Йоханнес Зиммель - В лабиринте секретных служб
«О Боже, какое облегчение, какое блаженство!» — подумал он.
— Эй, ты там, — закричал самый маленький из чиновников, — убери лапы с барьера. Не можешь постоять несколько минут, как положено, ленивая свинья.
В то же мгновение его пронзила острая боль. «Только бы не потерять сознание. Тогда они снимут пальто и обман обнаружится».
— Извините, сеньоры, — сказал Томас и убрал рукис барьера.
Он не потерял сознание. Чиновники подумали, что заключенный от волнения испытывает приступ слабости. Ему дали стул. В половине первого два чиновника ушли обедать, третий стал оформлять Томаса.
Он вставил анкету в пишущую машинку и мягко сказал:
— Пустая формальность, но я должен описать ваши приметы, чтобы не произошла ошибка.
Сидя на стуле, Томас отвечал на вопросы чиновника: «Алькоба Лазарь, римско-католического вероисповедания, родился в Лиссабоне 12 апреля 1905 года. Последнее место жительства—Рио Пампула, 51».
Чиновник сравнивал записанные данные с другими, имеющимися в деле.
— Волосы на голове. Вы рано облысели.
— Увы, моя тяжелая судьба.
— Так, глаза черные. Рост? Встаньте! Томас встал, подогнув колени.
— Особые приметы: горб и подергивание рта. Да, да, правильно, сядьте.
Чиновник закончил писать и отвел Томаса в другое помещение.
Как подследственный, Томас не получал тюремной одежды, носил свою и даже сохранил любимые золотые часы с боем. Томас получил паспорт и другие документы своего друга, его деньги, складной нож и маленький чемоданчик.
— Распишитесь в получении вещей, — приказал чиновник. Томас расписался — «Алькоба Лазарь».
«Мои последние деньги, мой прекрасный фальшивый паспорт, выданный французской разведкой, — все полетело к черту, — думал Томас, проходя по улицам города, — но ничего, мой друг художник очень скоро сделает мне новый паспорт. Начнем новую жизнь».
В этот же день побег Жана Леблана был обнаружен. Надзиратель нашел в камере Алькобу Лазаря, находящегося в состоянии глубокого сна. Врач установил, что заключенный не симулирует, что он приведен в такое состояние посредством сильнейшего снотворного. Только с помощью уколов и черного кофе удалось разбудить Алькобу. В том, что это был именно он, сомневаться не приходилось, так как горб был настоящим.
Придя в себя, Алькоба рассказал:
— Этот проклятый Леблан, наверно, что-то подсыпал. Кофе горчил. Я почувствовал слабость, головокружениеи потом отключился. Я ему рассказал, что сегодня буду освобожден. Об этом мне сказал начальник тюрьмы, в канцелярии которого я работаю.
Надзиратель вступил в спор с Алькобой:
— Но я с вами разговаривал сегодня утром, когда приносил завтрак, а позднее я вывел вас из камеры.
— Если бы вы выпустили меня утром из камеры, то я не сидел бы сейчас здесь, — отпарировал Лазарь.
Тюремным властям стало ясно, что заключенный Жан Леблан бежал под именем Алькоба.
С убийственной логикой Лазарь заявил:
— Постановление об освобождении вынесено в отношении меня, следовательно, вы обязаны немедленно освободить меня.
— Да, это так, но пока идет следствие.
Послушайте, или вы меня завтра утром выпускаете, или я сообщу генеральному прокурору о порядках в вашей тюрьме!
«Перейра, Перейра!» — кричал Томас в это время, стуча в дверь своего друга. Никто не отвечал. «Или он пьян, или его нет дома», — подумал Томас. Затем он вспомнил, что художник никогда не закрывал двери своей квартиры на ключ. Он нажал на ручку, дверь открылась. Пройдя через темную прихожую, Томас заглянул в мастерскую, на кухню. Перейры нигде не было.
«Значит, запил где-то вне дома. Сколько может продолжаться запой? День, неделю? Надо рассчитывать на худшее, — думал Томас, — мой побег уже обнаружен, мне нельзя показываться на улице, надо его дожидаться здесь».
Он почувствовал острейший приступ голода. Состояние депрессии прошло. При этом он заметил, что все еще сгибает колени и подергивает ртом, что причиняет ему боль и неудобство.
«Не думать об этом, не думать. Надо посмотреть, что есть на кухне у Ренальдо. Ага, белый хлеб, яйца, сыр, томаты, ветчина, язык, перец и прочие пряности». Вид продуктов возбудил Томаса.
