Роберт Ладлэм - Уик-энд Остермана
— А что потом?
— У нас есть несколько вариантов дальнейшего хода операции. Сейчас нет времени обсуждать их подробно. И кроме того, мне очень нужна эта линия. Я буду ждать вашего звонка. Еще раз спасибо. — Фоссет повесил трубку.
— Позвонил в три места, — сообщил Таннер, возвратившись в гостиную. — Увы... Давай попробуем заснуть. Возможно, они заехали к друзьям и остались там ночевать. Ты же помнишь, мы сами так иногда поступали.
— Это было очень давно... — грустно вздохнула Элис.
Они легли и оба притворились, что спят. Громкое тиканье часов наполняло комнату. Наконец Таннер увидел, что жена заснула. Он закрыл глаза, чувствуя внутри пустоту и усталость...
* * *В шесть сорок он услышал шум подъехавшей машины. Она остановилась у парадного. Таннер поднялся и быстро подошел к окну.
К дому размашисто шагал Маколифф. Он был один. Таннер вышел ему навстречу.
— Жена уснула. Я не хочу будить ее.
— Пусть себе спит, — угрюмо буркнул Маколифф. — Я ехал не к ней, а к вам.
— Что случилось?
— Кардоуны и Тримейны отравлены сильной дозой эфира. Мы обнаружили всех их без сознания в машине у дороги, ведущей на заброшенную станцию Лесситер. Теперь я должен выяснить, почему вы направили нас туда. Откуда вы знали?
Таннер ошеломленно смотрел на Маколиффа, не в силах вымолвить ни слова.
— Отвечайте!
— Но, видит Бог, я ничего не знал! Ничего... Пока я жив, я никогда не забуду того, что произошло в эту среду... Думаю, что вы меня понимаете. Мысль об этой станции вдруг пришла мне в голову и... Клянусь вам, я ни о чем не знал!
— Выходит, это простое совпадение, да? — Послушайте, но ведь если бы это было не так, я сказал бы вам сразу! Я не стал бы терзать своих близких. Поймите!
Маколифф продолжал смотреть на него с недоверием. Таннер бросился в наступление.
— Как это случилось? Что они говорят? Где они теперь?
— Их отвезли в больницу в Ридж-парк. Они пробудут там по крайней мере до завтрашнего утра.
— Но вы, должно быть, говорили с ними?
Маколифф рассказал, что, по словам Тримейна, они отъехали от дома Таннеров не более чем на полмили, когда увидели впереди красные огоньки задних фар стоявшего на обочине автомобиля, а рядом с ним человека, который сигналил им, прося остановиться. Это был хорошо одетый мужчина респектабельного вида. Он оказался не местным. Сказал, что приезжал навестить друзей и возвращается домой в Вестчестер, но по дороге у него забарахлил мотор. Тримейн предложил отвезти его назад, в дом его друзей. Мужчина согласился.
Это было последнее, что запомнили Тримейн и обе женщины. Кардоун все это время спал, поэтому не помнил ничего.
В машине Тримейна полиция обнаружила пустой баллончик из-под аэрозоля без всяких надписей. Его отдали на экспертизу, но Маколифф и без этого был уверен, что в баллончике находился эфир.
— Должно быть, это как-то связано с тем, что произошло в среду, — проговорил Таннер.
— Да, такой вывод напрашивается сам собой. Впрочем, любой, кто знаком с этой частью леса, знает, что район вокруг старой станции практически безлюден. Это, разумеется, стало известно и тем, кто прочел в газетах об инциденте с вашей семьей.
— Да, вероятно... Их тоже ограбили?
— Деньги, бумажники и драгоценности на месте. Тримейн сказал, что у него пропали какие-то бумаги. Он был очень взволнован.
— Бумаги? — Таннер вспомнил, как адвокат возвращался за пиджаком и говорил, что там у него важные документы, которые могут ему понадобиться. — Он не сказал, какие это были бумаги?
— Нет. Он находился в состоянии близком к истерике. Из его слов трудно было что-то понять. Он лишь все время твердил: «Цюрих, Цюрих».
Джон затаил дыхание и, как его когда-то учили, до боли напряг мышцы живота, чтобы не выдать волнения. Это вполне в духе Тримейна — приехать, заранее выписав номера банковских счетов в Цюрихе, чтобы в случае опасности иметь их под рукой и без промедления воспользоваться ими. Маколифф все-таки заметил реакцию Таннера.
— Название этого города вам о чем-нибудь говорит? — быстро спросил он.
— Нет, а почему вы спрашиваете?
— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
— Да, и поэтому я позволю себе ответить подобным образом еще раз: это что, официальный допрос?
— Именно.
— Тогда скажу. Нет. Это название мне ни о чем не говорит. Я представления не имею, почему он его повторяет. Хотя тут нет ничего удивительного: фирма, в которой он служит, международная.
Маколифф разозлился и даже не пытался скрыть этого.
