Норман Мейлер - Призрак Проститутки
Розелли. Я говорил им это и сам. Охрана, (которая нам нужна, — это люди) вроде тебя, с головой на плечах. Которые способны предчувствовать. Предвидеть крупную операцию (против твоей собственности). Неподкупные, черт бы их побрал. Выпускники Вест-Пойнта. (Я бы законтрактовал) весь выпуск. Чтобы охраняли большие (деньги), которые каждый вечер собираются там.
Харви. Arriba[207].
Розелли. Здорово ты меня этим взбудоражил.
Харви. Съезди навестить буддистского монаха.
Розелли. Какого монаха?
Харви. Да того, который облил себя бензином на прошлой неделе.
Розелли. Тот малый в облачении, который поджег себя? Священник? В Азии?
Харви. В Сайгоне.
Розелли. Правильно. Сделал из себя факел. Какой ход! Я до сих пор не могу этого малого (выбросить из головы).
Харви. Думай об этом. Вот это патриотизм.
Розелли. Пылающий шашлык.
Харви. Ну и патриот же ты.
Розелли. Это ведь прощальный ужин. Вот я и пытаюсь развеселить нас немного. Пью за твою новую работу.
Харви. Спасибо.
Розелли. Куда ты теперь направляешься?
Харви. Давай оставим.
Розелли. Правильно. Плащ и шпага. Правильно.
Харви. В Рим. ОʼБрайен станет королем морских свинок.
Розелли. Нет нужды говорить со мной в таких тонах.
Харви. Я склонен забывать, что ты морская свинка.
Розелли. Поступай как знаешь. А я буду вести счет.
Харви. Меня, приятель, засовывают во второсортный отсек.
Розелли. Я это и так понял. Ты расхаживаешь, называя людей морскими свинками, а собственную задницу прикрываешь руками, точно это оловянная чаша. Ты хочешь ограбить Вегас. Смотри, как бы тебе не стать нищим. Лучше бы ты оказал себе услугу: научился разговаривать с итальянцами, прежде чем туда ехать. Не пытайся посягать на их гордость.
Харви. Мир полон дерьма. Ты знал это? Дерьма, Рози. Давай выпьем».
Киттредж, остальная запись не представляет интереса. Надеюсь, то, что я посылаю, вам понравится. Давать оценку предоставляю вам.
В великом спехе
Гарри.P.S. Признаюсь, я несколько огорчен тем, что Розелли сказал насчет Модены. Вам нечего прислать мне по этому поводу?
26
4 марта 1963 года
Дорогой Гарри!
Отличная работа, даже если то, что они замышляют, сведется всего лишь к разглагольствованиям. Должна сказать, я боялась, как вы воспримете то, что было сказано про Модену. Я знала, что вам это будет неприятно, а с другой стороны, вы — единственный, кто слышал высказывания этих двоих по другим поводам.
Признаюсь, я думала о Модене. Несколько недель назад Хью вручил мне новые записи разговоров между АКУСТИКОЙ и СИНЕЙ БОРОДОЙ, заметив: «У меня такое впечатление, что эти дамочки больше никого не интересуют. Однако все же взгляни».
Когда имеешь дело с Хью, никогда ни за что нельзя поручиться. Он всегда может устроить западню. Поэтому я изучила около сотни страниц болтовни между Моденой и Вилли. Поскольку все звонки исходили от Модены и звонила она, можете не сомневаться, из автомата, большая часть разговора сводилась к жалобам на то, как неудобно говорить из уличного телефона. Гарри, если вы настаиваете, я пришлю вам запись, но она не будет отличаться от моего резюме. Только я бы советовала вам выпить, прежде чем приниматься за чтение.
Модена многие месяцы не общалась с Джеком. Как вы могли понять из слов Розелли, Модена несчастна. Она много пьет. По совету Сэма она ушла из «Истерн» и живет теперь в Чикаго. Все ее расходы оплачивает Джанкана, и она ничего не делает — сидит и ждет, когда он появится в городе. Она все время жалуется на то, что толстеет, и тут же сообщает Вилли, что Сэм больше не говорит о женитьбе. Она выискивает в светской хронике упоминания о Филлис Макгуайр и устраивает скандалы Сэму. Она говорит Вилли: «Понравилось бы тебе быть Вторым Номером?» «Ты намерена уйти от него?» — спрашивает Вилли. Модена отвечает: «Я не знаю, как это сделать». Она беременна. Они с Сэмом договорились, что она сделает аборт. Но есть осложнения. Ей требуется дополнительная операция. Она считает, что Сэм сговорился с врачами, чтобы они ее изуродовали.
