Норман Мейлер - Призрак Проститутки
— Сэм что-нибудь сделал?
— Помимо того, что все завалил? — спросил Розелли.
— Да.
— Проволынил. Подобрал нескольких человек. В общем, не потрудился как следует.
— Однако сумел устроить неприятности Классику Бобу с ФБР.
— Это вы сказали, не я.
— Зато вы сказали, что Сэмми все завалил, — сказал Харви.
— Я не знаю, что он там сделал. По моим расчетам, мы готовы были действовать. Распутин должен был слететь за борт до выборов Никсона в президенты. Потому я и задаю единственный вопрос: Сэм вставил палки в колеса?
— Мы говорим о тридцать первом октября прошлого года в Лас-Вегасе.
— Да.
— Значит, по-вашему, Сэм это сделал?
— Я бы не хотел говорить то, чего не могу доказать.
— Сэм похваляется, — сказал Харви, — будто работает с кем-то из моих коллег.
— Для человека, который должен держать рот на замке, Сэм слишком раскрывает его, — заметил Розелли.
— Почему?
— Тщеславие.
— Поясните, — попросил Харви.
— Однажды на арене появился еще один некрасивый маленький парнишка с некрасивой маленькой женой — так начинал Сэм. А теперь только и слышно, как он похваляется: «Мы, итальянцы, лучшие любовники в мире. Мы можем переплюнуть любого негра в самый его хороший день. Взгляните на доказательства».
— И кому же он такое говорит?
— Тупицам, которые его окружают. Но слухи-то разносятся. Слишком много он хвастает. Тщеславие. Он говорит: «Взгляните на доказательства. В мире два лидера: Кеннеди и Кастро». — Розелли осекся. — Извините. Вы не возражаете против употребления имен?
— Все в порядке, — сказал Харви. — Можете употреблять.
— Ну хорошо, — сказал Розелли, — так вот две свиньи — Сэмми и Фрэнк Фьорини — трахают девок Кеннеди и Кастро. Модена, может, и сосет Кеннеди, но за настоящим товаром она возвращается к Сэмми, говорит Сэмми. Я б сказал, у него слишком преувеличенное мнение о себе. Когда я только познакомился с Сэмом Дж., он ходил в черных туфлях и белых носках, причем всегда спущенных. Вот какой он был фрикаделькой.
— Спасибо, — сказал Харви, — вы нарисовали мне ясную картину.
— Сэм — большой человек в Штатах, — продолжал Розелли. — Чикаго, Майами, Лас-Вегас, Лос-Анджелес — тут ему дороги не переступай. А вот на Кубе — нет. Для Кубы ему нужен Святой.
— А Мэю?
— Он верен Ховарду Хьюзу.
— А разве Хьюз интересуется Гаваной?
— Кто ею не интересуется? Гавана способна снова превратить Лас-Вегас в пустыню.
— Все сходится, — сказал Харви. — Больше не имейте дела с Бобом и Сэмми. Считайте, что они не заслуживают доверия и вообще лишние.
— Слушаюсь. Согласен.
— Пьем до дна, — сказал Харви и протянул Розелли свой стакан. Когда тот его наполнил, Харви сделал большой глоток и сказал: — Теперь посмотрим на ситуацию с Сантосом.
— Он в меню, — сказал Розелли.
— Черта с два, — взорвался Харви. — Траффиканте работает с нами и работает с Кастро. Как вы можете ему доверять?
— Святой работает со многими людьми. Он работал и с Батистой. Он и сегодня близок с некоторыми из людей Батисты. С Масферрером и с Коли. У Святого друзья в самых разных организациях. Я могу назвать целую кучу. В Майами половина эмигрантов сражается с другой половиной, а Святой дружит со всеми. Он друг Прио Сокарраса и Карлоса Марчелло в Новом Орлеане — очень большой друг — а также Серджио Аркача Смита. Друг Тони Бароны и Тото Барбаро. Друг Фрэнка Фьорини. Он дружит с Джимми Хоффой и кое с кем из нефтяных толстосумов Техаса. Так почему бы ему не дружить с Кастро? И почему бы не дружить с вами? Он скажет Кастро то, что хочет ему сказать, и вам скажет столько, сколько сочтет нужным. Он выполнит ваше поручение и выполнит как надо; он выполнит поручение Кастро, и тоже выполнит как надо. По-настоящему он верен…
— Да, — прервал Харви, — так кому же он по-настоящему верен?
— Своим капиталам в Гаване.
— А как насчет Мейера?
— Сантос дружит и с Мейером. Мейер его не волнует. Если Кастро уйдет со сцены, казино достанутся Сантосу. Тогда он станет покрупнее Лански или Джимми Хоффы. Сантос вполне может стать Первым Номером в мафии. Это все равно что быть Вторым Номером в Америке. Прямо под президентом.
— Кто научил вас такому счету? — спросил Харви.
— На этот вопрос можно ответить по-разному. Давайте не будем уточнять.
