Чингиз Абдуллаев - Пройти чистилище
Но когда обоим под сорок и наступает тот самый роковой момент, перейдя который, сознаешь, что лучшая половина жизни закончилась и все твои достижения отныне становятся капиталом, который ты будешь только растрачивать — хочется совершать безумства, и плакать от непонятного бессилия перед завершившимся буйством молодости. Впереди долгая пора зрелости и старости. Может, это самый лучший, самый оптимальный, самый неистовый возраст для любви, когда в тебе еще играют жизненные силы и сок молодой крови волнует твое естество, а обретенный опыт делает это наслаждение утонченно завершенным и возвышенно прекрасным. Встретиться в таком возрасте и полюбить, сознавая, как непрочно подобное счастье, это значит, получить редкий подарок судьбы, который выпадает на долю очень немногих счастливцев.
Встречаясь с Сандрой, он испытывал то редкое наслаждение, которые почти недоступно многим смертным. Он наслаждался телом женщины и любил ее душу, постигая этот сложный механизм с каждым новым жестом, с каждой новой улыбкой. В свою очередь, и она познавала его еще больше с каждой новой встречей, открывая в нем незаметные черты характера и поражаясь его внутреннему миру и богатству его души. Это были лучшие дни в жизни Сандры Лурье и Кемаля Аслана. Это были дни, когда человек побеждает земное притяжение и снова обретает рай, из которого был изгнан. И все радости высшей гармонии в сочетании с телесными радостями обретают для него высшую гармонию и делают его счастливым.
Это были просто дни любви. И оба они сознавали, какой божественный подарок сделали сами себе и оттого чувствовали себя немного виноватыми перед остальным человечеством за свою счастье.
Они встречались почта каждый уик-энд, если обстоятельства позволяли им вырываться из суматошной жизни нью-йоркского финансового мира и луизианской политической сцены. Они встречались в Джорджии и Алабаме, Кентукки и Теннесси, Северной Каролине и Огайо. Они выбирали для встреч небольшие мотели, расположенные далеко от центральных крупных городов и добирались туда на автобусах. В этом было что-то от игры, которая доставляла обоим такое удовольствие.
В этот раз они должны были встретиться в штате Вирджиния в небольшом городке Вирджиния-Бич, расположенном на берегу Атлантического океана. Был уже октябрь месяц и любителей отдохнуть на море бывало не так много. После тридцатого сентября цены падали, гости уезжали по домам и гостиницы пустели. Заказывая отель, Кемаль обратил внимание на эту особенность и решил позвонить Сандре, подтвердить, что они встречаются в субботу днем в этом городке, в отеле со смешным названием «Океанфронт», или «Смотрящий на океан», так как все окна этого отеля были обращены к океану. Набрав номер телефона Сандры, он привычным деловым тоном попросил секретаря вице-губернатора соединить его с ней, традиционно назвавшись мистером Херстом во избежание ненужных вопросов. Секретарь быстро соединяла его, и он услышал теплый голос:
— Здравствуй, дорогой, — опередила его Сандра.
— Здравствуй. Мы встречаемся в эту субботу, — он не спрашивал, он утверждал.
— Ты опять нашел отель где-нибудь на краю света? — засмеялась женщина. — В прошлый раз я его еле отыскала. Где это будет сейчас?
— На авеню Атлантик в Вирджинии-Бич, — сообщил он.
— Где это находится?
— Недалеко. Летишь в Ричмонд, оттуда рейсовым самолетом можешь перебраться в Норфолк, и уже затем доехать на автобусе до Вирджинии-Бич.
— Ты с ума сошел. Сколько на это уйдет время?
— Часов пять-шесть, не больше.
— Ты ненормальный, — засмеялась женщина, — но я все равно прилечу.
— Обязательно. Я видел картинку отеля, мне понравилось. Номера заказаны, как обычно, на мистера и миссис Херст.
— Хорошо, что компания «Американ эйрлайнз» еще не разорилась и готова по-прежнему выдавать мне билеты, — рассмеялась женщина, — до свидания, мистер Херст.
— До свидания, миссис Херст, — улыбнулся он повесив трубку.
В отличие от него, миллионера и владельца трех крупных компаний с общим доходом в пять миллионов долларов в год, Сандра жила на свою зарплату и любая попытка Кемаля купить ей билет пресекалась незамедлительно, воспринималась как личное оскорбление. Он это хорошо знал.