С другой стороны, ФБР преследует Модену. Бывают дни, когда она не выходит из дома даже на угол за сливками к кофе, так как ей кажется, что ФБР подстерегает ее. Почему она так думает? Потому что утром ей кто-то позвонил в дверь, а она не открыла. Вообще она никому не открывает, если не знает заранее, что кто-то должен прийти. Даже преданная Вилли, наверное, устала от Модены. Они сравнивают, насколько каждая пополнела. Как я и подозревала, Вилли полненькая. Среднего роста, а весит 155 фунтов. Модена на два дюйма выше, а весит 145. В разговорах проскальзывает, что да, возможно, Модена отнимает у Вилли слишком много времени.
По размышлении я решила приложить запись разговора между Моденой и Сэмом. Как прислужники Будды сумели раздобыть этот бриллиант, остается вопросом. Мы знаем, до чего тщательно Джанкана осматривает квартиру Модены в поисках «жучков», но в то утро их истребитель либо страдал от похмелья, либо увяз в каких-нибудь преступных замыслах и не выполнил своей работы.
«Модена. Почему ты не хочешь взять меня в Сан-Франциско? Я хочу поехать.
Джанкана. Тебе там будет скучно. Я еду по делам.
Модена. Ты едешь для встречи с Филлис.
Джанкана. Макгуайр сейчас в турне по Европе. Она в Мадриде. Могу показать тебе вырезку.
Модена. Вот-вот, она тебе так дорога, что ты делаешь о ней вырезки и носишь в кармане.
Джанкана. Приходится. Ведь только так ты мне поверишь, что она в самом деле там, где я говорю.
Модена. Она идет у тебя Первым Номером. Вот кто она. А знаешь, кто я?
Джанкана. Не надо говорить грубости.
Модена. Меня вычистили. Я пустое место.
Джанкана. Не говори так.
Модена. Я — скорлупа, вычищенная хирургами.
Джанкана. Ты не понизишь голос?
Модена. Почему же все-таки ты не хочешь взять Второй Номер в Сан-Франциско, раз Первый в отъезде?
Джанкана. Не могу, детка.
Модена. Потому что не хочешь.
Джанкана. Из-за твоих условий.
Модена. О чем ты?
Джанкана. О той ночи, когда я взял тебя с собой в Денвер. Ты поставила мне условие насчет комнаты. Никаких номеров люкс. Просто одна комната. А я не могу все время находиться в одной комнате. Мне нужно пространство.
Модена. Ну, я, должно быть, договорилась, чтоб нам дали одну комнату. Я не могу болтаться в номере из нескольких комнат. Я же говорила тебе: мне слышатся звуки из соседней комнаты. А когда мы уезжаем с тобой куда-нибудь на уик-энд, ты часами отсутствуешь. И я должна чувствовать себя в безопасности в одной комнате, с дверью, запирающейся на два замка.
Джанкана. Как же мы можем куда-либо поехать, Модена? Ты не в том состоянии. Что, если ФБР остановит нас в аэропорту?
Модена. Ну так не бери меня.
Джанкана. Позволь мне заказать номер люкс в отеле „Сент-Фрэнсис“, и я возьму тебя с собой.
Модена. Нет, только одна комната.
Джанкана. Я закажу номер люкс для себя и однокомнатный номер для тебя. Когда я буду уходить на встречи, ты будешь сидеть в однокомнатном. А спать будем в люксе.
Модена. Я не стану спать в люксе. Я ночью слышу звуки в другой комнате.
Джанкана. В таком случае торчи здесь и спивайся.
Модена. Раз ты предоставляешь мне выбор, я предпочитаю остаться здесь. Но мне нужны деньги для переезда.
Джанкана. Так-так, и в какой же город ты переезжаешь?
Модена. Я остаюсь в Чикаго. Но я переезжаю в однокомнатную квартиру».
(15 ноября 1962 г.)
Не знаю, Гарри, хотите ли вы связаться с Моденой, но после некоторых раздумий я приложила ее новый адрес и номер телефона. Адрес и телефон в маленьком запечатанном конверте, который вы найдете в этом большом. Надеюсь, вы не помчитесь туда по первому импульсу. Мне вас не хватает. Если б можно было изыскать способ встречаться, не внося дисбаланса в наше внутреннее состояние.
К.27
Как-то вечером, сидя в одном из баров Майами, я вспомнил, как Модена подкладывала вату под свои длинные ногти и забинтовывала их клейкой лентой перед игрой в теннис. Возможно, под влиянием выпитого на глазах у меня выступили слезы. Я бы позвонил ей, если бы номер телефона был у меня в бумажнике, но он лежал в запечатанном конверте в запертом ящике моего стола на работе.
Я ничего не рассказывал о моей личной жизни за этот период, но в общем ничего и не происходило. Я встречался с двумя-тремя наиболее привлекательными секретаршами из ДжиМ/ВОЛНЫ, но дамочки явно искали себе мужа, а я, безусловно, не готов еще был жениться, и потому всякий раз дело кончалось тем, что я снова пил в компании коллег из «Зенита». Когда пьянка становилась уж слишком тяжелой, я делал передышку на день-другой и писал длинное письмо Киттредж.
