М. Георгиева - Огненные стрелы
— Пусть будет так! — вдруг решительно согласился он. — Но с условием: я получу не только то, что уже в папке, но и те письма, которые придут потом.
— Как сказать… Ты требуешь оригиналы?
— Нет, мне достаточно копий. Могу снабдить тебя фотоаппаратом.
— Я согласна. — Белла призадумалась. — Я тебе передам фотокопии переписки по частям, в несколько приемов. И ты мне будешь платить по частям, по мере получения.
— Но почему по частям?
— У меня свои соображения, Том. Просто некоторая предосторожность. Если я передам все сразу, то могу оказаться лишней, и тогда… — Она не договорила, а только сжала себе горло двумя пальцами.
Томас непринужденно засмеялся. По роду своей деятельности он привык встречаться со всевозможными людьми, и его восхищала ловкость этой женщины, похожей на изящную статуэтку.
— Ну и хитрость! — сказал он сквозь смех. — Умница!
— С волками жить, — по-волчьи выть, — серьезно заметила она. — Иначе загрызут!
Томас опять рассмеялся.
— Разве и я волк?
Белла ничего не ответила, а взяла с тарелки кусок торта и медленно стала его есть.
Томас тоже не задавал больше вопросов.
Через несколько дней Белла передала ему первую пачку фотокопий писем, относящихся к нефтепроводу «Бис», снятых с личной переписки полковника Диксона.
Долговязый Дик ничего не заметил.
ТАЙНА РОЗОВОГО ДОМИКА
Младенов, сборщик платы за электричество, вошел во двор и позвонил у дверей Димитра Раденкова. Никто не откликнулся. Еще раз позвонил, опять никого.
Он повернул обратно и прошел в соседний двор. На его звонок ему открыла крупная курносая женщина — тетя Катя, уборщица с завода № 36.
— Что вам нужно? — спросила она, вытирая о передник мокрые руки.
— Где у вас счетчик?
Младенов записал показания счетчика.
Тетя Катя стояла возле него, упершись руками в бока…
— Ну как? — спросила она.
— Все в порядке.
Младенов вышел во двор, курносая женщина последовала за ним.
Они были уже на улице, когда Младенов вдруг вспомнил:
— Я и к твоим соседям звонил. — Он показал на розовый домик Раденкова. — Никто не отвечает. Когда можно их застать?
— Это зависит от того, в какой смене он сейчас работает.
— А там разве только он один живет?
— Нет, их двое. Муж и жена. Но ее уже некоторое время нет. Опять закатилась куда-то. А муж работает посменно.
— Где работает?
— В одной будке. Продает папиросы, газеты…
— Знаешь, где именно?
— На бульваре Георгия Димитрова.
— Его зовут… — Младенов вынул записную книжку и карандаш.
— Димитр Раденков, — поспешила сказать тетя Катя.
— Постой, да я как будто знаю его. Он не из Пловдива? Такой низенький, смуглый. Жену его зовут Добрина Христова.
— Нет, не те. Он высокий, хромой. Жена его Добрина, но не Христова, а Райчинова.
Инкассатор еще раз попрощался и побрел по переулку. Не дойдя до перекрестка, он услышал за спиной звучный голос тети Кати:
— Товарищ? Эй, товарищ!
— Что такое? — обернулся Младенов.
— Вы можете проверить и у соседа, у Раденкова. Он, когда уходит, оставляет ключ под ступенькой крылечка.
— Но без него… неудобно будет войти.
— Ничего, ничего! Я вам отворю. Мне уже случалось. Спальня и кухня у него заперты, но счетчик в передней. Хромой не рассердится.
Инкассатор вернулся. Тетя Катя достала ключ и отперла двери. Младенов посмотрел на счетчик. Стрелка его крутилась.
— Видно, что хозяйки нет дома!
— А что такое?
— Счетчик работает. Человек, уходя, забыл выключить какой-то прибор.
— Нет, он очень аккуратен. Как так мог забыть?
— Нельзя ли как-нибудь проверить?
— Можно посмотреть в окна спальни и кухни.
Тетя Катя вышла во двор, Младенов за ней. Окна были низкие. Женщина поднялась на цыпочки. Оба заглянули в одно окно, в другое. Лампы не горели. Не видать было, чтобы в штепсельных розетках было что-нибудь включено.
— Может быть, проводка не в порядке, где-нибудь соединение, — сказал инкассатор. — Надо будет сообщить на службе, пусть проверят.
Тетя Катя презрительно поджала губы.
— Не беспокойтесь.
— Почему?
— Заплатит по счетчику. Ничего ему не станется. Не почувствует даже.
— Как так не почувствует? Обыкновенный продавец.
