Лен Дейтон - Смерть - дорогое удовольствие
– Почему американское правительство хочет, чтобы вы передали данные о радиоактивном заражении? – спросил я его.
Он вновь опустился на плетеный стул, который затрещал под ним, как старые артритные суставы, и пододвинул к себе пепельницу.
– Все началось с ядерных испытаний на атолле Бикини, – начал он. – Комиссию по атомной энергии – КАЭ – много критиковали в связи с опасностью, которую представляют собой радиоактивные осадки из-за их влияния на дикую природу и растения. Комиссии нужны были проверенные данные, и она провела множество систематических испытаний на местах, пытаясь доказать, что опасность не так велика, как говорят паникеры. Я вам скажу, что эти паникеры, черт их побери, были почти правы. Мерзкая бомба около двадцати пяти мегатонн создает зону смертельной радиоактивности размером примерно в пятнадцать тысяч квадратных миль. Чтобы там выжить, нужно оставаться под землей месяцами. Некоторые говорят, что год или больше.
Теперь, когда мы будем вовлечены в войну с красным Китаем, а я этого страшно боюсь, нам придется использовать радиоактивные осадки как оружие, потому что только десять процентов населения Китая живет в больших городах, имеющих больше четверти миллиона жителей. В Соединенных Штатах в больших городах проживает свыше половины общего числа людей. Китай с его рассеянным по всей территории населением можно победить только радиоактивными осадками… – Он сделал паузу. – Но победить его можно. Наши эксперты утверждают, что около полумиллиарда людей сосредоточены на одной пятой части территории Китая. Там преобладают западные ветры. Четыреста бомб убьют пятьдесят миллионов за счет теплового эффекта взрыва, сто миллионов будут серьезно ранены, хотя госпитализация им не потребуется, а триста пятьдесят миллионов погибнут от принесенных ветром радиоактивных осадков.
КАЭ приуменьшила воздействие радиоактивных осадков в своих отчетах об испытаниях – на Бикини и других местах. Теперь большое количество китайских военных-ученых используют американские отчеты для того, чтобы доказать, что Китай может выжить в ядерной войне. Мы не можем ни изъять эти отчеты, ни сказать, что они неверны, пусть даже слегка неверны. Я здесь для того, чтобы обеспечить утечку информации китайским ученым. Вся операция началась около месяца назад. Потребовалось много времени, чтобы ввести в дело Анни Казинс.
– В клинику Дэтта.
– Именно так. По первоначальному плану предполагалось представить меня Дэтту и сказать, что я американский ученый с совестью.
– Это изобретение ЦРУ, если не ошибаюсь?
– Вы думаете, это вымершая разновидность?
– Неважно, что я думаю, но это не та информация, которую легко купит Дэтт.
– Если вы начнете изменять план теперь…
– План изменился, когда была убита девушка. Это беда. Я могу помочь здесь только своим способом.
– Хорошо, – кивнул Гудзон. Некоторое время он сидел молча.
Позади меня мужчина с рюкзаком сказал:
– Флоренция. Мы терпеть не могли Флоренцию.
– Мы терпеть не могли Триест, – возразила девушка.
– Да, – подтвердил мужчина с рюкзаком. – Мой друг ненавидел Триест в прошлом году.
– Человек, с которым я поддерживаю контакт, не знает, зачем вы прибыли в Париж, – неожиданно сказал я, пытаясь прощупать Гудзона, но он воспринял это спокойно.
– Надеюсь, действительно не знает, – сказал Гудзон. – Предполагалось, что все дело будет сверхсекретным. Мне крайне не хотелось идти к вам, но здесь у меня нет других связей.
– Вы остановились в отеле «Лотти»?
– Откуда вы знаете?
– Это напечатано в вашем экземпляре «Трибьюн» большими голубыми буквами.
Он кивнул. Я сказал:
– Вы прямо сейчас поедете в отель «Министр». Не забирайте ваш багаж из «Лотти». Купите зубную щетку и все, что нужно, на обратном пути.
Я ждал, что он воспротивится, но Гудзону эта игра понравилась.
– Я свяжусь с вами, – кивнул он. – Какое имя я должен использовать?
– Пусть будет Поттер, – сказал я. Он снова кивнул. – Будьте готовы выехать сразу, как получите уведомление. И еще, Гудзон, не звоните и не пишите никаких писем; вы знаете, что я имею в виду. Потому что иначе я стану вас сильно подозревать.
– Да, – согласился он.
– Я посажу вас в такси, – сказал я, вставая, чтобы уйти.
– Будьте любезны, а то их метро сводит меня с ума.
Мы пошли с ним по улице к остановке такси. Неожиданно он нырнул в магазин оптики. Я последовал за ним.