— Я пока еще не понял, что тут у вас происходит, но запомните следующее: я — опытный полицейский и бывал в таких переделках, которые многим и не снились. Я поклялся честью, что в городе будет порядок. И я сдержу свое слово.
Таннер почувствовал, что происходящее начинает его утомлять.
— Я нисколько в этом не сомневаюсь, капитан, — устало произнес он. — Я уверен, что вы всегда держите свое слово... — Он повернулся и вошел в дом.
Теперь удивляться пришлось Маколиффу. Подозреваемый преспокойно удаляется, а шеф полиции Сэддл-Вэлли ничего не может поделать.
Стоя в дверях парадного, Таннер проводил взглядом машину Маколиффа. Небо чуть посветлело, но солнца по-прежнему не было видно. Кое-где плыли низкие облака. Возможно, будет дождь, но позже — не сейчас. Впрочем, это не важно. Теперь ему все равно. Все кончилось. Для него, Таннера, все уже кончилось. Он разрывает контракт. Договор между Джоном Таннером и Лоренсом Фоссетом аннулируется.
Гарантии Фоссета оказались липой. Агентура «Омеги» не ограничивается Тримейнами, Кардоунами и Остерманами. В ее состав входит кто-то еще.
Таннер мог играть отведенную ему роль, когда действующими лицами спектакля были люди, которых он знал. Но все оказалось иначе. Появился некто, который может запросто остановить машину на городской улице в ранний час и отравить пассажиров. Притом, что особенно странно, жертвами стали вроде бы сообщники неизвестного. Такой поворот событий Таннера не устраивал.
* * *Таннеру пришлось ждать до полудня, прежде чем он сумел выйти из дома незамеченным и направиться к роще, туда, где находились люди Фоссета. Остерманы решили вздремнуть перед ленчем, и он предложил сделать то же самое Элис. Все были измотаны. Дети смотрели в кабинете утреннюю программу мультфильмов.
Он неторопливо обошел вокруг бассейна, небрежно помахивая клюшкой для гольфа и делая вид, что отрабатывает удар. На самом деле он внимательно осматривал окна дома: спальни детей на втором этаже — никого, ванная комната — никого...
Он приблизился к опушке рощи и закурил сигарету.
Ни единого звука, ни единого шороха не доносилось из-за стволов деревьев. Таннер тихо заговорил:
— Мне нужно встретиться с Фоссетом. Прошу вас, ответьте... Это чрезвычайно важно.
Произнося эти слова, он сделал сильный взмах клюшкой.
— Я повторяю! Я должен срочно встретиться с Фоссетом! Отзовитесь хоть кто-нибудь! Где вы?
Тишина!
Таннер обернулся, по инерции сделал еще одно движение клюшкой и двинулся в рощу. Убедившись, что за деревьями его не видно от дома, он, бешено работая локтями, рванулся через кустарник к тому место, где встретил Дженкинса. Никого!
Он двинулся дальше — натыкаясь на коряги, заглядывая под кусты, пока не дошел до дороги.
Никого! Никто не охранял его дом!
Никого! Люди Фоссета ушли!
Он побежал назад вдоль дороги, еще раз обогнул рощу, с тревогой поглядывая на показавшиеся впереди окна его дома.
Фоссет солгал — в роще не было ни души.
Таннер быстро вошел во двор, пересек лужайку и открыл дверь на кухню. Подойдя к раковине, открыл кран холодной воды, подставил под нее ладонь и плеснул себе в лицо, пытаясь успокоиться.
Его жену и детей никто не охраняет!
Он выключил воду, потом, подумав, оставил ее течь тонкой струей, чтобы заглушить звук своих шагов, и вышел в холл. Из кабинета доносился смех детей, смотревших телевизор. Поднявшись наверх, он осторожно приоткрыл дверь своей спальни. Элис лежала на неразобранной постели. Ее халат валялся на полу, ночная рубашка чуть задралась. Она глубоко дышала во сне.
Таннер тихо подошел к комнате для гостей — оттуда не доносилось ни звука.
Он снова вернулся на кухню, закрыл за собой дверь и проверил, заперта ли смежная кладовка.
Только теперь он подошел к телефону, висящему на стене в кухне, и снял трубку. Он не стал набирать номер.
— Фоссет! Если вы или кто-нибудь из ваших людей прослушиваете эту линию, дайте мне знать. Сейчас же!
Таннер затаил дыхание, надеясь услышать хоть какой-нибудь треск в трубке. Из нее по-прежнему доносился лишь ровный гудок.
Он набрал номер мотеля.
— Комнату двадцать два, пожалуйста.
— Прошу прощения, сэр. Двадцать второй номер никем не занят.
— Не занят? Вы ошиблись! Я звонил туда в пять утра, и мне ответили!
— Сожалею, сэр, но они выехали. Не веря своим ушам, Таннер положил трубку. Нью-йоркский номер! Тот, что ему дали на случай непредвиденного поворота событий.