Сандра покупала билет по специальной программе, разработанной американской авиакомпанией «Американ эйрлайнз» на целый месяц, что позволяло ей совершать любое количество рейсов этой компании в течении месяца. Билет стоил как два обычных билета на не очень дальние расстояния и был очень выгоден пассажирам, совершающим частые поездки по стране. Одновременно он был весьма выгоден и самой компании, позволяя обеспечивать свои среднемесячные доходы. Это была своеобразная форма проездного месячного билета.
Положив трубку, Кемаль вызвал секретаря и попросил девушку взять для него билет в Ричмонд на завтрашний утренний рейс. После чего перенес свою предполагаемую встречу с помощниками на понедельник.
Через полчаса у него была встреча с японскими бизнесменами и он деловито начал собирать бумаги. Он привык за эти десять лет к подобному ритму жизни, к своей работе, к привычному комфорту. Воспоминания о прежней жизни почти не тревожили его, лишь иногда врываясь кошмарным сном в его сновидения. Он помнил Москву и Ленинград, Баку и Тбилиси, такими, каким оставил их в начале семидесятых и не представлял себе, как изменились эти города, что произошло на его родине. Иногда ему сообщали, что мать его жива, иногда он пересылал ей письма. Но никаких встреч ему, конечно, никто не организовывал. Он был на службе и выполнял свой воинский долг. Так к этому относились в руководстве его отдела. Так к этому относился и он сам. Но иногда ночью он видел маму во сне. Видел, как она сидит у его постели, когда он болеет, переживает за его экзамены перед поступлением в вуз.
После таких снов он часто обнаруживал, что плакал во сне. И снова засыпал, беспокойно ворочаясь в постели и вспоминая свою маму, которую он так ни разу и не увидел за десять долгих лет, проведенных в этой стране. Воспоминание о матери были постоянным укором его совести, словно, приехав в Америку, он совершил акт предательства по отношению к ней. Это постепенно сформировало некий комплекс и каждый раз, видя свою мать во сне, он начинал плакать и просить у нее прощения. И каждый раз она прощала его.
Шесть месяцев назад им с Томом удалось переслать через Сюндома сообщение и сделать это так, чтобы оно не попало в руки американских спецслужб. Им было важно проверить на каком именно этапе происходит утечка той информации, которую они передавали в Центр. Если бы его перехватили американцы, он почувствовал бы это сразу, так как в конверте были документы и чертеж новой американской ракеты, переданный Кемалю за полтора года до этих событий Крайтоном и его людьми, погибшими во время их стычки в Хьюстоне. Американцы начали бы комплексную проверку именно этих предприятий и вышли бы на Крайтона. Но, как и предполагал Кемаль, они оказались умнее и дальновиднее, не став вскрывать конверта. Сообщение благополучно дошло до Москвы и в Центре не сразу разобрались, что эти документы уже были присланы «Юджином» полтора года назад. Лишь сообщение по чрезвычайному каналу подтвердило, что это обычная дезинформация, посланная Кемалем для проверки надежности линии связи.
По приказу руководства они были переориентированы на нового связного, находящегося в Калифорнии. А вместо Тома руководство советской разведки готовило для «Юджина» нового «ангела-хранителя», который должен был прибыть в Америку и приступить к работе в конце года.
Но почему произошла утечка информации по Англии, Кемаль так и не сумел установить, посчитав, что ошибка могла случиться из-за небрежности резидентуры КГБ в Лондоне. Однако, воспоминание об этом не давало ему покоя.
Теперь, когда работа Тома была законсервирована и он должен был скоро покинуть страну, они встречались редко, раз в месяц, когда Том приезжал в Нью-Йорк. Кемаль знал, что скоро у него появится новый связной, и от этого их свидания с Томом были какими-то тягостными и размазанными, словно в этом была часть вины и самого «Юджина». А может, он просто успел привыкнуть к Тому и не знал, кто приедет на ею место.
Вернувшись в этот день домой раньше обычного, он поставил автомобиль в подземный гараж и прямо оттуда на лифте поднялся к себе на двенадцатый этаж. Кемаль занимал здесь роскошные апартаменты в восемь комнат. Квартира была куплена почти сразу после его переезда в Нью-Йорк. Он достал ключи и, открыв дверь, обнаружил включенный в холле квартиры свет. В американских квартирах не бывало столь привычных для советских людей коридоров и прихожих. В этих квартирах вы сразу попадали либо в холл, либо в комнату для гостей.
Кемаль точно помнил, что выключил свет, уходя утром на работу. Он осмотрелся. И вдруг из комнаты послышился крик:
