Десмонд Бэгли - Канатоходец
— Так много пистолетов, — заметил он. — Я, разумеется, не вооружен.
— Никогда нельзя знать заранее, — проворчал Маккриди.
Диана знаком дала ему понять, что ничего не обнаружила. Маккриди опустил пистолет.
— А теперь медленно снимите ваш рюкзак.
Шмидт спустил лямки с плеч и сбросил рюкзак на пол.
— Так-то лучше, — сказал он, передернув плечами. — Вы, ребята, слишком легко пускаете в ход оружие. Я не случайно пришел с поднятыми руками — мне не хотелось, чтобы меня подстрелили по недоразумению. Почему вы стреляли в нас на Кево?
— Мы не стреляли, — ответил Маккриди. — Вы столкнулись с другой группой.
— Считаете, что я этому поверю?
— Мне плевать, поверите вы или нет, но вы вступили в войну с Соединенными Штатами. Я наблюдал за этой баталией: трое ваших против четырех янки. У одного из ваших парней перебита рука, а один из американцев получил пулю в ногу. У меня был отличный наблюдательный пункт на другом берегу реки.
— Вот как? — задумчиво произнес Шмидт. — Значит, и американцы тоже? — он дружелюбно улыбнулся Денисону и повернулся к Маккриди. — Наверное, доктор Мейрик носит с собой что-то очень важное.
— А вам-то какое дело?
— Я пришел получить эту вещь, — спокойно ответил Шмидт.
— Даже так?
— Именно так, мистер Маккриди, — он усмехнулся. — Как видите, мне знакома ваша фамилия. В сущности, я могу назвать всех присутствующих в этой хижине: миссис Хансен, доктор Хардинг, доктор Мейрик и, разумеется, мисс Мейрик. Узнать это было несложно.
— Само собой, — согласился Маккриди. — Но почему вы думаете, что доктор Мейрик отдаст вам то, что вас интересует?
Шмидт посмотрел Денисону в глаза.
— Мне кажется, он дорожит безопасностью своей дочери. Довольно неосмотрительно — отправиться на охоту за сокровищами и при этом взять с собой сокровище значительно более ценное. Не так ли, доктор Мейрик?
Денисон взглянул на Лин и прочистил горло.
— Но у нас есть вы, мистер Шмидт, — если это ваше настоящее имя.
Шмидт с улыбкой покачал головой.
— Я вижу, вы плохой тактик, доктор. Видите ли, я не представляю собой никакой ценности для кого бы то ни было. Уверен, что мистер Маккриди понимает, что я имею в виду.
— Следовательно, мы окружены? — спросил Маккриди.
— Конечно. На этот раз здесь уже не три человека, а больше, — Шмидт взглянул на часы. — У вас осталось двадцать пять… нет, двадцать четыре минуты.
— Возможно, он блефует, — подал голос Хардинг, сидевший у окна. — Я никого не вижу.
— Ответ будет очень прост, — сказал Шмидт. — Можете меня проверить. Я готов подождать, если мне разрешат сесть.
Он медленно шагнул в сторону и зацепил носком ботинка ножку стула, не сводя глаз с пистолета Маккриди.
Маккриди уперся локтями в стол.
— Ладно, — сказал он. — Так что же такое в персоне доктора Мейрика могло так заинтересовать вас, чехов?
По лицу Шмидта пробежала тень недовольства.
— Не будьте идиотом, Маккриди, — он мотнул большим пальцем в сторону Денисона. — Доктор болтал об этом в Стокгольме. Он узнал о содержании бумаг отца и об их местонахождении, а потом поделился новостями со своими шведскими приятелями. Вам следовало бы знать, что ученые неспособны хранить секреты. Но вскоре он наконец понял, о чем идет речь, и вернулся в Англию.
Он замолчал. Лицо Маккриди ничего не выражало.
— Продолжайте.
— Зачем? — спросил Шмидт. — Вы знаете все ответы. Слишком поздно: секрет перестал быть секретом. Ничто не путешествует быстрее новостей о научных открытиях. Ученым нравится верить в то, что они называют «братством идей». Сначала Швеция, потом Германия и Чехословакия.
— И Соединенные Штаты, — напомнил Маккриди.
Шмидт пожал плечами.
— Все знают о репутации старого Меррикена, и всем известна его история. Логично было предположить, что он спрятал свои бумаги в каком-нибудь надежном месте. Судя по вашему поведению, он — в одиночку либо с чьей-то помощью — закопал их где-то в северной Финляндии. Итак, началась охота за сокровищами, а у вас есть карта с заветным крестиком или ее аналог, — он выпрямился. — Я хочу получить ее.
Маккриди перевел взгляд на Денисона.
— Теперь вам ясно, к чему приводит болтовня, — ледяным тоном сказал он.
Нужно было сдаться — таков был первоначальный замысел, но быстрая капитуляция могла повлечь за собой подозрения.
