где же номер Конклина? Я записала его на какой-то бумажке у тебя на столе. А, вот он, на промокашке... Святому Алексу придется многое мне объяснить. Вот ведь сукин сын! – Сдерживая гнев, Мари набрала номер. Она постукивала кулаком по столу, слезы текли по ее щекам. Слезы боли и гнева. – Это я! Ублюдок чертов!.. Ты убил его! Ты помог ему уйти – а теперь убил его!!
– Я не могу говорить сейчас, Мари, – сдержанно сказал Александр Конклин. – У меня на другой линии – Париж.
– К дьяволу твой Париж! Где он? Вывези его!!
– Поверь, мы пытаемся найти его. Здесь настоящий ад! Англичане готовы вцепиться Питеру Холланду в задницу всего лишь за одно словечко об их связи с Юго-Восточной Азией, а французы подняли шум по поводу своих подозрений о специальном грузе Второго бюро на самолете, вылетевшем с Мартиники. Я перезвоню позже, клянусь!
Линия отключилась, и Мари бросила телефонную трубку.
– Я лечу в Париж, Джонни, – вытирая слезы, решительно заявила она.
– Что ты сказала?
– Ты слышал. Пригласи сюда миссис Купер. Джеми ее любит, а с Элисон она обращается лучше, чем я. Да и как может быть иначе: она ведь вырастила семерых детей, которые теперь навещают ее каждое воскресенье.
– Ты с ума сошла! Я тебе не позволю!
– Мне кажется, – сказала Мари, пристально посмотрев на брата, – что-то подобное ты говорил и Дэвиду, когда он сообщил тебе, что отправляется в Париж.
– Да, говорил!
– Тебе не удастся удержать меня, так же, как и его.
– Почему?!
– Потому что я знаю все места в Париже, где можно его разыскать: каждую улочку, каждое кафе, каждую аллею – от Сакре-Кёр до Монмартра. Он где-нибудь да промелькнет, и я найду его задолго до того, как это удастся Второму бюро или Сюрте. – В этот момент раздался звонок, и Мари подняла трубку телефона.
– Я сказал, что сразу же перезвоню, – раздался голос Александра Конклина. – У Бернардина есть одна идея, которая может сработать.
– Кто такой этот Бернардин?
– Мой старый приятель из Второго бюро, который помогает Дэвиду.
– Что за идея?
– Бернардин достал Джейсону-Дэвиду арендованный автомобиль. Его номер сейчас сообщают по радио всем полицейским постам в Париже, которые, обнаружив его, сразу же дадут знать. Они не должны будут останавливать его или преследовать – просто будут наблюдать, и об этом доложат Бернардину.
– И ты думаешь, Дэвид-Джейсон не заметит этого? У тебя, видно, плохая память, хуже, чем у моего мужа.
– Это всего лишь одна из возможностей, есть и другие.
– А именно?
– Ну... ну, он обязательно позвонит мне. Когда узнает о том, что произошло с Тигартеном, он обязательно позвонит мне.
– Почему?
– Ты сама сказала: для того, чтобы мы его вытащили!
– Когда до Карлоса уже рукой подать? Никогда этого не будет. Я придумала кое-что получше: я полечу в Париж.
– Ты не можешь!
– Я не желаю больше ничего слушать. Ты мне поможешь или мне придется добираться самостоятельно?
– Мне теперь во Франции почтовой марки не продадут, а Холланду не сообщат даже адреса Эйфелевой башни.
– Тогда я стану действовать на свой страх и риск и в данных обстоятельствах буду чувствовать себя значительно спокойнее.
– Что ты будешь делать, Мари?
– Могу сказать. Я побываю везде, где мы прятались когда-то. Рано или поздно он тоже объявится там. Непременно, потому что на вашем проклятом жаргоне эти места называются безопасными, и он, ведомый сумасшедшей долей своего мозга, вновь пойдет туда, ведь он знает, что там безопасно...
– Благослови тебя Бог, моя милая леди.
– Бог оставил нас, Алекс. Его просто нет.
* * *Префонтен вышел из здания аэропорта Логан в Бостоне. На тротуаре толпились люди. Он машинально проголосовал, но оглядевшись, опустил руку и встал в очередь. За тридцать лет многое изменилось. Все вокруг, включая и аэропорты, превратилось в сплошной кафетерий: везде надо было выстоять очередь – будь то тарелка паршивого супа с тушенкой или необходимость взять такси.
– В «Риц-Карлтон», – сказал он водителю.
– Я смотрю, ты совсем налегке? – хмыкнул таксист. – Всего только маленькая сумка?
– Да, – буркнул Префонтен, – багаж ждет меня в отеле.
– Фу-ты ну-ты, – протянул водитель, пряча в карман огромный редкозубый гребень. Такси влилось в поток транспорта.
– А вам забронировали номер, сэр? – спросил портье за стойкой в «Рице».
– Надеюсь, об этом позаботился один из моих помощников. Моя фамилия Скофилд, Уильям Скофилд из Верховного суда. Мне бы не хотелось думать, что «Риц» забыл о моей брони – особенно теперь, когда на каждом шагу кричат о защите прав потребителя.
– Судья Скофилд?.. Уверен, что у нас где-то записано ваше имя, сэр.
– Я специально заказывал апартаменты «Три-Си» – это должно быть в вашем компьютере.
– "Три-Си"... забронированы... сэр...
– Что, черт побери?
– Нет, нет! Это досадное недоразумение, господин судья. Они не прибыли... Я имею в виду, что это ошибка... они в другом номере. – Портье резко нажал на кнопку звонка, вызывая коридорного.
– Нет необходимости, молодой человек, я путешествую налегке. Вам достаточно выдать мне ключи и указать, как пройти.
– Пожалуйста, сэр!
– Надеюсь, наверху найдется несколько бутылок приличного виски?
– Если их нет, то будут, господин судья. Какой сорт вы предпочитаете?
– Ржаное, бурбон, бренди. Беленькое – для неженок, не правда ли?
– Совершенно верно, сэр. Пройдите сюда, сэр! Спустя двадцать минут со стаканом виски в руке Префонтен поднял трубку и набрал номер телефона доктора Рэндолфа Гейтса.
– Резиденция Гейтсов, – ответил мелодичный женский голос.
– Надо же, Эди, верно, и под водой я узнал бы твой голос, а ведь прошло без малого тридцать лет.
– Ваш голос мне тоже знаком, только я что-то не могу вспомнить, кто вы...
– А ты вспомни сурового адъюнкт-профессора на юридическом, который выбивал дурь из башки твоего мужа. К сожалению, безрезультатно, вероятно, в этом была своя логика – потому что я сам закончил тюрьмой. Вспомни! Первый из местных судей, кого отправили в отставку. И правильно сделали, честно говоря.