– Спросите, не могу ли я посмотреть очки, – попросил Гудзон.
– Покажите ему, пожалуйста, несколько пар очков, – сказал я продавцу.
Оптик, выложив на прилавок целую коробку очков в черепаховой оправе, сказал:
– Ему нужно проверить зрение. Если у него нет рецепта, ему нужно проверить зрение.
– Вам нужно проверить зрение или иметь рецепт, – перевел я Гудзону.
Гудзон выбрал оправу, которая ему понравилась.
– Простые стекла, – потребовал он.
– Для чего мне держать простые стекла? – спросил оптик.
– Для чего ему держать простые стекла? – спросил я Гудзона.
– Тогда самые слабые из тех, что есть, – сказал Гудзон.
– Самые слабые из тех, что есть, – сказал я оптику.
Примерно за минуту продавец вставил стекла в оправу. Гудзон надел очки, и мы возобновили свой путь к остановке такси. Мой спутник близоруко поглядывал вокруг и чувствовал себя несколько неуверенно.
– Маскировка, – объяснил Гудзон.
– Я и сам подумал, что, это, вероятно, маскировка.
– Из меня получился бы хороший шпион, – вздохнул Гудзон. – Я часто думал об этом.
– Да, – сказал я. – Ну, вот ваше такси. Я буду поддерживать с вами связь. Расплатитесь за «Лотти» в «Министре». Я напишу имя на визитке, они там меня знают. Постарайтесь не привлекать внимания. Держитесь в стороне.
– Где такси? – спросил Гудзон.
– Если вы снимете эти чертовы очки, – сказал я, – вы сможете его увидеть.
Глава 26
Я поспешил к Марии. Когда она открыла дверь, на ней были бриджи и пуловер.
– Я собиралась уходить, – сообщила она.
– Мне нужно повидать Дэтта, – сказал я и, отодвинув ее, закрыл за нами дверь. – Где он?
Она выдавила из себя ироническую улыбку, обдумывая уничтожающий ответ. Я схватил ее за плечо, и мои пальцы впились в ее тело.
– Не обманывайте меня, Мария. Я не в том настроении. Поверьте мне, или я вас ударю.
– Не сомневаюсь.
– Вы рассказали Дэтту о налете Люазо на дом на авеню Фош. В вас нет ни верности, ни преданности ни Сюртэ, ни Люазо. Просто выдаете информацию, как будто это игрушка из ящика.
– Я думала, вы собираетесь сказать, что я выдаю ее так же, как раздаю свою сексуальную благосклонность. – Она снова улыбнулась.
– Я мог бы это сказать.
– Вы не забыли, что я сохранила и не выдала ваш секрет? Никто не знает, что вы на самом деле сказали, когда Дэтт сделал вам инъекцию.
– Никто еще не знает. Подозреваю, вы сберегли этот секрет на какой-нибудь особый случай.
Она замахнулась на меня рукой, но я был вне досягаемости. Минуту она стояла с перекошенным от ярости лицом.
– Вы неблагодарный ублюдок, – сказала она наконец, взяв себя в руки. – Вы первый настоящий ублюдок, которого я встретила.
Я кивнул.
– Нас не много вокруг. Не благодарный за что? – спросил я ее. – Не благодарный за вашу лояльность? Но был ли ваш мотив именно лояльностью?
– Может быть, вы и правы, – тихо согласилась она. – Во мне нет лояльности ни к кому. Самостоятельно живущая женщина становится ужасно жесткой. Дэтт единственный, кто это понимает. Так или иначе, мне не хотелось, чтобы Люазо его арестовал. – Она взглянула на меня. – По этой и по многим другим причинам.
– Назовите хотя бы одну.
– Дэтт – один из старейших сотрудников французской разведки. Вот вам одна причина. Если Люазо столкнется с ним, он от этого только проиграет.
– Почему вы думаете, что Дэтт работает на французскую разведку?
– Многие это знают. Люазо не верит, но это правда.
– Люазо в это не верит потому, что в нем слишком много здравого смысла. Я наводил справки о Дэтте. Он никогда не имел ничего общего ни с одним из подразделений французской разведки. Но он знает, как полезно позволять людям так думать.
Она пожала плечами.
– Я знаю, что это правда. Дэтт работает в разведке.
Я обнял ее за плечи.
– Послушайте, Мария. Ну как вы не можете понять, что он обманщик? У него нет диплома психиатра, он никогда ничего не делал для французского правительства. Все, что он делает, – это прибегает к протекции своих друзей, убеждает даже таких людей, как вы, которая работает на Сюртэ, что он занимает высокое положение во французской разведке.
– И чего вы хотите? – спросила она.
– Я хочу, чтобы вы помогли мне найти Дэтта.