«Когда вернется Ренальдо, он тоже захочет есть, — подумалось ему, и он принялся готовить еду. Ему вспомнилась Эстрелла, эта бестия, ведьма, эта фурия! — Весь мир ополчился против меня! Что я сделал? Я был неплохим человеком, хорошим гражданином… Проклятые агенты секретных служб! Куда же они меня завели? В тюрьме был, бежал, документы у меня фальшивые, с револьвером и ядами обращаться умею, с взрывчаткой и симпатическими чернилами тоже. Научился стрелять, боксировать, бороться, всем приемам джиу-джитсу, монтировать микрофоны для подслушивания, бегать, прыгать. Умею симулировать желтуху, лихорадку, диабет, подделывать документы. Может ли банкир гордиться такими знаниями? Больше никакого сочувствия никому и ничему. Все, хватит! Сыт по горло! Теперь я вам всем покажу! Всем! Всему миру! Я буду нападать, как голодный волк. Я буду изготовлять фальшивки, угрожать, шантажировать, как это делали со мной. Я объявляю войну всему плохому, у нас не будет перемирия, пактов и союзов!»
Послышался шум открываемой двери. «Это, наверно, Ренальдо», — подумал Томас, отвлекаясь от своих мыслей о войне с секретными службами.
— Я на кухне, входите, — крикнул он. В кухонных дверях появилась фигура. Но это был не бородатый пьяница Ренальдо. Это была женщина. Одета она была в кожаное пальто и красные сапоги. Черные волосы выбивались из-под красной шляпы. Рот молодой женщины был большой и красный, глаза черные и большие. Кожа лица белая.
Не вынимая рук из карманов, она внимательно смотрела на Томаса. Ее голос прозвучал ординарно, но с металлом:
— Добрый вечер, Перейра. Вы меня не знаете.
— Я, — начал было Томас, но она прервала его движением своей очаровательной головки, от которого выпали из-под шляпки волосы.
— Спокойно, я не из полиции, даже напротив.
«Она приняла меня за Ренальдо», — подумал Томас.
— Кто дал вам мой адрес? — спросил он. Женщина в красном внимательно изучала его.
— Что с вами происходит? Нервы? Наркотики? Алкоголь?
— Почему вы так думаете?
— Что вы вытворяете со своим лицом?
— Не обращайте внимания. У меня по вечерам это иногда бывает. Кто же вам дал адрес? — переспросил Томас.
Женщина вплотную подошла к Томасу. Она была очень красива.
— Майор Дебре дал мне ваш адрес.
«Майор Дебре из французской разведки, — вспомнил Томас, — один из трех, которых я обманул. Теперь трое против меня! Француз, англичанин и немец. Меня убьют», — как будто издалека донесся до него внутренний голос.
— Знаете ли вы некоего Жана Леблана?
— Жана Леблана? Никогда не слышал!
— Перестаньте болтать, Перейра. Вы знаете его! Красивая бестия села на край стола и, вытянув, скрестила свои длинные ноги.
— Не наделайте в штаны со страха!
«Как эта женщина ведет себя, — думал Томас, — недостойно, недостойно. Чем я заслужил такое обращение? Я самый молодой банкир Лондона, член одного из престижных клубов, получивший отличное воспитание, с устойчивыми понятиями о чести, морали… Нахожусь сейчас в грязной португальской кухне и позволяю говорить неизвестной даме гадости о себе. Ну я сейчас покажу!» И благопристойный, хорошо воспитанный Томас закричал:
— Ну-ка, вздохни поглубже, кукла, и чеши отсюда, иначе получишь! В следующее мгновение изменилась вся ситуация.
Раздались шаги, и на кухне появился человек с бородой в грязных джинсах и черном пуловере. Он был очень пьян. На его лице появилось подобие улыбки, когда он увидел Томаса.
— Добро пожаловать в мою нищенскую лачугу. Художник Ренальдо Перейра вернулся домой.
Все трое вдруг сразу заговорили. Женщина в красном уставилась на Томаса.
— Так вы не Перейра?
— Конечно, нет, — ответил художник. — Вы что, пьяны, я Перейра, а это…
— Заткни рот!
— …мой старый друг Леблан.
— Ах!
— А кто вы, прекрасная незнакомка?
— Меня зовут Шанталь Тессо, — представилась молодая женщина. На ее лице появилось хищное выражение, медленно она проговорила:
— Месье Леблан собственной персоной? Какой счастливый случай!
— Что вы хотите от меня?
— Однажды вы изготовили вашему доброму другу Дебре паспорт. Дебре говорил мне: «Если тебе понадобится фальшивый паспорт, иди к Ренальдо Перейра на Рио до Поко дель Негрос и положись на Жана Леблана».
— Так сказал Дебре?
— Да!
— А что он еще сказал?
— Больше ничего. Только, что вы порядочный парень и однажды спасли ему жизнь.
«Ситуация не так уж и сложна», — подумал Томас. Он дружески улыбнулся девушке:
— Может, вы отобедаете с нами? Позвольте, я помогу вам снять пальто, мадемуазель Тессо.
