М. Георгиева - Огненные стрелы
— Значит, определенной цели не имеете? — вмешался, быстро приблизившись, «человек с линейкой».
Ленкова бросила на него внимательный взгляд. Высокий лоб, лукавые глаза, нос с горбинкой. Через левую руку перекинуто темно-зеленое пальто.
— Идем с нами! — пригласила Ленкову Валя. — Ты ведь свободна?
— Не знаю… — заколебалась та. — Я вам не помешаю?
— Что за глупости! — настаивала Валя. — И у нас определенной цели нет. Просто гуляем. Ну пошли.
Они втроем двинулись по одной улице, завернули в другую. Перед кафе «Опера» их кавалер посмотрел на часы.
— Извините! У меня здесь дело, всего на несколько минут. Будьте так добры, подождите меня.
Он вошел в кафе, а девушки остались поболтать на улице. Ленкова успела заметить, как «человек с линейкой» медленно прошел между двумя рядами столиков, вдруг остановился и присел к одному столику.
Валя взяла Ленкову под руку.
— Давай, пройдемся немножко по улице.
Они медленно стали ходить взад и вперед по тротуару. Несколько раз прошли мимо кафе. Каждый раз Ленкова заглядывала в витрину и наконец увидела, что «человек с линейкой» выходит из дверей и направляется к ним.
Какой-то молодой высокий субъект, держа руки в карманах, неожиданно остановился перед ним и заговорил. «Человек с линейкой» тревожно оглянулся, посмотрел на часы и сказал что-то. Другой тотчас умолк. Они распрощались и разошлись.
— Я не напрасно заходил сюда! — сказал девушкам «человек с линейкой».
— А что, у тебя с этим было свидание? — полюбопытствовала Валя.
— Да, — ответил он рассеянно.
В его голосе Ленкова уловила беспокойство.
— Как он поразительно похож на тебя! Не брат ли он тебе? — продолжала допытываться Валя.
— Нет, просто мой приятель.
Они дошли втроем до кино «Москва», здесь Ленкова оставила парочку. У «человека с линейкой» были заранее куплены два билета: для него и для Вали.
Со вчерашнего дня в проходной сектора «С» завода № 36 появился новый человек: среднего роста, смуглый, с привлекательным взглядом мягких темных глаз. Его кудрявые волосы были взъерошены, по обеим сторонам носа пролегли глубокие складки. Выражение лица его было одухотворенное. Еще не старый, он мог бы работать на производстве, если бы… не рука. Каждый, посмотрев на него, прежде всего замечал, что правая его рука наполовину парализована и лежит почти неподвижная на широкой черной перевязке, перекинутой через шею.
Заводские рабочие с первого же дня свыклись с ним. Он был очень внимателен и по-видимому не слишком строг при проверках. К тому же у него очевидно была прекрасная память: он уже на следующий день многих помнил по имени.
Этот новый человек, по фамилии Стоянов, был назначен вахтером по рекомендации Огнянова, своего близкого приятеля. Он пострадал от несчастного сличая на работе, приходилось искать нового занятия.
— Но почему вы его пристроили сюда? — спросил Лечев своего начальника.
— Чтобы он мог медленно обыскивать карманы и задерживать людей в проходной, — смеялся Огнянов.
В этот вечер рабочие при выходе были несколько нетерпеливы. Производственное совещание, состоявшееся после работы, длилось долее обычного, люди торопились домой.
Предпоследним вошел в контрольную кабину проходной высокий мужчина в темно-зеленом пальто. Он открыл перед Стояновым длинную черную коробку и вынул из нее счетную линейку.
— Моя собственная, — заявил он. — Я выношу ее с собой.
— Так, — кивнул Стоянов, взял линейку в парализованную правую руку и двумя пальцами левой руки толкнул движок по линейке. — Я такие линейки делал! — усмехнулся он. — Не совсем такого типа, правда. Эта — советской выработки.
Человек в зеленом пальто невозмутимо стоял перед ним.
Стоянов еще раз толкнул движок.
— Пожалуйста! — сказал он, возвращая линейку.
Последним вышел шофер заводского автобуса. Стоянов уже хорошо знал его, этот шофер по десять раз на день входил и выходил через проходную.
— Если ничего не имеешь против, — предложил Стоянов, — идем вместе. Я тоже ухожу. Моя смена кончается.
Они уселись в кабину автобуса.
— Что у тебя с рукой? Покалечился?
— Да, несчастный случай.
— Нельзя поправить?
— Говорят, что вылечат. Но нерв задет.
— А лечили тебя?
— Как же, и на курорт посылали. Летом, обещают, опять поеду.
У первого кабачка шофер остановился и выглянул в окошко.
— Что, зайдем? — спросил Стоянов.
Тот промолчал.
— Ничего, давай зайдем. Только по стаканчику, я угощаю.
— По какому случаю?
— Ну как же. По случаю новой должности!
Через десять минут между ними шел оживленный разговор. Стоянов нащупал слабое место шофера. Он в третий раз постучал по столу.
— Еще по стаканчику?
— Ну что же! — засмеялся тот.
— А знаешь, — нагнулся к нему Стоянов, — ведь я как будто давно тебя встречал.
— Что ж, возможно.
— Да, видал тебя. И сейчас вспоминаю, где именно.
— Где?
— В Русе.
— Ошибаешься. Я там не жил.
— Нет, там тебя видел. Я работал на заводе земледельческих машин, тоже в проходной. В конце февраля приезжала одна группа с завода № 36.
— Верно!
— Вот видишь!
— Да, я вел машину. Мы проехали через Пловдив, потом через Тырново и Коларовград.
— Когда вы входили на завод, я поспорил с руководителем группы, инженером… как его звали?
— Михайлов.
— Да, Михайлов.
— Чего ж вы поспорили? Он кроткий человек, — удивился шофер.
— Да, тут я это понял.
— Так отчего вы поспорили?
— Он говорил, что в группе 30 человек, а их было 31.
— Как так? В группе действительно было 30 человек.
— Да нет же. Ведь мы именно из-за этого и сцепились. Старик там был, в проходной, он их пересчитал одного за другим.
— А, помню, — встрепенулся шофер, — такой маленький старичок, в бараньей шапке.
— Он самый. Еще какой-то мальчишка из вашей группы задел его, говорит: пересчитай нам ноги.
— Да, хорошо помню. Но только, видишь ли, ведь в Русе правда у нас один был лишний.
— Как так? Разве вы не по списку были?
— По списку, но в Коларовграде к нам присоединился еще один с нашего завода. Доехал до Русе и там остался. Уехал куда-то отдельно.
— Кто ж это был? Не помнишь?
Стоянов навострил уши. Он нагнулся к собеседнику, с прищуренными глазами и слегка открытым ртом, словно стараясь проглотить то, что услышит.
— Вспоминаю, конечно!.. Это был…
Стоянов еще ниже нагнулся и широко раскрыл глаза.
Поздно ночью Стоянов явился к Огнянову и доложил о своем разговоре с водителем заводского автобуса.
— Так я и думал! — воскликнул подполковник. Глаза у него загорелись.
Он поблагодарил Стоянова и проводил его до дверей. Потом позвонил домой, что запоздает, и сел читать дневные доклады своих помощников.
Вместе с докладами дежурный подал ему лист с длинным рядом двузначных чисел; этот ряд заканчивался числами 04-08-04. На полях листа Везнев отметил, что радиограмма перехвачена в 22.52 ч. Передавшая ее станция расположена в районе к северу от реки.
Примечания
1
Кремиковцы находятся в окрестностях Софии, к востоку от города; Радомир — к западу, а Самоков — к югу от Софии.
