Чингиз Абдуллаев - Среда обитания
– Вчера вы меня просто потрясли, – признался он. – Я мог предположить все, что угодно. Но мне и в голову не могло прийти, что вы пойдете на такой опасный трюк и согласитесь добровольно пройти через все это ненужное унижение.
– Мне необходимо было разобраться в том, что происходит, – возразил Дронго, – именно поэтому я готов был наплевать на собственный имидж. Только сегодня ночью я понял, что был не прав. Не в том смысле, что неправильно продумал все свои действия, а в том смысле, что не учел вашу психологию. Я обязан был о ней помнить. Ведь вы победитель по натуре. Такой завоеватель. Человек, у которого есть состояние в десять цифр. И поэтому вы априори не уважаете слабых и проигрывающих. Вам интересны только победители, только самые лучшие. Вы привыкли все покупать. Лучшие машины, лучшие женщины, лучшие дома. У вас другая психология. И поэтому я допустил ошибку. Я нарочно высказал свое твердое убеждение, что Неверова нет в живых. Я и сейчас так полагаю. Иначе мы бы давно о нем услышали. Более того, сейчас наконец у меня есть доказательства, что он убит.
Вчера вы готовы были мне поверить, но, как только раздался телефонный звонок и Неверов объявился, вы сразу поставили крест и на моей работе, и на доверии ко мне как к эксперту. А мне нужно было всего лишь проверить, как на этот звонок отреагирует ваша четверка «мушкетеров». Это было самое интересное в моем расследовании. Поэтому, сообщив вам о возможной смерти Неверова, я сознательно поручил своему помощнику Леониду Кружкову отправиться в Армению, где он проверял обстоятельства гибели родственников Ашота Погосова и откуда он должен был позвонить, чтобы от имени несуществующего Неверова договориться о сегодняшней встрече.
Самое поразительное, что вы сразу поверили. И все присутствующие тоже поверили, за исключением покойного Погосова. Он был хороший психолог и понимал, что столь затянувшееся молчание Неверова говорит явно в пользу моей версии. Но вы в тот момент не захотели слушать ни меня, ни Погосова.
– Откуда я мог знать, что вы решитесь на подобное безумие? – встрепенулся Лев Давидович.
– Мне было важно просчитать реакцию ваших сотрудников. Регина испугалась и явно поверила. Погосов не поверил, просчитав все возможности. Арсаев тоже не очень поверил, хотя и предложил свою помощь в сегодняшнем обмане. Суровцева насторожил этот звонок, но он поверил в возможность бегства Неверова. Я поставил своеобразный эксперимент и получил конкретные результаты.
– Значит, вчера ночью вы сказали мне правду. Этот телефонный звонок из Армении организовали именно вы? – спросил Лев Давидович.
– Кружков сегодня возвращается в Москву. Вы сможете сами с ним побеседовать и обо всем узнать. И все было бы нормально. Но вы нарушили мой план. Узнав о том, что телефонный звонок был из Армении, вы сразу связали его с Ашотом Погосовым и потребовали у Суровцева привезти его к вам. Это была ваша первая ошибка. Затем вы вызвали Регину, и таким образом об этой истории узнали Суровцев и Регина…
– Арсаев тоже узнал. Он вчера был на встрече, но я ему позвонил и все рассказал, – выдохнул Лев Давидович, – правда, только после событий.
– Опять то же самое. Но здесь вы допускаете очень большую ошибку. Вы рассказали обо всем Тарханову. Я успел войти гораздо раньше и слышал ваш разговор.
– Он мой адвокат и волновался из-за того, что я могу ему не доверять, – мрачно объяснил Деменштейн.
– Вам и не нужно было ему доверять, – сказал Дронго. – Я специально просмотрел судебное разбирательство между вашими компаниями. Фамилия Френкель встречалась в материалах суда по меньшей мере раз пятьдесят. Не знать главу компании, с которой вы судились, Тарханов не мог. Тем более такого известного олигарха, как Леонид Френкель. Сказав, что не помнит этой фамилии, ваш адвокат невольно выдал себя. Профессиональный адвокат не мог забыть фамилию вашего главного конкурента, даже если предположить невероятное, что он не помнил этой фамилии по своему судебному процессу. Но он обязан был слышать эту фамилию в других процессах, где представлял ваши интересы.
– Вы думаете, что Тарханов сливал всю информацию Френкелю? – изумился Деменштейн.
