Росс Томас - Желтая тень
— Вы его хорошо знаете, не так ли?
— Падильо?
— Да.
— Достаточно хорошо.
— Ему никогда никто не нужен?
— Вы имеете в виду себя?
— Да.
— Не знаю. Этот вопрос вам надо бы задать ему.
— Я задавала.
— И что он ответил?
Сильвия уставилась на свои руки, лежащие на коленях.
— Сказал, что он с давних пор не знает чувства одиночества.
— Более он ничего не говорил?
— Говорил, но, боюсь, я его не поняла.
— Что же?
— Он сказал, что отбрасывает желтую тень. Что это значит?
— Кажется, такая присказка есть у арабов. Желтую тень отбрасывает человек, приносящий много горя своим близким.
— Это так?
— Похоже, что да.
— Я в это не верю.
— Падильо тоже. Забавное совпадение, не правда ли?
Глава 22
С Падильо мы встретились в десять утра и провели час, решая проблемы, знакомые тем, кто взялся продавать еду и питье людям, особо не нуждающимся ни в первом, ни во втором. Мы прошлись по списку заказов, и Падильо высказал пару-тройку предложений, которые могли сэкономить нам тысячу, а то и более долларов в год. Мы вызвали герра Хорста и обсудили поведение официанта, который уже несколько раз забывал, когда он должен приходить на работу.
— Думаю, он пьет, — предположил герр Хорст, добавив: — Втихую.
— Какой уж это секрет, если вам об этом известно, — покачал головой Падильо.
— Он — хороший официант, — вступился я за своего работника. — Дадим ему еще один шанс, предупредив, чтобы более он не ждал поблажки.
— Толку от этого не будет, — уперся Падильо.
— Зато чувствуешь себя таким благородным.
— Я поговорю с ним, — пообещал герр Хорст. — В последний раз.
Мы обсудили меню на неделю, решили воспользоваться услугами нового оптового торговца, поговорили о достоинствах и недостатках двух схем медицинского страхования наших сотрудников и остановили свой выбор на одной и согласились с предложением герра Хорста включить в программу ежевечернего эстрадного концерта короткие рекламные объявления. Я один не управился бы с такой работой и за неделю.
Герр Хорст откланялся и прислал нам кофе. Падильо сидел за столом, я — на диване.
— Как твой бок? — спросил я.
— Лучше, но сегодня нужно сменить повязку.
— Поедем к доктору?
— Нет. Сильвия справится сама.
— И с удовольствием. Ей нравится ухаживать за тобой.
— Кому-то она станет отличной женой.
— Я думаю, она уже написала на листочке «Миссис Майкл Падильо», чтобы посмотреть, как это выглядит.
— Для этого я слишком стар, а она — молода.
— Она полагает, что ты в расцвете сил.
— Расцвет миновал десять лет назад. Еще чуть-чуть, и мне понадобится сиделка.
— Она — милая девушка. Едва ли ты найдешь лучше. Падильо закурил.
— Я-то нет. А вот она может найти. Он встал, подошел к бюро, выдвинул ящик. Заглянул в него, но, не найдя ничего интересного, задвинул. Выдвинул второй. Думал он, похоже, совсем о другом.
— Давай прогуляемся, — и он резко задвинул второй ящик.
— Тебе надо куда-то пойти или не хочется в такой день сидеть в помещении?
— Мы осмотрим сад на крыше «Роджер Смит».
— Хорошо.
Мы предупредили герра Хорста, что вернемся, и пешком дошагали до одиннадцатиэтажного отеля «Роджер Смит», возвышающегося на углу Восемнадцатой улицы и Пенсильвания-авеню. Напротив, в здании с историческим номером 1776[9], располагалось Информационное агентство Соединенных Штатов.
Отели компании «Роджер Смит» есть и в других городах. К примеру, в Стэнфорде, Уайте Плейнс и Нью-Брансуике. Рассчитаны они на туристов и коммивояжеров со средним доходом. В Вашингтоне «Роджер Смит» особенно популярен, потому что находится в полутора кварталах от Белого дома, а стоимость номера не так уж и велика даже во время Фестиваля цветущих вишен.
На лифте мы поднялись на десятый этаж, а затем — по ступенькам — к стеклянной двери, закрытой на задвижку. Отодвинули ее, открыли дверь и вышли в сад на крыше.
Со стороны Пенсильвания-авеню темнел полукруглый навес для музыкантов, которые играли в летние вечера для тех, кто хочет потанцевать или просто поднялся на крышу, чтобы полюбоваться ночным Вашингтоном. Танцплощадку устилали мраморные плиты, у бетонного куба с лифтовыми механизмами стояли сдвинутые в одно место стулья. На уровне груди крышу обегал бетонный же парапет. Дальше по Пенсильвания-авеню серела громада Экзекьютив Офис Билдинг, в котором когда-то хватало места не только государственному департаменту, но и министерству обороны, со временем перекочевавшему в Пентагон.
