Нельсон Демилль - Одиссея Талбота
– Так вы были на крыше? Значит, тот человек пытался вас убить?
Абрамс кивнул.
– Как… Как же, черт побери, вы туда попали?
– По пожарной лестнице.
– Вы знаете, о чем я спрашиваю.
– Тогда я вас спрошу, как получилось, что меня пригласили ночевать в этот дом на Тридцать шестой улице?
После недолгого колебания Кэтрин ответила:
– Меня попросила об этом Клаудия. Вы ей нравитесь.
Абрамс промолчал. Кэтрин добавила:
– Если уж быть совсем точной, О'Брайен и Питер тоже предложили, чтобы вы там ночевали. При этом мне показалось, что все трое действовали независимо друг от друга.
Абрамс снова ничего не сказал.
Кэтрин, похоже, постепенно приходила в себя после шока, вызванного смертью Арнольда. Она отрывисто спросила:
– Что же вас привело на крышу?
– Судьба.
– Вы знаете, Тони… Не всегда выгодно держать все при себе. Иногда ведь возникает необходимость в помощи ближнего.
– Я думаю, Кейт, что человек, связавшийся с вашей организацией, очень быстро обнаруживает, что остро нуждается в помощи.
Слова Абрамса явно обескуражили Кэтрин, однако, справившись с собой, она спокойно возразила:
– Зачем кому-то вас убивать?
– Не знаю, но мне это льстит. – Он снял трубку с телефонного аппарата на столе у Арнольда и набрал номер дома на Тридцать шестой улице.
– Чего? – ответил мужской голос. Абрамс знал, что таким тоном отвечают только полицейские, работающие на месте преступления.
– Капитана Спинелли, – бросил Тони.
– Ну… А кто это?
– Абрамс.
– Ладно, подождите.
К аппарату подошел Спинелли.
– Как это все случилось, Абрамс?
– Потом расскажу. Наверное, я окончательно испорчу тебе субботу, но у меня тут еще один труп.
– Где?
– Фирма О'Брайена. Комната с надписью «Архив». Охранник проводит тебя. Запишись в книге.
После долгого молчания Спинелли рявкнул:
– Слушай, Абрамс, что там вокруг тебя происходит? Ты что, попал в черную дыру?
– Давай пообедаем вместе.
– Пошел ты! Вообще держись от меня подальше. Вернее… Оставайся там же.
– Извини, но я должен бежать. Учти, дело выглядит, как несчастный случай, но это не так. Скажи эксперту, хорошо? И помни, что это еще цветочки. Побереги себя. Аривидерчи. – Тони повернулся к Кэтрин. – Стоит нам искать нужные досье, или сойдемся на том, что их здесь уже нет?
Кэтрин изучала записи выдачи материалов.
– Арнольд достал из хранилища четырнадцать папок. – Она осмотрелась. – Но их что-то нигде не видно. – Кэтрин на несколько секунд задумалась. – Арнольд должен был знать хотя бы одного из убийц, в противном случае он не открыл бы дверь.
– Правильно.
– Этим человеком был кто-то, имеющий сюда доступ.
– Сколько всего таких людей?
– Десятки. Англичане, американцы, французы и даже несколько немцев. Плюс группа израильских охотников за нацистами.
– У него был список?
Кэтрин посмотрела на Абрамса.
– Он держал все фамилии в голове.
Подумав немного, Тони сказал:
– Он явно не предполагал, что ему грозит какая-то опасность. Он разговаривал с этим человеком или людьми, а они хорошо знали, зачем он пришел сюда в субботу, – они знали, что скоро здесь появитесь вы.
Ее испуганный взгляд скользнул по шкафам. Она спросила хриплым шепотом:
– А вдруг они еще здесь?
Абрамс отрицательно покачал головой.
– Сомневаюсь. В какой-то момент Арнольд почувствовал опасность, и он мог… – Тони подошел к столу и осторожно переложил лежавшие там бумаги. – Нет, ничего нет. Они бы заметили, если бы он попытался оставить какой-то знак. – Абрамс подошел к телу, наклонился и быстрыми профессиональными движениями обыскал карманы, ботинки, носки, ощупал одежду. – Нет, ничего нет.
Кэтрин стояла подле него.
– Может, нам поискать по всей комнате?
– Нет, надо убраться отсюда, пока не приехал лучший сыщик Нью-Йорка.
Они вышли из комнаты и направились по ярко освещенному коридору. У лифта Кэтрин обратилась к охраннику:
– Кроме Арнольда в ту сторону проходил кто-нибудь?
Охранник отрицательно покачал головой:
– Впрочем, мисс, там же ведь есть еще лестница.
Кэтрин опять просмотрела записи в книге и обнаружила фамилии троих сотрудников фирмы.
– Эти люди здесь?
– Полагаю, что да. Я не видел, чтобы они уходили.
