Ноэл Бен - Кремлевское письмо
— Дочитали? — услышал он.
— Да, кроме последней страницы. Могу сказать, что там.
— Давайте.
— «Разбойник» получил все, что требовал, — начал Роун. — У него деньги, полная автономия, секретность. Он выкупил свое прошлое. Упоминаний о нем не останется ни в одном архиве. Для спецслужб он больше не существует. Хотел бы я испытать это ощущение!
— Что вы имеете в виду под «автономией»?
— Самостоятельность, — объяснил Роун. — Он работает независимо от спецслужб. Они снабжают его всем необходимым по первому требованию, не задают вопросов. Он сам себе хозяин. Он создаст свою организацию и будет работать по-своему. Я бы сказал, «Разбойник» неплохо потрудился для себя.
— А что означает «секретность»?
— Он получил свое досье, и никто ничего не будет знать о нем.
— Вы уверены?
— Совершенно, — отозвался Роун. — Материалы, которые я прочитал, отлично подтверждают это. В одной папке оригиналы сообщений с двух сторон. Этого не бывает. Ведь каждая сторона хранит оригиналы у себя, а в дело подшивают копии отправляемых сообщений. Однако в нашем случае все оригиналы в одной папке и еще два совершенно секретных послания из Белого дома. По-моему, это часть досье, которое требует «Разбойник», а мы как раз везем его по назначению.
— Что-нибудь еще?
— Да.
— Что же?
— Вы — «Милая Элис».
— Прочтите последнюю страницу, а потом — спать.
Роун поднял папку и открыл последнюю страницу.
ВЕЩ.ДОК.: 28
ДАТА: 9 ОКТЯБРЯ
ПРЕДМЕТ: РАЗБОЙНИК
КОМУ: ДЯДЕ МОРРИСУ
ОТ КОГО: ОТ МИЛОЙ ЭЛИС
САМОКАТ СЛОМАЛСЯ. ПОСЫЛАЮ НОВИЧКА.
— А кто «Новичок»? — спросил Роун.
— Вы.
3
Стердевант
Роун проснулся ровно в половине седьмого утра. Его спутник еще спал. На полу стояли два черных чемодана. Роун умылся, побрился, надел чистые носки, белье и рубашку. Он уже почти оделся, когда в дверь постучали. Это был официант с завтраком. Спутник Роуна пошевелился. Официант поставил поднос с завтраком на столик. На подносе были яйца, булочки и бекон. Спутник Роуна натянул слаксы цвета ржавчины и свежую рубашку с короткими рукавами.
— Ешьте быстрее, вам скоро выходить, — обратился он к Роуну.
— Мне?
— Да, — ответил мужчина, оглядывая поднос. — В этих поездах никогда не подают сливки. Коров они, что ли, не любят?
— У вас просто дар писательский, — отозвался Роун, поднимая салфетку, которой были накрыты сливки.
— Вы так думаете?
— Кто «Дядя Моррис»?
— Моя сестра, — последовал ответ.
— Почему вы посылали телеграммы, а не пользовались телефоном?
— Мы много ездим. Я никогда не знаю, где окажется «Дядя», а он — где я. А телеграф есть везде. Телеграмма может подождать два-три часа. Не сидеть же весь день у телефона! И потом, лучше, если ваши слова сохранятся… на всякий случай.
— А почему я «Новичок»?
— Потому что так оно и есть. Вас только что посвятили.
— Я уже двенадцать лет в разведке.
— Для того, что вас ждет, считайте, двенадцать лет назад вы родились.
— Тогда почему выбрали меня?
— Не знаю. Спросите «Разбойника».
Они молча окончили завтрак. Спутник Роуна почти не отрывал глаз от тарелки. Наконец он налил последнюю чашку кофе, закурил, посмотрел на часы и повернулся к окну.
— По-моему, вы недолюбливаете «Разбойника», — заметил Роун, избегая спрашивать, куда он, собственно, едет.
— Да нет, мы незнакомы.
— А по телеграммам можно подумать, вы его хорошо знаете.
Мужчина повернулся к столу и задумчиво помешал ложечкой кофе. Он внимательно посмотрел на Роуна, как посмотрел бы отец на сына, собираясь посвятить его в некоторые тайны жизни.
— Я знал Стердеванта. Этого достаточно. Надеюсь, вы слышали о нем?
— Нет, — ответил Роун. — А кто он?
— Точнее, был. Он мертв, и слава Богу.
Роун уловил сомнение в голосе спутника.
— Какое отношение он имеет к «Разбойнику»?