В раскраске крыши преобладали красный, желтый и синий цвета, создающие атмосферу нескончаемого праздника. Падильо и я облокотились на парапет и посмотрели вниз.
— Димек справится без труда, — изрек Падильо.
Действительно, перекресток Семнадцатой улицы и Пенсильвания-авеню лежал как на ладони. А парапет служил отличной опорой для ружья.
— Он уже побывал здесь?
— Димек?
— Да.
— Приезжал вчера. Я говорил с ним поздно вечером, после того, как Маш привез ему ружье.
— Какое?
— Как он и хотел. «Винчестер», модель 70.
— А почему оно потребовалось ему так рано?
— Истинная причина в том, что он хочет пристрелять его. Но предлог он назвал другой. Вроде бы ему нужно определиться, как спрятать ружье, когда понадобится принести его сюда.
— А ты уже решил, как остановить его?
Падильо вновь посмотрел на авеню.
— Думаю, да. Все будет зависеть от того, как пойдут дела у тебя. Сможете ли вы освободить Фредль.
— Ты уже определил наши исходные позиции?
Падильо кивнул.
— Хардман заедет за тобой и Магдой в одиннадцать. Затем вы, пикап и фургон поедете следом за Сильвией от торговой миссии. Маш и я будем кружить по городу в его машине. Прайс остается в холле с двух часов до тех пор, пока Димек не поднимется на крышу.
— То есть в половине третьего или чуть позже.
— Осмотр достопримечательностей начнется ровно в два. Машины отъедут от торговой миссии. Сильвия и Фредль должны быть в ваших руках примерно в половине второго. То есть ты успеешь приехать сюда.
— Ты хочешь, чтобы я взял кого-нибудь с собой? Хардмана?
— Нет.
Я взглянул на часы.
— Мне пора в банк. Хардман приедет на ленч... и за деньгами.
— Хорошо. Я дал телеграмму в Цюрих. Деньги должны прибыть завтра. Так что твои затраты я возмещу.
По лестнице мы спустились на десятый этаж, а затем — на лифте в вестибюль. На такси доехали до моего банка. Я выписал чек на пятнадцать тысяч долларов и зашел подписать его к вице-президенту, чтобы получить наличные без лишней суеты. Ему, конечно, не хотелось выдавать такую сумму, но он не подал и виду, сложил деньги в большой конверт и вручил мне.
— Покупаете недвижимость, мистер Маккоркл? — спросил он.
— Проигрался в карты, — ответил я и отбыл под его укоризненным взглядом.
Когда мы пришли в салун, Хардман уже ждал в моем кабинете.
Со словами: «Извините, что опоздал», — я протянул ему конверт.
Он заглянул внутрь, довольно кивнул и засунул его в просторный накладной карман пальто.
— На ленч остаться не могу. Слишком много дел.
— Но стаканчик-то пропустите?
— Только если один.
Я снял трубку и попросил принести три «мартини».
— Или вам шотландского? — спросил я Хардмана. Тот мотнул головой.
— "Мартини" даже лучше.
— Телефоны готовы? — спросил Падильо.
— Их как раз устанавливают.
— Когда закончат?
Хардман взглянул на часы.
— Минут через сорок.
— Селекторная связь не подведет?
— С какой стати? Мы должны задействовать четыре телефона, в моей машине, Маша, в фургоне и пикапе, так?
— Так.
— Маш и я приедем за вами сюда?
Падильо посмотрел на меня. Я пожал плечами.
— На квартиру Мака.
— Как скажете, — Хардман не возражал.
Принесли «мартини», и Хардман рассказал нам о своих успехах. Пикап и фургон перекрасили, белые комбинезоны он достал, телефоны устанавливались. Тюльпан, Веселый Джонни и Найнболл держались подальше от бутылки. Мы обговорили время, когда он должен заехать за мной и Магдой, и он заверил нас, что все понял.
Допив «мартини», мы последовали за Хардманом в зал, где посетители избавлялись от похмелья, нажитого за уик-энд. Я здоровался с завсегдатаями и представлял им Падильо. В салуне мы оставались до половины четвертого, а затем поехали ко мне. Я открыл дверь ключом и подождал, пока Сильвия снимет цепочку.
— Все тихо? — спросил я.
— Так точно.
— Нервничаете? — добавил Падильо.
— Есть немного.
— Мы ненадолго отъедем, но вечером составим вам компанию, — пообещал он.
Ровно в четыре мы с Падильо спустились вниз и подождали Хардмана и Маша. Я сел в «кадиллак» Хардмана, Падильо — в «бьюик» Маша. На углу «бьюик» повернул направо, а Хардман налево, Он снял трубку и послал сигнал телефонистке. Машину он вел левой рукой, правой прижимая трубку к уху.
