Станислав Гагарин - Три лица Януса
— Будем надеяться. А что касается. Януса, то, по-моему, его двуличности мало для разведчика. Разведчик дол жен иметь и третье лицо.
— Какое же, Вернер? — с улыбкой спросил Хорст.
— Настоящее, — сказал Вернер фон Шлиден.
Хорст внимательно посмотрел на него.
— Неплохо сказано, — произнес он. — Расскажите мне что-нибудь, Вернер. Вы человек, многое повидавший на свете… Объездили весь мир, жили в Старом Свете и в Новом.
— Я повидал мир не больше чем вы, Вилли, гораздо меньше, — ответил Шлиден.
«Погоди же, — подумал он, — сейчас я расскажу тебе…»
— Кстати, к разговору о вашей работе, — начал Вернер, — ваша профессия, насколько я понимаю, вырабатывает способность подмечать вещи, которые для непосвященного не представляют никакого интереса…
— Разумеется, — перебил его Хорст.
— Так вот мне рассказывали в Берлине историю провала одного русского разведчика. Он сидел в ресторане в форме немецкого офицера, его окружали друзья, считавшие его стопроцентным немцем. Они пили шнапс. За этим же столом сидел ваш коллега, контрразведчик, не знаю точно, из абвера был он или из гестапо, дело не в этом, главное, он хорошо знал Россию и русские привычки. Ну, совсем как у нас сейчас, только русского шпиона не хватает за нашим столом… И вот после очередной рюмки русский разведчик в немецком мундире поднес к носу и понюхал хлебную корочку. Говорят, что это привычка, присущая только русским. И разведчик сделал это инстинктивно. Но сотрудник службы безопасности подметил жест… Вот вам и мелочь, Вилли.
Забавная история, не правда ли? Между прочим, вы все время держите корочку хлеба в руке… Не хотите ли понюхать ее, дорогой Вилли?
Вильгельм Хорст глянул на свою руку, действительно катавшую между пальцами кусочек хлеба, и отбросил его в сторону.
— А вы шутник, Вернер, — сказал он. — Я рад, что познакомился с вами поближе… Вы интересный человек, гауптман. И далеко не простой человек. Не хотите ли выпить?
— С вами всегда с удовольствием, — ответил гауптман.
«И пусть не оставит нас своими заботами мой тезка», — подумал он.
Ответив Хорсту небрежной репликой о том, что Янус, дескать, из древнеримской мифологии, кажется, Вернер фон Шлиден попросту осторожничал на всякий случай. При необходимости он мог прочитать оберштурмбанфюреру целую лекцию по этой самой мифологии вообще и по Янусу в частности — познания Ахмедова-Вилкса в области гуманитарных наук — философии, истории, естествознании — далеко превосходили тот уровень, который считался нормой для среднего по интеллекту, хотя и превосходного технического специалиста, каким считался бывший крупповский инженер.
И свой псевдоним разведчика Сиражутдин выбрал не случайно. Еще в школьные годы он получил от отца подарок в день рождения — «Мифы Древней Греции». Эта книга стала его настольной, заставила всерьез заняться мифологией других народов — Египта, Вавилона, Индии, Китая, Рима. Хорошо знал Ахмедов-Вилкс и славянские былины и сказки, с трудом достал у букинистов, это уже в студенческие времена, знаменитый двухтомник собирателя русских сказок Александра Николаевича Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», вышедший в 1868 году.
О тезке своем Янусе, одном из древнейших римских богов, который вместе с богиней очага Вестою занимал почетное место в святой иерархии. Сиражутдин прочитал многочисленную литературу, еще находясь в России. Оказавшись на Западе, Вернер фон Шлиден разыскал классический труд Рошера «Austührlishes Lexicon der Griechischen und Romischen Mythologie’, работу Спейера «Римский бог Янус», книгу Ауста «Die Religion der Romer», выпущенную в вестфальском городе Мюнцере в 1899 году, и другую литературу.
Гауптман мог рассказать Вильгельму Хорсту, что представление о Янусе как о боге времени крайне упрощенное. Янус — бог всякого начала вообще, и по этому принципу он является древнейшим и первым из римских богов, но первым не во вселенском смысле, а как божество начала в абстрактном значении этого слова.
«У древних предшественников римлян — этрусков — Янус был четырехликим, оберштурмбанфюрер», — мысленно сказал своему соседу по столу Вернер фон Шлиден. Это был один из его психологических приемов — вести мысленный разговор с опасным собеседником, разговор на отвлеченную тему. Это не позволяло другой стороне догадаться, как противник прячет за произносимыми вслух словами тайные мысли.