– Спасибо. – Кэтрин взглянула на Абрамса. – Не думаю, чтобы он мог впустить кого-то из этих троих.
– Мне кажется, миновать охранника несложно. Вы его знаете?
– Да. Он работает здесь много лет. Хотя это ничего не значит.
– Да, не значит, – согласился Тони. – Полицейские всегда задают такие вопросы: о новых сотрудниках фирмы, уборщиках, горничных… Это же первые подозреваемые. А в ваших играх все по-другому. Человека вводят в дело за двадцать лет до того, как ему прикажут открыть для кого-то дверь или зажечь свет в критический момент.
– Несколько преувеличено, но…
– И все же Спинелли проверит и охранника, и этих троих ребят.
Они вошли в кабину лифта.
– Я чувствую себя виноватой в смерти Арнольда. Если бы я не попросила его, он не пришел бы сегодня, – сказала Кэтрин.
– Это точно.
– Вы могли бы проявить побольше сочувствия.
– Извините, но это ваше рассуждение – глупость. Если бы сегодня не была суббота, то была бы пятница. Если бы отец Гитлера пользовался презервативами, Арнольду не пришлось бы сторожить британские архивы времен Второй мировой войны в Рокфеллеровском центре. Ну и что?
Они в молчании спустились в вестибюль.
– Мне не хотелось бы столкнуться со Спинелли, – сказал Абрамс.
Пригрело солнце, и улица ожила. Туристы с фотоаппаратами спешили в концертный зал Радио-Сити. Появились любители бега трусцой. Абрамс посмотрел на кроссовки Кэтрин. Подошвы у них были достаточно поношенные.
– Вы бегаете?
– Да.
– А бруклинскую трассу знаете?
– Да. Добегаю обычно до Проспект-Парк. Иногда перебегаю через мост до Хайтс Променэйд.
– До Проспект-Парк я тоже добегу. Это миль двенадцать? Давайте как-нибудь попробуем вместе? – предложил Абрамс.
– Как насчет понедельника? С утра?
– Так у меня в День поминовения выходной?
– Конечно, – улыбнулась Кэтрин.
Молча они прошли несколько кварталов. Наконец Кэтрин спросила:
– Ну, и что теперь?
После небольшой паузы Тони ответил:
– Мне нужно попасть на Тридцать шестую, забрать смокинг и вернуть его в «Мюррей». Затем поехать в Бруклин, просмотреть почту и взять кое-какие вещи, если я собираюсь остаться на Тридцать шестой.
– Как банально и скучно.
– Большая часть нашей жизни проходит в этом.
– Трупы. Угроза национальной безопасности…
– В разгар своей знаменитой австрийской кампании Наполеон послал своему портному в Париж длинное письмо с разносом за то, что тот сшил ему неудобное белье. Жизнь всегда берет свое.
– Послушайте, я сегодня обедаю с Ником. Присоединяйтесь.
– Не могу.
– Я хотела бы обсудить эти события: Бромптон-Холл, смерть Арнольда, покушение на вас.
– Мы и так уже многое с вами обсудили. Давайте подождем данные, которые получит Спинелли, и выясним, что там обнаружат в Лондоне. Мне сейчас хочется поработать с фактами.
– Хорошо, а в ожидании новых сведений не могли бы мы чем-нибудь заняться?
– Мне нужно еще кое-что забрать из химчистки. Кроме того, надо постараться, чтобы нас не убили, так что почаще оглядывайтесь. – Они остановились на Сорок второй улице. – Я возвращаюсь в представительский дом фирмы. А вы куда?
– Если кто-то пытается вас убить, зачем вам оставаться там?
– Разве я буду в большей безопасности в своей квартире?
– Пожалуй, нет.
– Вот именно. Так что не беспокойтесь. Позвоните мне завтра и напомните о забеге, хорошо?
– Подождите.
Кэтрин достала из сумки небольшой клочок бумаги. Тони взглянул на него. Почерком Кэтрин там было написано: 1РЕ 78-2763.
– Это было написано рукой Арнольда в книге выдачи материалов. Но это не номер досье. Запись вам о чем-нибудь говорит?
Абрамс внимательно вгляделся в листок.
– Что-то как будто знакомое… Но что конкретно, вспомнить не могу.
– Его убийцы проявили небрежность, – сказала Кэтрин. – Они не просмотрели как следует эту книгу. Вы были правы: Арнольд почуял неладное и попытался оставить некую информацию. Другого объяснения тому, для чего он занес эти буквы и знаки в строчку, на которой я должна была расписаться, нет.
– Звучит довольно логично.
– Вы знаете, что означает эта запись, Абрамс. Не дурачьте меня.
Он улыбнулся и протянул ей листок.
– Зовите меня Тони.
– Я назову вас как-нибудь похлеще, если вы будете продолжать морочить мне голову. Я откровенна с вами и требую того же по отношению к себе.