— Продавец, — многозначительно закивала тетя Катя. — Он-то продавец. А жена его?
— Но она, кажется, не работает?
— А на черта ей работать! — злобно процедила Катя и что-то шепнула на ухо инкассатору.
— Эти дела меня не интересуют! — пренебрежительно отрезал Младенов и удалился.
Несколько часов спустя, перед будкой, где работал Раденков, остановился милиционер и тихо сказал в окошечко:
— Пожалуйста, выйдите на минутку.
— Зачем? — недовольно спросил Раденков.
— Выйдите. Я вам объясню.
Раденков вышел. Милиционер показал ему надпись на задней стене будки, несколько слов, крупно написанных мелом.
— Какие-то дети баловались.
— Да, наверное. Сотрите, пожалуйста. — Раденков зашел в будку и опять вышел, с тряпкой в руках.
В это время на противоположном тротуаре стоял, с рассеянным видом, капитан Везнев. Когда Раденков стал вытирать стенку будки, Везнев едва не вскрикнул: будочник был высокий, крупный, с багровым лицом, прихрамывал на правую ногу. На нем была зеленая парусиновая куртка.
«Вот ты где, голубчик!» — произнес про себя капитан.
Через несколько минут милиционер, вызывавший Раденкова, медленно прошел мимо Везнева, погруженного в разглядыванье витрины какого-то магазина.
— Ты свободен, ступай, — прошептал Везнев и удалился.
По дороге ему встретился лейтенант Косев, в штатском, шедший с девушкой в форме машиностроительного техникума. Везнев узнал ее: Райна, к которой они ходили накануне вместе с лейтенантом, та самая девушка, что была на Люлине. Девушка весело беседовала с лейтенантом. Они не заметили Везнева, а тот только усмехнулся им вслед.
Косев, в своем сером спортивном пиджаке, остановился у кассы междугородных автобусов.
— Извините… мне одну справочку. Третьего дня я ехал на автобусе из Самокова в Софию и забыл в машине маленький пакетик. Пустяки, две-три книжки, но в одной из них листок с адресами, которые мне очень нужны.
— Ясно. Вы проверили в канцелярии? Нет? Потерянные и забытые вещи передаются туда.
В канцелярии ничего не оказалось. Косев мрачно задумался.
— Вам, видимо, этот пакет очень нужен?
— Да, там записаны необходимые мне адреса. Может быть, вы могли бы…
— Что именно?
— Если бы кондуктор указал мне хоть одного пассажира, ехавшего со мной. Ведь в ваших автобусах, особенно в праздник, ездят большие группы, люди знают друг друга…
— Сомневаюсь, добьетесь ли вы чего-нибудь этим путем, но попробуем. Каким рейсом вы ехали?
— Той машиной, что отходит около полуночи.
— Значит, последний рейс. Минуточку! Сейчас посмотрю, какая бригада была на машине. Вот, автобус этот как раз сейчас отходит. Бригада здесь. Сию минуту их позову.
В канцелярию вошли двое мужчин и женщина: водитель, помощник и кондукторша.
Косев в третий раз объяснил свою просьбу.
— Нет, никого не знаю, — заявили один за другим оба мужчины.
Женщина подумала.
— Я знаю некоторых из пассажирок. Но только по имени. Не знаю адресов.
— Может быть, знаете, где они работают? Ну хоть бы одна из них.
— Да, кажется, вспоминаю. — Темные брови кондукторши приподнялись, а карие глаза лукаво вспыхнули. — Одна из них работает в будке у моста, против стадиона. Зовут ее Рашка. Низенькая, черноглазая.
Лейтенант поблагодарил и ушел.
Через полчаса он был возле будки на мосту.
Когда он объяснил, зачем пришел, Рашка насмешливо поглядела на него быстрыми глазами и сдержанно улыбнулась.
— Да, многих из воскресных пассажиров я знаю. В одной лишь нашей компании было восемь девушек. Но никто из нас не нашел в автобусе пакета. Если бы нашли, мы бы…
— А все-таки, дайте мне адреса тех, кого знаете. Может быть, кто из них укажет других пассажиров.
Девушка сообщила имена и адреса четырех девушек.
— А из других пассажиров никого не знаете?
— Нет… А впрочем… — Рашка стала припоминать. — Одного знаю. Он тоже работает в газетной будке.
— Может быть, знаете, где именно?
— На бульваре Георгия Димитрова. Спросите там… — И она описала внешность продавца.
Через десять минут Косев был возле указанной ему будки, наклонился к окошечку, заглянул внутрь, купил пачку папирос и медленно пошел дальше по бульвару.
Когда из техникума стали выходить группы учащихся, он подошел к широким дверям.
— Здравствуйте! — остановил он девушку, спускавшуюся по лестнице.
