М. Георгиева - Огненные стрелы
— Кажется, попался на удочку! — шепнула она.
— Неужели?
— Да, пошел в библиотеку. За обедом спрашивал у Вали, где газета, забытая им вчера. Даже на квартиру вчера к ней ходил, чтобы найти газету.
— Ну, значит, он самый и есть.
— Конечно, а из кармана у него торчит счетная линейка. Постоянно таскает ее с собой. Его так и называют «человек с линейкой».
— Да, «человек с линейкой», «со счетной линейкой», — обрадованно прошептал Косев.
— Наверное он, — тихо подтвердила Ленкова. — Тот, что делал снимки на заводах.
— Слушай! — решительно заявил Косев. — Останься наедине с библиотекаршей. Узнай, этот «человек с линейкой» был ли в той группе, которая в феврале объезжала заводы.
— Да, постараюсь узнать.
— И узнай также, что с газетой.
За два часа до конца рабочего времени Косев и Ленкова прекратили проверку в библиотеке, попрощались с Валей и вышли. Во дворе Косев спросил:
— Ну как, что ты узнала?
— Нет, в группе он не участвовал. Он был в это время в отпуску.
— А где провел отпуск?
— У своей сестры, в Силистре. Прислал Вале несколько открыток.
— А что ты узнала насчет газеты?
— Нет ее среди других.
— Итак, значит…
— Да, он взял ее.
Косев задумался. Слова Ленковой об отпуске и об открытках из Силистры не выясняли, а усложняли роль «человека с линейкой». Цепь фактов где-то прерывалась.
Выходя с завода, Косев и Ленкова задержались в проходной. Там их внимание привлекла новая фигура: низкий, плотный человек. Правая рука его лежала на широкой черной перевязке, перекинутой через шею.
Против розового домика Раденкова, на другой стороне улицы, тянулся огород. Посреди него стояла маленькая дачка, к одной стене которой примыкал дощатый сарайчик, полуразрушенный, с провалившейся крышей, хлопающей на одной петле дверью. Внутри сарайчика валялось несколько полусгнивших кадок, разбитая тачка, три-четыре лопаты, кирки и прочий садовый инструмент.
В этой дачке никто не жил — ни зимой, ни летом.
Из сарайчика, сквозь несколько рядов фруктовых деревьев, можно было разглядеть двор Раденкова и дверь его дома.
На рассвете, когда окна соседних домов были еще темны, Везнев пробрался в этот сарайчик. Там он нашел Косева, примостившегося на одной из кадок и глядевшего в щели между досками на домик Раденкова.
— Что-нибудь заметил?
— Ничего особенного. Вечером хромой вернулся домой поздно. После этого никто не входил и не выходил.
— Я тебя сменю. Отдохни несколько часов и затем продолжай поиски морзиста из 17-го корпуса. Начни разведку с промартели «Устрем».
Через несколько минут Косев осторожно выбрался из сарая.
Везнев остался один. Он тоже устроился на кадке и развернул принесенный с собою пакет. Там было несколько бутербродов и пачка папирос. Он закурил, не отрывая глаз от дома напротив.
К полудню хромой вышел оттуда и вскоре вернулся с полной авоськой в руках. Из нее торчали горлышки двух бутылок.
Прошло около часа. Хромой опять вышел и заковылял к трамваю. Вскоре после его ухода из трубы домика появился дым.
— Так! — сказал себе капитан Везнев. — Значит, голубчик сидит в кухне.
К вечеру двери домика опять открылись, появился небольшого роста человек, без шапки, в синем летнем пальто. Он запер двери, спрятал ключ в карман, не оглядываясь по сторонам, вышел на улицу и зашагал по направлению к центру города.
Везнев выбрался из сарая, где он прятался, пересек огород, прошел по соседней улице и возле трамвайной остановки встретил человека в синем пальто. Здесь он мог хорошенько его рассмотреть.
«Ага, вот он, второй радист! — обрадовался капитан. — Точно такой, каким та девушка его описывала».
Человек сел в трамвай. Везнев пропустил несколько человек перед собой и в последний момент тоже вскочил на подножку.
Низенький, плотный человек сошел на площади и двинулся по бульвару Георгия Димитрова. Дойдя до будки, в которой работал Раденков, он купил там папирос, свернул на другую улицу и зашел в кафе «Опера».
Везнев следовал за ним на расстоянии. Через широкое окно кафе Везнев увидел, что радист в синем пальто сидит за столиком в самой глубине зала. Везнев тоже вошел и сел неподалеку от него.
«Радист» заказал рюмку коньяку. Немного погодя к его столику подошел человек в темно-зеленом пальто, попросил позволения присесть, закинул ногу на ногу, вынул из кармана пачку папирос и положил на стол.