— Стердевант был его наставником и еще многих, с кем вы познакомитесь. Если не ошибаюсь, вы попадете в самую гущу небольшого клуба Стердеванта и поймете, что действительно новичок. Вы слышали когда-нибудь термин «компьютерные агенты»?
— Нет, — уверенно ответил Роун.
— Еще услышите. Этот термин придумал Стердевант для современных агентов, которые работают с компьютерами. — Мужчина затянулся и откинулся на спинку сиденья. — Когда война в Германии подходила к концу, у нас, да и в Англии, начиналась своя. Ее можно назвать революцией в разведке. Я говорю о борьбе старого с новым, борьбе между модернизацией и сохранением прежнего положения. Трудно сказать, кто с какой стороны выступал, но боролась личность против машины. Наша разведка вступила во вторую мировую войну, подготовленная как пятилетний голый малыш. У нас была горстка агентов, почти никаких технических средств и закоренелая неприязнь к шпионажу. К концу войны мы многому научились, мы разработали систему, которой пользуются до сих пор. Нужда заставила и научила нас быстро готовить сотрудников.
— Вы говорите о современном подходе? — поинтересовался Роун.
— Примерно, — ответил мужчина. — До войны успех разведопераций зависел в основном от подготовки агента. Люди всю жизнь специализировались. Профессиональные разведчики, если хотите. Так было в разведках большинства стран, кроме США. Я уже говорил, у нас неприязнь к шпионажу носила массовый характер, и если в Англии, Германии или России готовили профессиональных разведчиков, у нас ничего подобного не было. В войну стало ясно, что без них не обойтись, и мы срочно создали Бюро стратегических служб и Центральный разведывательный центр для международных операций, а дома — ФБР с усиленным рвением стало оберегать нашу безопасность. Должен сказать, мы очень хорошо потрудились. Многие наши оперативники — лучшие в мире. Стердевант — один из них.
Но за пять лет не сделать того, на что у других ушло пятьдесят. Можно подготовить сотни, тысячи агентов, но опыта у них не будет. Опытных можно пересчитать по пальцам. У нас просто не было исходного материала. Вот мы и пошли на техническое перевооружение, у нас это любят.
Мы поняли, что один опытный разведчик мог узнать из допроса или интервью больше, чем двадцать новоиспеченных. Чутье и опыт помогали ему уловить малейшие несоответствия и неточности. Мы попробовали использовать для этой цели электронику. Пятьдесят наших сотрудников задавали одни и те же вопросы! Потом мы собрали эти интервью и ввели их в компьютер, чтобы машина сравнила ответы и нашла различия.
Если вдруг на один из военных заводов проникал вражеский агент, который шепелявил, мы регистрировали всех мужчин, женщин и даже детей с подобным дефектом речи на всех военных заводах, базах и заносили их данные в компьютер. Если этот агент вдруг появлялся на атомной электростанции, где шепелявили еще двадцать один человек, мы с помощью компьютера сразу вычисляли его.
— Но это совсем не так просто, — вставил Роун.
— Может быть объясните?
— Извините, — Роун пожалел, что открыл рот.
— С одной стороны, наши опытные агенты работали по своим направлениям, а с другой — не очень опытные собирали информацию на всех и вся и вводили в компьютер. Две ветви одного дерева росли, но ветвь техническая, как обычно, росла намного быстрее и скоро все дерево склонилось в ее сторону. Такую разведку Стердевант и называл «компьютерной».
Мужчина откинулся на спинку и глубоко затянулся.
— Но разведка держится как на личности, так и на технических средствах, — осторожно заметил Роун. — Здесь нет противоречия.
— Все дело в равновесии, — продолжил мужчина. — Чем больше технических средств мы использовали, тем больше людей требовалось. У нас уже было много опытных агентов, а работа всей разведки явно склонялась в сторону «компьютеризации». Те, кто работал в этом направлении, мечтали завести досье на каждого жителя Земли.
— И все же не вижу противоречия, — настаивал Роун.
— Оно проявилось в структуре организаций. Механизм управления операциями невероятно усложнился. Где раньше хватало двадцати оперативников, теперь работали две-три тысячи, на всех уровнях секретности. Пришлось разработать правила, ввести ограничения, четко определить контакты каждого агента. Ветераны разведки считали, бюрократия вытесняет свободу действий.
— А Стердевант не признавал никаких ограничений? — спросил Роун.
Мужчина отрицательно покачал головой.
— Нет, совсем нет. Как раз наоборот. В новой системе он чувствовал себя как рыба в воде. Это был отличный пример того, как талантливый разведчик может использовать технические достижения. Он делал чудеса, а вот многие другие не смогли перестроиться. Они-то и начали внутренние распри, а Стердевант подключился позже.