– Уверен, – ответил Дронго. – После того как он вам позвонил в двенадцатом часу ночи и вы рассказали ему о Погосове, участь Ашота Борисовича была решена. Френкель и Тарханов понимали, что вы с вашим упрямым характером не остановитесь, пока не найдете возможного предателя. К тому же они опасались, что рано или поздно и мне удастся вычислить Тарханова, который встречался со мной до того, как я отправился на переговоры с вами. Кроме вашей «четверки», он тоже был в курсе всего происходившего. А значит, нужно было каким-то образом спасать свой источник информации. Тарханов перезвонил Френкелю, и тот принял решение. Пока Погосова везли к вам, здесь его уже ждали убийцы. Если бы не Эдгар Вейдеманис, то вполне возможно, что следующие выстрелы были бы в меня. Или преступники ушли бы безнаказанными, и вы ничего не смогли бы узнать.
– Это снова одни слова, – нахмурился Деменштейн. – Признаюсь, что я был не прав насчет этого телефонного звонка из Армении. Признаюсь, что вы меня переиграли и я погорячился. Но как я могу без серьезных доказательств поверить вам, что мой собственный адвокат работает против меня? Это невозможно.
– Тогда давайте найдем доказательства, – предложил Дронго. – Вчера в моем присутствии вы приказали Суровцеву подключиться к телефонным аппаратам Тарханова. Позвоните и узнайте у него, сумел ли он это сделать. Вернее, его сотрудники, у которых была соответствующая аппаратура.
– Что это нам даст? – не понял Лев Давидович.
– Пусть проверит только один факт. Вчера ночью, примерно в половине двенадцатого, Тарханов позвонил вам. Даже если сотрудники вашей службы безопасности не смогли записать разговоры адвоката, то они вполне могут узнать только этот факт. Кому звонил Тарханов сразу после того, как закончил говорить с вами? И вообще, кому он мог звонить? В полночь?
– Вы думаете, что это сработает? – Деменштейн встал, подходя к телефону. Поднял аппарат. – Матвей Константинович, как у нас по Тарханову?
– Со вчерашнего вечера все разговоры в его офисе записываются, – доложил Суровцев. – В автомобиле, припаркованном у его конторы, все время дежурят мои ребята.
– Мне нужно уточнить только один факт. Вы записываете его разговоры по мобильному телефону?
– Нет, это невозможно. Он перемещается по городу, мы просто технически не можем всегда быть рядом. Вчера вечером он уехал на дачу.
– В половине двенадцатого ночи он позвонил ко мне. Вы можете проверить через телефонную компанию, не звонил ли он кому-нибудь сразу после разговора со мной?
– Это легче всего. Разговор прослушать мы не можем, а все исходящие звонки фиксируются в памяти компьютера, чтобы потом предъявить счета. Сейчас проверим.
Деменштейн положил телефон на стол, взглянул на Дронго.
– Даже не представляю, что я буду делать, если вы окажетесь правы, – прошептал он.
– А я представляю, – ответил Дронго. – Вы позвоните Тарханову и сообщите, что я отказался с вами работать.
– Ничего не понимаю. Опять какой-то непонятный план?
– Очень даже понятный. Как только вы сообщите, что я отказался работать с вами, они сразу решат, что я нашел документы и решил их выгоднее продать. Люди обычно полагают, что другие думают так же, как и они, наделены такими же пороками. Я уверен, что в этом случае Тарханов сразу сообщит об этом Френкелю. И тот постарается выйти на меня. Остается только сообщить в прокуратуру о том, как его люди вчера убили Погосова из-за этих документов. И пригласить их на мою встречу с Леонидом Иосифовичем. Я же говорил, что вернулся для того, чтобы отомстить за своего друга.
– Вы опасный человек, – с восхищением пробормотал Лев Давидович. – Может, согласитесь работать вместо Суровцева? Оклад можете придумать себе сами.
– Не соглашусь. Вчера вы мне показали, каким бываете начальником. Я все время думаю о том, какое счастье, что вот уже столько лет у меня нет никаких начальников. Ни больших, ни маленьких. Абсолютная свобода – мое самое большое богатство.
Раздался телефонный звонок. Деменштейн поднял аппарат.
– Это Суровцев вас беспокоит, – услышал он взволнованный голос начальника службы безопасности. – Вчера в половине двенадцатого Тарханов звонил трижды. Сначала неизвестному абоненту, затем вам, затем снова по указанному телефону. Номер зарегистрирован на чужую фамилию. Мы до вечера успеем все проверить.
– Это еще не доказательство, – задумчиво проговорил Лев Давидович. – Номер может принадлежать его знакомому, другу, родственнику или даже жене. Пусть спокойно проверят.
– Назовите номер, – попросил Дронго, доставая свой аппарат и меняя в нем карточку, – пусть назовут номер. У нас нет времени.