Везнев медленными глотками пил свой кофе и с видом любопытного, скучающего бездельника оглядывал весь зал, не упуская из виду обоих мужчин.
Человек в зеленом пальто заказал кружку пива, закурил и стал посматривать на улицу.
Через несколько минут он начал нервничать и все чаще глядеть на часы.
Низкий, плотный «радист», как его прозвал Везнев, спокойно читал газету. Только время от времени он бросал взгляд на входную дверь.
Незнакомец в зеленом пальто выпил пиво, расплатился и пошел к выходу, оставив на столе раскрытую пачку папирос.
Другой посидел еще немного, допил коньяк, поднялся, взял со стола папиросы и спокойно положил в карман. Проходя мимо Везнева, он нервно вытянул шею, несколько раз дернул головой. Видимо, у него был тик. В это мгновение Везнев вздрогнул всем телом, у него усиленно забилось сердце.
«Да ведь это… поручик Красновский!» — молнией пронеслось в его мыслях. Он едва преодолел охватившее его волнение, наскоро заплатил за кофе и поспешил вслед за «радистом».
«Много воды утекло с тех пор, и ты сильно изменился, а все-таки, миленький, я узнал тебя!» — думал он, глядя на шагавшего перед ним человека.
Тот никуда больше не заходил. Доехал на трамвае до предпоследней остановки, дошел до розового домика Раденкова, огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, вошел в калитку.
Везнев в эти минуты стоял, укрывшись за близким углом. Он опять прошел по боковой улочке и пробрался в дощатый сарайчик. Волнение его все еще не совсем улеглось. Усевшись на пустой кадке, он посмотрел на свою левую искалеченную руку. На двух пальцах не хватало крайних суставов. Сколько лет пронеслось, а он снова почувствовал жгучую боль в изуродованной кисти.
В родном селе Везнева поручику Красновскому дали когда-то прозвище «Ворон». Командир жандармской роты Красновский прославился своей жестокостью. Он избивал и расстреливал при малейшем подозрении. Вечно пьяный, с опухшими, налитыми кровью глазами, Красновский непрестанно был в движении. Издали увидев его, люди в страхе заворачивали в другую улицу.
Шестнадцатилетним мальчиком Везнев на себе испытал жестокость Ворона. Старший брат Везнева уже целый год был в партизанах. Как-то ночью он прокрался домой, но какой-то предатель увидел и выдал его. Донесли Красновскому. Но когда тот, со своей бандой палачей, ворвался в дом, смелого партизана там уже не было. Ворон излил свою ярость на отце, матери и младшем брате. Их отвели в сельское управление. Отец был расстрелян, мать сослана, дом их — сожжен. Везнева три ночи подряд допрашивали, стараясь выведать, где его брат. На четвертую ночь отвели его к самому Ворону. Тот и на этот раз был пьян. Он смеялся и шутя вертел в руках большой кухонный нож.
— Слушай, малый, давай поговорим по-хорошему! — обратился он к подростку. — Отец твой уже нам сказал, где твой брат, но я и от тебя хочу это услышать.
— Не знаю, где брат, очень давно не видал его! — упирался Везнев.
— А ну-ка, дай сюда руку. Я по ней узнаю, что тебе известно.
Мальчик недоверчиво протянул руку и тут же потерял от боли сознание. Красновский одним резким ударом ножа отхватил ему два сустава. Через месяц, когда его выпустили, он нашел только пожарище опустевшего родного дома.
«Тогда тебе удалось ускользнуть, но теперь я тебя не упущу!» — настойчиво твердил капитан Везнев.
Ленкова описала Огнянову внешность «человека с линейкой». Подполковник внимательно выслушал и в конце сказал:
— Да, знаю. Ходит в темно-зеленом пальто.
— Может быть. На заводе, в библиотеке он был в синем комбинезоне.
Огнянов отдал распоряжение:
— Через час рабочая смена выйдет с завода. Подожди у остановки заводских автобусов и проследи этого… «человека с линейкой».
Легко ступая, в своем элегантном сером костюме, Ленкова шла, поглядывая на ручные часы и часто останавливалась у витрин. Ярко светило солнце, улицы были полны народу.
К остановке только что подошел первый автобус, за ним второй. Рабочие кучками стояли на остановке. Ленкова тотчас заметила библиотекаршу Валю, а рядом с ней «человека с линейкой». Валя тоже ее увидела и поспешила подойти.
— Вот хорошо, что встретились. Ты куда? — улыбнулась она.
— Без определенной цели! — уклонилась Ленкова. — Была поблизости по делу, теперь решила прогуляться.