— Будь я на месте Сантоса, — сказал Харви, — я бы примирился с существованием Кастро. Я бы так рассуждал: Кастро сидит там. Значит, он может дать мне казино.
— Да, но в таком случае вам пришлось бы управлять ими для Кастро.
— Очко, — сказал Харви.
— Кастро никогда не отдаст назад казино, — сказал Розелли. — Он их закрыл. Он пуританин до самого нутра. Я знаю Сантоса. Он пойдет с нами, чтобы покончить с Кастро.
— Ну, у меня есть некоторые сомнения, — сказал Харви. — Есть один маленький мерзопакостник, который так и пышет огнем, и зовут его Бобби Кеннеди. Он не идет ни на какой сговор. Сэмми, возможно, помог Джеку Кеннеди победить в Иллинойсе, однако ФБР преследует сейчас Сэмми. Эту азбуку Сантос сумеет разобрать.
— Сантос пойдет на риск. Как только Кастро умрет, у Сантоса окажется на руках немало карт.
Оба замолчали.
— Ну, хорошо, — произнес наконец Харви, — каким способом?
— Никакого оружия, — сказал Розелли.
— Но оружие сделает свое дело.
— М-да, — протянул Розелли, — вот только парень, который нанесет удар, хочет остаться живым.
— Я могу дать вам мощное ружье с глушителем и точностью прицела до пятисот ярдов.
Розелли отрицательно покачал головой.
— Сантос хочет таблетки.
— Таблетки слишком со многим связаны, — возразил Харви. — Кастро многократно предупреждали на этот счет.
— Таблетки. И они должны быть доставлены на следующей неделе.
Теперь настала очередь Харви пожать плечами.
— Продукт будет доставлен в указанный срок.
Последующие несколько минут они проговорили о поставке оружия морем группе эмигрантов, которых хотел вооружить Траффиканте.
— Я сам отдам приказ, — сказал Харви.
Он поднялся, спрятал шумовое устройство и обменялся рукопожатиями с Розелли.
— Я бы хотел, чтобы вы ответили мне еще на один вопрос, — сказал Харви.
— Пожалуйста, — сказал Розелли.
— Вы, случайно, не родственник Сакко, ну, Сакко и Ванцетти?
— В жизни не слыхал о таком, — ответил Розелли.
11
Попытка относиться к Розелли как к какой-то мрази, от которой хочется поскорее избавиться, крайне утомила меня — я чувствовал себя натурщиком, слишком надолго застывшим в одной позе. Харви, похоже, устал ничуть не меньше моего и на обратном пути не проронил ни слова, лишь то и дело подливал в стаканчик мартини из кувшина.
Когда мы вылезали из его «кадиллака», он произнес:
— Будешь докладывать его светлости — попроси: пусть окончательно согласует с Хелмсом насчет Траффиканте — да или нет. Такая тухлятина всю дорогу прет — я не намерен жрать все это в одиночку.
Я отправил шестистраничный отчет о разговоре с Рэлстоном-Розелли по каналу ЛИНИЯ/УПЫРЬ-СПЕЦШУНТ. Составляя донесение для Проститутки, я постоянно терзался вопросом, стоит ли посвящать во все это Киттредж.
Потом все же решил, что не стоит. Часть материала заведомо не подлежала разглашению. С другой стороны, я должен был поделиться с ней хотя бы отчасти. В итоге родилась такая вот беллетристика.
18 апреля 1962 года
Дорогая Киттредж!
Происходят самые невероятные события, и мне уже ясно, почему Харви не хотел видеть меня своим адъютантом, а Хью считал это целесообразным. Прошу вас: ни в коем случае даже намеком не дайте его милости заподозрить, что вам известно то, что я сейчас расскажу, ибо речь идет о пороховой бочке — замышляется попытка похищения Фиделя Кастро. Если она удастся, мы переправляем его в Никарагуа целым и невредимым, а там Сомоса — большой любитель саморекламы — возьмет ответственность на себя. Да, это тот же самый («Кто? Мы?») сценарий, что и в заливе Свиней, но на этот раз он может сработать. В Никарагуа Кастро отдадут под суд. Специально под это дело будет издан закон, по которому латиноамериканскому государственному деятелю, открывающему доступ в наше полушарие советскому коммунизму, можно инкриминировать самое серьезное должностное преступление. Задумано это с тем, чтобы с помощью грандиозного театрального действа показать Кастро заурядным преступником, а не мучеником за веру. И это, конечно, породит на Кубе полнейшее замешательство.
Риск, разумеется, очевиден. Больше всего мы боимся, что в ходе операции Кастро будет убит, поэтому Харви занят сейчас поиском особо надежных исполнителей-латинос. Вместе с тем мне теперь понятно, почему он отнесся к моему подключению без особого восторга. Это явно не моя стихия. С другой стороны, учитывая все ставки, Хью, по всей видимости, хотел иметь на этом месте человека, чьим докладам о намерениях Харви он в состоянии полностью доверять.