— Будем демократичны, — решил Маккриди. — Поставим вопрос на голосование. Хардинг?
— Думаю, он морочит нам голову, — ровным голосом сказал Хардинг. — Вряд ли здесь есть кто-то еще. Пусть убирается ко всем чертям.
Шмидт улыбнулся, но промолчал. Маккриди обратился к Денисону.
— А вы, Мейрик? Вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, как это важно.
— Я не единственный, чье мнение следует учитывать, — ответил Денисон. — Дайте ему то, что он хочет.
— Мудрое решение, — пробормотал Шмидт.
— Заткнитесь, — бесцветным голосом приказал Маккриди. — Вы, Диана?
— Я против.
Маккриди повернул голову и подмигнул Лин. Шмидт не мог видеть его лица.
— Что скажете?
— Я голосую так же, как отец.
Маккриди снова повернулся к Шмидту.
— Похоже, решающий голос принадлежит мне. У вас здесь нет права голоса.
— Нет, но будет, — Шмидт указал на окно. — Мои голоса там.
— Думаю, вам придется доказать это, — сказал Маккриди. — Может быть, вы блефуете, а может, и нет, но я собираюсь подождать, пока вы откроете свои карты.
— Эта игра более опасна, чем покер.
Маккриди улыбнулся.
— Когда вы вошли сюда, вы сказали, что не хотите быть убитым по недоразумению. Мое предположение таково: если у вас есть решающие голоса снаружи, вы не будете использовать их против этой хижины на полную мощность. Ведь вы тоже находитесь здесь.
— Это ваше предположение, — заметил Шмидт.
— А это ваша жизнь, — Маккриди поднял пистолет. — Если хотя бы одна пуля попадет в хижину, то можете считать себя покойником. Если я не убью вас, то это сделает Диана. Кроме того, в запасе есть еще доктор Хардинг.
Шмидт обернулся и посмотрел на Диану, направившую на него пистолет. Хардинг тоже достал пистолет. Рука Шмидта скользнула к нагрудному карману его анорака.
— Не возражаете, если я закурю?
Маккриди не ответил. Пожав плечами, Шмидт закурил сигарету и выпустил безупречное колечко дыма. В хижине повисла оглушительная тишина; медленно тянулись минуты.
Глава 33
Армстронг вцепился вспотевшими руками в рукоятки тачки и катил ее перед собой со скоростью, представлявшей смертельную опасность для пешеходов Светогорска.
Кэри быстро вышагивал рядом с ним, то и дело сбиваясь на бег трусцой. На углу улицы Армстронг остановился перед красным сигналом светофора.
— Чертов Борис Иванович! — в сердцах произнес Кэри. — Боже, храни нас всех от болтливых копов! От души надеюсь, что он получит разнос за опоздание на дежурство.
— Уже недалеко, — сказал Армстронг. — Остался один квартал. Я вижу отсюда бумажную фабрику.
Кэри вытянул шею и внезапно застонал.
— А я вижу этот проклятый автобус. Он как раз отходит.
— Он поедет по этой улице? Может быть, мы сумеем его остановить.
— Нет, прах его возьми! Он едет в другую сторону, — Кэри взглянул на часы. — Точно по графику. Хуовинену следовало бы оторвать яйца: он мог хотя бы на несколько минут задержаться с отправкой.
Загорелся зеленый сигнал, и Армстронг спустил тачку с тротуара на мостовую.
— Что теперь? — спросил он, когда они перешли улицу.
— Не знаю, — глухо ответил Кэри. — Нам нужно найти место, где мы не будем привлекать к себе внимания.
— Фабрика не хуже любого другого места.
— Нет, там есть сторож. Дойдем до следующего угла, а там посмотрим.
Им повезло. Вдоль края улицы шла свежевыкопанная траншея.
— Как раз то, что нам нужно, — сказал Кэри. — Остановимся здесь.
Армстронг остановился и прислонил тачку к стене.
— Почему именно здесь?
Кэри похлопал себя по пиджаку.
— Не будь тупицей. Эта форма и эти раскопанные трубы отлично сочетаются друг с другом. Мы выглядим естественно.
Армстронг огляделся вокруг.
— Хороша бригада — забросили работу посреди рабочего дня.
— Да, — согласился Кэри. — Прыгай вниз и начинай осмотр.
Армстронг спрыгнул в траншею. Кэри присел на корточки над ним.
— Есть какие-нибудь светлые мысли?
— Я взял тачку из пустого дома, — сказал Армстронг. — Мы можем спрятаться в подвале.
— До завтра? — Кэри задумался и покачал головой. — Вся загвоздка в поголовном подсчете выезжающих на пограничной заставе. Они недосчитаются двоих, и здешняя атмосфера вскоре станет для нас очень нездоровой.
Армстронг хрустнул пальцами.
