Борис Григорьев - Скандинавия глазами разведчика
Пальме не скрывал своей неприязни к империализму США, когда тот бесчинствовал во Вьетнаме. Весь мир обошла фотография с изображением антиамериканской демонстрации перед посольством США в Стокгольме, в первых рядах которой шёл премьер-министр Швеции. Чашу терпения натовских стратегов переполнила информация о том, что Пальме выступает за закрытие натовских станций электронного слежения на северном фланге — в Швеции (Мускё и Кариксфоне) и в Дании (в проливе Скагеррак). Пальме стали рассматривать как своего рода «агента влияния» КГБ (не исключено, что такой взгляд в НАТО стал преобладать не без участия предателя О. Гордлевского, который кроме шведа к агентуре КГБ причисляет финского президента У. Кекконена, израильского премьера Г Меир, канцлера ФРГ В. Брандта).
А. Франкович не успел сделать фильма об убийстве Пальме, зато успел написать книгу «Внутри лабиринта», в которой он подробно описывает, как шведская полиция заметала следы преступления, уводя следствие то по одному, то по другому ложному пути. Журналист убедительно показал, что странное поведение комиссара X. Хольмера, руководившего следствием первый год после убийства Пальме, объясняется весьма прозаичными причинами. X. Хольмер входил в засекреченную организацию НАТО, так называемую СОПС, в которую входят представители спецслужб стран этого альянса. Швеция не является членом НАТО, но она никогда не оставляла сомнений относительно того, на чьей стороне окажется в случае конфликта между Варшавским пактом и НАТО. Так было всегда при всех руководителях, и только Улоф Пальме попытался вывести Швецию на позиции равноудалённости от противостоящих блоков, чем и вызвал гнев в высшем эшелоне НАТО.
И скоро СОПС донёс в Вашингтон, что «Дерево» уже настолько «выросло», что тянуть с его реализацией больше не имело смысла. СОПС создал в Швеции фиктивную фирму «Поргезе», через которую в страну на нужды «шведских друзей» потекли сотни тысячи долларов. Исполнителем операции в целях предосторожности был назначен иностранец, формально не связанный с шведскими ультраправыми кругами. Он был утверждён на специальном совещании СОПС в Уилтшире, Великобритания, в доме выходца из Швеции, тесно связанного с секретной ультраправой шведской организацией «Иггдразил» — так у древних скандинавов именовалось Мировое Древо.
Представители спецслужб НАТО в Уилтшире остановились на бывшем агенте ЦРУ, снайпере, ставшем наёмным убийцей после того, как прошёл обучение в секретной охранке иранского шаха «Савак». Французский журнал «Эвенман дю Жеди» утверждает также, что у агента ЦРУ был дублёр, связанный с известной в недалёком прошлом итальянской масонской ложей П-2. При расследовании подрывной деятельности ложи итальянские спецслужбы наткнулись на странный документ: магистр ложи Личо Джелли в телеграмме одному из американских членов ложи Филиппу Гуарино сообщал, что «шведское дерево скоро упадёт». Полицейские недоумевали: какое дерево имел в виду масон и при чём тут Швеция?
Всё стало ясно через 72 часа после отправления телеграммы. Трое суток спустя был убит Улоф Пальме.
В конце послания Личо Джелли просил своего американского друга доложить об «этом нашему другу Бушу».
Кто из наёмных убийц — американец или итальянец — убил шведского премьер-министра, в общем-то не очень важно. Факт в том, что ЦРУ, вынашивавшее планы устранения неугодных США политических деятелей (взять хотя бы Ф. Кастро), совершило это грязное и чёрное дело, а заодно и убрало «мелкую сошку» Франковича.
Улоф Пальме, один из честных политиков нашего века, отчётливо разглядел истинную роль тех закулисных сил, которые дёргают ниточками и управляют миром по своему разумению.
И стал жертвой своего провидческого гения.
ШПИЦБЕРГЕН
Грумант угрюмый, прости!
На родину нас отпусти!
На тебе жить так страшно —
Бойся смерти ежечасно.
Из старинной поморской песниПУТЬ НА АРХИПЕЛАГ ДЛИНОЮ В ПЯТЬ ЛЕТ
Моцарт: Признаться, мой реквием меня тревожит.
Сальери: А ты сочиняешь реквием? Давно ли?
А. С. ПушкинПо возвращении из Швеции моя семейная лодка получила течь, в результате чего и служебная карьера на какое-то время была приостановлена. Во всех спецслужбах не приветствуются разводы с женой, и разведка КГБ не являлась в этом плане каким-то исключением. И хотя меня на «гражданку» не уволили и удалось, что называется, остаться на плаву, рассчитывать на быстрое продвижение по служебной лестнице или на интересную работу за границей было уже трудно.
Проработав несколько лет в одном и том же отделе нелегальной разведки, я стал уставать, понемногу тупеть и страшно скучать по настоящей оперативной работе, поэтому перевёлся в другой, смежный отдел управления, но и там по прошествии нескольких лет стал «закисать» ввиду явного отсутствия перспектив выйти на передний фронт работы.
В это время моим коллегам из англо-скандинавского отдела понадобился руководитель точки в Баренцбурге. Лучшего места для того, чтобы успокоить расшатавшиеся в Первопрестольной нервы и удовлетворить жажду оперативных приключений, на земном шарике найти было трудно. Конкурс в это непрестижное разведывательное захолустье практически отсутствовал, оставалось только договориться с моим начальством, чтобы «отпустило».
Не знаю, как сейчас, но тогда получить «отпуск» было так же трудно, как крестьянину поменять помещика после введения пресловутого Юрьева дня. Переход в другое подразделение нужно было сделать деликатно, не задевая струн чувствительной натуры начальника. Нужно было договориться с руководителем нового подразделения о том, чтобы он сам обратился к начальнику и попросил отпустить к нему подполковника Григорьева, потому что без него ему никак не решить возникших оперативных проблем в заданном регионе Европы или Азии. Упаси бог приходить самому к своему начальнику и лично просить отпустить тебя к другому! Нет, надо, чтобы инициатива исходила со стороны, иначе всё может быть истолковано как «заговор с целью нарушения неписаных правил лояльности и преданности любимому подразделению».
Примечательно, что этот приём—личное обращение с просьбой разрешить перевестись в другой отдел — некоторыми хитрецами использовался в других целях, а именно: для повышения в звании или должности. Известно, как начальство не любило торопиться с продвижением подчинённого состава и без всяких видимых и объективных причин задерживать представления на очередное звание или должность. Нас всё время считали молодыми, хотя некоторым переваливало за пятый десяток. В своё оправдание руководители всегда приводили примеры из собственной практики, согласно которой они ходили в капитанах или майорах двойной срок, а не в меру ретивым объявляли: «А вы, батенька, ещё и карьерист!» Так вот, для того чтобы ускорить решение на получение очередного звания, нужно было прийти к начальнику и попросить его отпустить в соседнее «дружественное» подразделение, где обещали сразу «дать подполковника или помощника начальника отдела». Начальник начинал волноваться и уговаривать остаться, потому что уже завтра он даст указание написать на тебя представление к очередному званию.
...Начальство не стало препятствовать моим планам, и я приступи к подготовке к командировке на Шпицберген. До отъезда на архипелаг оставался месяц, и, завершая подготовку, я наносил последние визиты по кабинетам руководителей различных заинтересованных в моей будущей работе подразделений.
Майским светлым днём 1986 года, пребывая в сладостнотомительном предвосхищении момента расставания с Большой землёй, я шёл по длинному коридору в кабинет моего будущего непосредственного руководителя, начальника англо-скандинавского отдела, чтобы получить от него на прощание некоторые «цеу», без которых не обходилась ни одна моя командировка.
Я уже протянул руку, чтобы толкнуть дверь, как рука моя провалилась в пустоту, потому что кто-то тянул дверь на себя. Удержав равновесие, чтобы не упасть на выходящего от начальника посетителя, я увидел перед собой улыбающегося... Олега Антоновича Гордиевского собственной персоной.
— Боря, привет!
— Привет, Олег. Какими судьбами?
— Да вот приехал в командировку.
Мне было известно, что Гордиевский находился в командировке в Лондоне и что его кандидатура «котировалась» на должность резидента. После завершения своей второй миссии в Копенгагене, длившейся не менее пяти лет, он вернулся в Центр, но «просидел» в Москве недолго и сразу был оформлен в командировку в Великобританию в качестве старшего сотрудника информационного обеспечения лондонской резидентуры.
