Станислав Гагарин - Три лица Януса
В 1237 году к Тевтонскому ордену присоединяется Ливонский орден, псы-рыцари с вожделением посматривают на Восток, мечтают захватить богатые и свободолюбивые Псков и Новгород, видимо, тогда появилась наглая концепция «Дранг нах Остен». Но завоевательский пыл крестоносцев резко остудил Александр Невский, искупавший войско пришельцев в ледяной воде Чудского озера в 1242 году.
Папа римский бросил клич по Европе, принялся склонять рыцарей в других странах, чтобы они вступали в братский союз «храбрых макка». Со всех концов Европы двинулись толпы алчных и жестоких рыцарей. Был объявлен крестовый поход против славян, издревле мирно; кивших между Вислой и Неманом. В середине XIII века этот поход возглавил богемский король Оттокар. Погибли новые тысячи пруссов, владения ордена значительно расширились. В устье реки Прегель, на Земландском полуострове был основан город Кенигсберг.
Не раз и не два поднимались пруссы и их братья — соседние литовцы — против ордена убийц и насильников. В 1260–1261 годах вспыхнуло народное восстание, которое возглавил литовский князь Миндовг.
Само существование ордена оказалось под угрозой. Богемец Оттокар вновь бросился в крестовый поход, чтобы «одолеть воскресшее в Пруссии чудовище прежнего идолослужения», но потерпел неудачу. Римский папа тщетно призывал европейское рыцарство помочь тевтонам: у тех были свои заботы. Тогда к власти в ордене пришел энергичный Рудольф Габсбургский. Он мобилизовал армию наемников в Германии, и восстание было утоплено в крови пруссов и литовцев.
В провинции Померания были перебиты все жители поголовно. В Земландии часть населения истребили, меньшая скрылась в лесах. Судавия была превращена в пустыню. Курляндия и Земгалия опустошены, сожжены дотла. Границы ордена расширились от низовьев Вислы до литовской границы на востоке и до Мозовии на юге. Тевтоны вызвали из Германии массы колонистов, занявших опустевшие земли.
Потом это назовут «расширением жизненного пространства»…
Орден основывал новые, хорошо укрепленные земли, возникли города Мариенбург и Эльбинг, Гольдинген и Мариенвердер. Прибывшие с колонистами германские дворяне обратили свободных местных жителей в своих крепостных, находящихся вне какой-либо правовой системы. «Пусть мы скоро умрем, но тогда попадем на небо, — утешались закабаленные пруссы, — и тогда там будем мучить немцев так, как они мучили нас на земле…»
Прочно осел в Прибалтике Тевтонский орден. С благословения папы римского насаждал орден среди «язычников-пруссов» священное учение о Христе. Но стойко охраняли пруссы веру предков, а самой главной их верой была любовь к свободе.
Большинство их погибло в неравной борьбе с орденом. Опустевшие земли заселяли рыцари и немецкие колонисты.
Оставшаяся часть пруссов постепенно вымерла, ушла в соседние государства или была насильственно онемечена.
Так исчез целый славянский народ, ценою своей жизни остановивший дальнейшее продвижение псов-рыцарей на Восток.
К началу XVI в. Пруссия представляла собою настоящую германскую провинцию; даже левый берег Вислы был в руках Тевтонского ордена, и здесь стоял цветущий город Данциг. Завоевание Пруссии Тевтонским орденом может служить иллюстрацией к общему характеру захвата германцами славянских земель в средние века и кровавой германизации этих земель.
А орден все дальше и дальше запускал свои щупальца. Ему уже мало земель и крови пруссов. Он вторгается в Польшу, Литву, отнимая у этих государств все новые и новые земли. В заключенном в 1249 году Христбургском договоре крестоносцы, помимо других кабальных условий, требуют, чтобы пруссы и литовцы не держали певцов, которые воспевают своих героев, погибших в военных походах. Верно, уже тогда завели магистры ордена нечто подобное нынешнему ведомству доктора Геббельса…
Прошло два века, и вот уже польский король Ягайло шлет гонцов к литовскому князю Витовту, к смоленскому князю Юрию, в Чехию, Моравию, Силезию: «Объединимся, братья, воедино и ударим вместе по ордену крестоносцев…»
Собираются славяне вместе и 15 июля 1410 года при Грюнвальде и Танненберге наносят сокрушающий удар великому магистру ордена Ульриху фон Юнгингену. Десятки тысяч убитых и взятых в плен, все орденские знамена в качестве трофеев и начало упадка ордена как духовного государства…
В 1411 году был заключен Торнский мир, по которому рыцари возвращали Жмудь и обязывались уплатить 100 тысяч марок. Тевтонский орден признал свою вассальную зависимость от Польского королевства. Жители прусских городов, особенно Данцига, открыто выражали свою ненависть к рыцарям.