«В 240 году до рождения Христова римляне взяли город Фалерию и привезли оттуда Януса с четырьмя ликами. Позднее император Домициан Флавий приказал соорудить ему святилище. А вообще бог Янус был богом входа, и в руках его находились ключ и палка, ею он отгонял непрошеных гостей. Непрошеных, оберштурмбанфюрер… В северной части римского форума была арка, в центре ее возвышалось изображение Януса. Эту арку соорудил Нума Помпилий, по завещанию царя она служила символом войны или мира. В мирное время арку запирали, во время войны двери арки оставались открыты. Сейчас наши арки открыты от Балтики до Карпат, оберштурмбанфюрер, а один из Янусов пьет с тобой на брудершафт, Вилли».
— В руках Юпитера — все, — сказал вдруг Вернер фон Шлиден.
— Не понял, Вернер, — глянул на него с интересом Вильгельм Хорст.
— Вспомнил слова какого-то римского поэта, Вилли, — слегка заплетающимся голосом, не пережимая, плохую игру оберштурмбанфюрер сразу обнаружит, проговорил гауптман. — Застряло в голове с гимназических времен. Наверно, Цицерон какой-нибудь, а может быть, и Лукреций. Не помню, но хорошо звучит, Вилли: «В руках Юпитера — все!» Это про нашего фюрера, дорогой оберштурмбанфюрер… Хайль Гитлер!
Янус схватил рюмку, расплескал вино и с маху выпил, осторожно глядя боковым зрением на Хорста — вытаращенные глаза Вернера пялились на большой портрет Гитлера, пытаясь определить реакцию оберштурмбанфюрера.
Хорст смотрел на Вернера фон Шлидена со смешанным чувством. В нем были и любопытство, и сожалеющее презрение — нет, видимо, я ошибся — и настороженность: не слишком ли ясно меня дурачат.
«Хватит, — подумал Сиражутдин, — как бы не переиграть… Но в одном я его проверил: мифологии и вообще истории, литературы Древнего Рима оберштурмбанфюрер не знает. Ведь я дважды произнес для него знаменитую фразу Варрона: «В руках Януса начало, в руках Юпитера — все». Знай он об этих словах Варрона, не преминул бы поправить меня. Или как-то выявить свое отношение к этому выражению, которое начинается с Януса. А ведь с него, действительно, все начинается… Он и каждого человека охраняет с момента зачатия, с первых мгновений утробной жизни. Нет, имя Януса в устах Хорста было случайным. А что касается профессии моего тезки… Бог всякого начала? Что ж, это символично. Будем считать, что я получил вызов. Тогда и начнем помаленьку наш поединок, оберштурмбанфюрер».
6Снова показался штурман и знаком дал понять, что пора прыгать. Ребята группы Петражицкого разом встали на ноги, хотя все они твердо знали, кто за кем прыгает из самолета. Капитан Петражицкий поднял вверх правую руку, как бы призывая их внимание, и показал пальцем на широкоплечего лейтенанта Сорокина, своего помощника, который должен был прыгать первым.
На переборке, которая скрывала кабину летчиков, замигал красный плафон. Это был сигнал к выброске парашютистов.
Один из пилотов открыл люк и, широко улыбнувшись, показал на него рукой: «Прошу, дескать, выходить по одному…»
Ребята один за другим покинули самолет. Капитан Петражицкий завершил выброску десантно-диверсионной группы, он прыгал последним.
Когда истекли строго отмеренные секунды, над его головой хлопнул серый, под цвет ночи, купол парашюта. Капитан поправил автомат на груди и увидел далеко внизу неведомую затаившуюся землю.
7— Вам известно, безопасность какого груза вы должны обеспечить?
— Нет, экселенц, ведь сопровождающий его человек «оттуда».
Вильгельм Хорст показал пальцем в потолок кабинета своего шефа обергруппенфюрера СС Ганса-Иоганна Беме.
— Я не получил от него никакой информации.
— Об этом я сам знаю, — буркнул Беме.
— У него особые полномочия рейхсфюрера, а такие посланцы не любят делиться секретами с провинциалами, — попробовал улыбнуться Хорст.
— По-моему, вы сожалеете о своей неосведомленности, Хорст, — сухо сказал обергруппенфюрер. — Хотя следовало бы радоваться этому.
Оберштурмбанфюрер согнал со своего лица последние следы улыбки и застыл в ожидании.
— Все готово к отправке транспорта?
— Так точно, экселенц. Время отправки и маршрут до Данцига знают лишь я и этот… как его… Краузе. Согласно инструкции, полученной из Берлина, в Данциге наши охранные функции заканчиваются. Там транспорт получит новый маршрут и конвой коллег из службы безопасности генерал-губернатора.
