Роберт Ладлэм - Тайна личности Борна
— Слушаюсь, майор. Я ничего, кроме радиопомех, не слышал. Но поскольку я не знаю, куда ехать, и этой колымаге туда путь заказан, то где вы хотите, чтоб я вас высадил?
Уэбб улыбнулся.
— Не дальше, чем за три квартала. Я засну в сточной канаве, если мне придется идти больше.
— Что, если на углу Лексингтон и Семьдесят второй?
— Это два квартала?
— Не более трех.
— Если три, считайте, что вы рядовой.
— Тогда я не смогу вас после подобрать, майор. Рядовым такие задания не поручают.
— Как скажете, капитан.
Уэбб закрыл глаза. Теперь, через два года, ему предстояло самому увидеть «Тредстоун-71». Он должен был испытывать чувство нетерпеливого ожидания, но его не было. Было только чувство усталости и пустоты. Что случилось?
Непрерывный шорох покрышек о мостовую действовал усыпляюще, но когда асфальт и колеса совмещались неудачно, мерный ритм нарушался резкими взвизгами. Эти звуки вызывали воспоминания о пронзительных шумах джунглей, сплетавшихся в один тон. И еще вспоминалась ночь — та самая ночь, — его слепящие вспышки и стаккато взрывов бесновались вокруг него и под ним, говоря ему, что сейчас он умрет. Но он не умер, рукотворное чудо вернуло ему жизнь… и сколько бы ни прошло лет, эта ночь, эти дни не забудутся. Что же, черт возьми, случилось?
— Приехали, майор.
Уэбб открыл глаза, отер пот со лба. Посмотрел на часы, взял портфель и потянулся к ручке двери.
— Буду здесь между 23.00 и 23.30, сержант. Если не сможете припарковаться, кружите поблизости, я вас найду.
— Есть, сэр. — Водитель обернулся к нему. — Может ли майор сказать, придется ли нам потом еще куда-нибудь ехать?
— А что? Вы куда-нибудь собирались?
— Будет вам, сэр. Меня прикомандировали к вам до тех пор, пока я буду нужен, вы же знаете. Но эти тяжелые тачки глотают бензин, как старые шерманы, Если придется ехать далеко, то лучше я ее заправлю.
— Извините. — Майор помедлил. — Хорошо. Вам так или иначе придется узнать, где это. Мы поедем на частный аэродром в Мэдисоне, штат Нью-Джерси. Мне там надо быть в час ноль-ноль.
— Кажется, я представляю, — сказал водитель. — В 23.30 будет совсем впритык, сэр.
— Хорошо, пусть будет 23.00. И спасибо.
Уэбб вышел из машины, захлопнул дверцу и подождал, пока коричневый седан не вошел в поток машин на Семьдесят второй улице. Он шагнул с тротуара и повернул к югу, на Семьдесят первую.
Через четыре минуты он стоял напротив ухоженного дома из песчаника, чья благородная и богатая архитектура гармонировала с другими домами на этой обсаженной деревьями улице. Это была спокойная улица, денежная, — со старыми деньгами. Во всем Манхэттене не было места, столь мало наводящего на подозрения, что здесь скрывается штаб-квартира одной из самых сложных в стране разведывательных операций, и двадцать минут тому назад майор Гордон Уэбб стал одним из восьми или десяти посвященных в стране.
«Тредстоун-71».
Он поднимался по ступеням, зная, что давление его веса на металлические решетки, врезанные в камень, включает электронные устройства, которые, в свою очередь, запускают телекамеры внутри здания, транслирующие его изображение на экране. Помимо этого он мало что знал, исключая то, что «Тредстоун-71» никогда не закрывается. Она управляется и контролируется двадцать четыре часа в сутки несколькими неведомыми личностями.
Он дошел до верхней ступени и позвонил. Обычный звонок, зато необычная дверь, в чем майор мог убедиться. Массивные доски прикрывали стальную пластину. Декоративные железные украшения на самом деле были заклепками. Большой латунный набалдашник маскировал ручку, поворотом которой батарея стальных прутьев загонялась в стальные же гнезда прикосновением человеческой руки, когда включалась команда тревоги. Уэбб взглянул на окна. Он догадался, что каждое стекло толщиной в дюйм могло выдержать выстрел из оружия тридцатого калибра. «Тредстоун-71» была крепостью.
Дверь открылась, и майор непроизвольно улыбнулся стоявшей перед ним особе, до того она показалась ему здесь неуместной. То была хрупкая, элегантная седовласая дама с тонкими аристократическими чертами, свидетельствовавшими о принадлежности к явно денежной знати. Это же подтвердило и ее произношение, отшлифованное в лучших школах.
— Как любезно с вашей стороны заглянуть к нам, майор. Джереми писал, что вас можно ожидать. Заходите. Очень рады снова вас видеть.
— Я тоже рад вас видеть, — ответил Уэбб, входя в со вкусом отделанную прихожую и договаривая уже после того, как за ним закрылась дверь: — Но я не уверен, что помню, где мы с вами прежде виделись.
Дама засмеялась:
— О, мы столько раз вместе обедали.
— С Джереми?
— Конечно.
— Кто такой Джереми?
— Преданный племянник и ваш преданный друг. Чудесный молодой человек, такая жалость, что его не существует на свете.
Она взяла его под руку и повела по длинному коридору.
— Идемте, вас ждут.
Они шли по сводчатому проходу, к которому примыкала большая гостиная. Майор заглянул в нее. У окна стоял рояль, рядом с ним арфа и повсюду — на рояле и на полированных столах, сверкающих в приглушенном свете ламп, — фотографии в серебряных рамках, напоминания о прошлом, заполненном богатством и благодатью. Яхты, мужчины и женщины на палубах океанских лайнеров, несколько портретов военных. И, конечно, два простосердечных снимка какого-то всадника, снарядившегося для игры в поло. Это была комната, приличествующая особняку на такой улице.
Они прошли коридор и остановились перед большой дверью красного дерева, украшенной барельефами и металлическим орнаментом, которые одновременно служили и декором, и средством безопасности: если там и была вмонтирована камера с инфракрасным излучением, то Уэбб не смог обнаружить расположение объективов. Седовласая дама нажала невидимую кнопку звонка. Майор расслышал слабое жужжание.
— Ваш друг прибыл, джентльмены. Хватит играть в покер, пора приниматься за дело. Открывайте, Иезуит.
— Иезуит? — удивился Уэбб.
— Старая шутка, — ответила дама, — из тех времен, когда вы, вероятно, еще играли в кубики и дергали девочек за косички.
Дверь открылась, и в проеме появилась фигура пожилого, но все еще стройного Дэвида Эббота.
— Рад вас видеть, майор, — сказал, протягивая руку, бывший Молчаливый Монах тайных операций.
— Рад встрече, сэр. — Уэбб пожал руку. Рядом с Эбботом появился другой пожилой господин импозантной внешности.
— Несомненно, друг Джереми, — сказал он глубоким голосом, в котором слышалась усмешка. — Дурацкие церемонии перед настоящим знакомством, молодой человек. Пойдем, Маргарет, там, наверху, отлично растопили камин. — Он повернулся к Эбботу. — Вы дадите мне знать, когда надумаете уходить, Дэвид?
— Вероятно, как обычно, — ответил Монах. — Я покажу этим двоим, как вам позвонить.
Только тогда Уэбб понял, что в комнате находится третий: он стоял поодаль в тени, и майор сразу же его узнал. То был Эллиот Стивенс, старший помощник президента Соединенных Штатов, как говорили некоторые, его alter ego.[77] Чуть старше сорока, он был строен, носил очки и производил впечатление человека влиятельного, но скромного.
— …отлично. — Импозантный пожилой человек, который не нашел времени представиться, что-то говорил. Уэбб его не слушал, занятый помощником президента. — Буду ждать.
— До скорой встречи, — продолжал Эббот, любезно обратившись к седовласой даме. — Благодарю, сестра Мег, держите свое облачение отутюженным. Исподнее тоже.
— Вы все такой же негодник, Иезуит.
Пара удалилась, закрыв за собой дверь. Уэбб какое-то время стоял, качая головой и улыбаясь. Мужчина и женщина из дома 139, Восточная Семьдесят первая улица, были уместны в комнате в конце коридора точно так же, как уместна была сама комната в кирпичном особняке, — все было частью спокойной, денежной, обсаженной деревьями улицы.
— Вы, должно быть, давно их знаете?
— Можно сказать, всю жизнь, — ответил Эббот. — Он был яхтсменом, которого мы удачно использовали в адриатических гонках для операций Донована в Югославии. Михайлович как-то сказал, что он плыл на одних нервах, подчиняя своей воле самый неблагоприятный ветер. И любезность сестры Мег пусть не вводит вас в заблуждение. Она одна из «бесстрашных девиц», пиранья с очень острыми зубами.
— Прямо персонажи романа.
— Который никогда не будет написан, — сказал Эббот, закрывая тему. — Хочу познакомить вас с Эллиотом Стивенсом. Не думаю, что нужно объяснять, кто он такой. Уэбб, Стивенс. Стивенс, Уэбб.
— Звучит как название адвокатской фирмы, — приветливо сказал Стивенс, подходя с протянутой рукой. — Рад познакомиться, Уэбб. Как доехали?
— Я бы предпочел военный транспорт. Терпеть не могу эти коммерческие линии. Я думал, таможенник в аэропорту Кеннеди начнет отпарывать подкладку в моем чемодане.