Еще два века, и вновь растет угроза славянским народам.
В начале XVII века Иоганн Сигизмунд, курфюрст маркграфства Бранденбург, возникшего почти таким путем, как и тевтонский орден, за счет колонизации земель полабских славян, воспользовался войной Польши со Швецией и добился передачи ему территорий ордена, превратившегося к тому времени в светское государство Пруссию.
Так объединились два хищника. Потом это государство назовут «пистолетом к виску России…»
А сам орден после его секуляризации — окончательной потери государственной власти — прекратил существование в качестве самостоятельного государства. Рыцари, оставшиеся верными католической церкви, уехали в Германию и осели во Францконии в городе Мерингейме. Здесь и обосновалась их штаб-квартира, которая превратилась в вербовочный пункт для наемных ландскнехтов, который поставлял за деньги солдат тому, кто в них нуждался.
В начале XIX века Тевтонский орден и в этом жалком обличье был уничтожен специальным декретом Наполеона Бонапарта.
5Широкобедрая прима в который раз резко повернулась спиной к зрителям и потрясла обтянутым трико задом. Офицеры довольным ревом снова одобрили ее «искусство».
— Вам не нравится, гауптман? — спросил Вернера фон Шлидена Вильгельм Хорст.
Вернер пожал плечами.
— Я не ханжа, оберштурмбанфюрер, но предпочитаю балет.
Они сидели вдвоем за столиком, стоящим в удобной нише, откуда хорошо просматривались и зал, и эстрада. Когда Гельмут фон Дитрих любезно сообщил своему другу Вернеру о том, что тот включен в список приглашенных и сама, стало быть, судьба предписала провести им рождественские праздники вместе, гауптману ничего не оставалось, как столь же любезно предложить заказать общий столик.
После официальной части, во время которой местные вожди и отцы города Кенигсберга провозглашали тосты за победу германского оружия и здоровье фюрера, в ресторане началось откровенное пьянство. Цвет прусского офицерства, собранный в «Блютгерихте», пытался алкоголем заглушить беспросветный страх перед неумолимо надвигающимся будущим.
Гельмут по своему обыкновению быстро набрался, попытался затеять драку с компанией летчиков, и его с трудом выручил Вернер, еле сумев успокоить «мальчиков Геринга», не на шутку обозлившихся на наглого эсэсовца. Потом он затащил Дитриха в ватерклозет и предпринял самые радикальные меры к протрезвлению унтерштурмфюрера.
Они снова уселись за свой стол, и Гельмут по совету Вернера перешел исключительно на рислинг. Потом Дитриха позвали какие-то офицеры на одну минуту, унтерштурмфюрер ушел в другой зал. Вернер подумал, что Гельмут, опираясь на поддержку своих друзей-эсэсовцев, может снова затеять драку с летчиками, и хотел было идти за ним следом, но в это время подошел оберштурмбанфюрер Вильгельм Хорст. Он поздоровался, поздравил Вернера фон Шлидена с праздником и, подчеркнуто вежливо спросив разрешения, уселся рядом.
— Вы любите балет, гауптман? — спросил Хорст. — Мне казалось, что вам должно нравиться именно это…
И Вильгельм Хорст кивнул головой в сторону эстрады.
— Почему, оберштурмбанфюрер? — спросил гауптман. — Я вас не совсем понимаю…
— Ведь вы воспитывались в Новом Свете, а, насколько мне известно, старое классическое искусство там не в чести.
— Я вырос в Азии, потом жил в Рио-де-Жанейро и несколько лет учился в Штатах. Но и в Бразилии, и в Соединенных Штатах достаточно поклонников классического балета в самом лучшем понимании этого вида искусства. И потом в нашей семье всегда поддерживались старые добрые традиции. Мой покойный отец считал, что немецкий дом должен быть немецким домом, даже если немец живет на Аляске среди эскимосов.
«Что ему нужно? — подумал Вернер. — Не нравится мне этот разговор. Ведь это же явно смахивает на допрос…»
— Ваш отец был настоящим немцем, — сказал Хорст. — Предлагаю за него тост.
— С большим удовольствием, оберштурмбанфюрер. Благодарю вас, оберштурмбанфюрер, — дрогнувшим голосом сказал растроганный Вернер.
— Вы, верно, очень любили своего отца? — спросил Хорст.
