Джек Хиггинс - Дождь над Гамбургом
Он молча взял отмычку и медленно поднялся по ступеням. Его будто вывернули наизнанку и вытряхнули душу. Пол зашел в квартиру и включил свет.
Она сопротивлялась — это было видно. Ковер был сбит, стол перевернут, телефон валялся на полу. Стол и стул возле окна стояли на своих местах, а тетради и учебники по ивриту лежали раскрытыми, словно Анна лишь на минутку вышла и должна вот-вот вернуться.
Пол заглянул в спальню. Придя домой, она первым делом переоделась в чистое, поэтому нижнее белье валялось на постели. Шавасс поднял нейлоновый чулок, упавший на пол, и замер, уставясь в пространство невидящим взглядом. Через какое-то время он уронил чулок на постель и вернулся в гостиную, где увидел полковника фон Крола, поднимающего опрокинутый стол.
13
— Вас так долго не было, что я начал волноваться. — Фон Крол поднял телефон и поставил его на тумбочку. — Похоже, ваша подруга вышла?
— Да, и я очень боюсь, что она больше никогда не вернется, — безнадежно заметил Шавасс.
— Кажется, здесь развернулась настоящая битва, — сказал немец. — Может быть, вы захотите мне что-нибудь о ней рассказать, друг мой? Предположительно, она должна иметь какую-то связь с тем делом, которым мы сейчас занимаемся…
Шавасс рухнул на стул и спрятал лицо в руках. Когда он поднял голову, глаза его были сухими, а взгляд жестким.
— Все держать в себе не лучший выход, не так ли?
— Не лучший, — согласился фон Крол. — В любом случае, я могу оказаться полезным.
— Вообще-то я так не думаю.
Пол подошел к окну и стал всматриваться в сгущающуюся на улице темноту. Совсем недавно он стоял здесь, глядя на дождь, а теперь кажется, что это было в другой жизни или во сне.
— Я приехал в Германию, чтобы отыскать Каспара Шульца, — сказал он. — Нам стало известно, что он все еще жив и даже написал мемуары.
Глаза фон Крола слегка сузились, но лицо осталось спокойным. Лишь побелевшие костяшки пальцев, сомкнувшихся на рукоятке тросточки, выдавали, насколько его поразили слова Шавасса.
— Оказались ли ваши сведения верными?
— В основном, да. Шульц умер несколько месяцев назад в маленькой деревушке в Гарце. Почти все послевоенные годы он провел в Португалии. Человек по имени Мюллер — бывший камердинер и адъютант Шульца — решил заработать немного денег и прихватил шульцевы мемуары. Он пришел в немецкое издательство и тем самым посадил себе на хвост нацистское подполье. Затем он попытался связаться с британской издательской конторой — и тут уже в игру вступили мы.
— Вы встречались с этим Мюллером? — спросил фон Крол.
— Я присутствовал при том, как его забили до смерти. Забил Штайнер со своим помощником из нагельского замка в Берндорфе.
— Ваш рассказ звучит крайне запутанно, — буркнул фон Крол. — А каким образом та молодая женщина, которую вы надеялись здесь встретить, оказалась вовлеченной в эту историю?
— Она работала на израильскую неофициальную организацию, — объяснил Шавасс. — На тех самых людей, которые в свое время выследили Эйхмана и переправили его из Аргентины в Израиль.
— Понятно, — сказал фон Крол сухо. — Она со своими друзьями тоже выслеживала Шульца. Похоже, что все на свете занимаются этим делом, — буквально все — кроме немецкой разведки.
— Около часа назад эта девушка, Анна, позвонила мне в «Атлантик», — продолжал Шавасс. — Не вдаваясь в подробности, как и где, но в общем, она отыскала рукопись Шульца. Можно даже сказать, что рукопись поджидала ее, когда она пришла вечером домой. Ее прислали по почте.
— Судя во всем, за рукописью и пришли наши противники, — подытожил фон Крол.
— Мне кажется, они искали именно Анну. Рукопись попалась им в руки совершенно случайно.
— Чтение, вероятно, занимательнейшее, — с оттенком мечтательности произнес полковник.
— Я понял так: Шульц стал публично отстирывать грязное белье и называть конкретные имена. Причем людей, которые всегда утверждали, что никоим образом не поддерживали Гитлера — важных людей.
— Наверное, упоминался Нагель…
— Ему, похоже, была посвящена целая глава, — с горечью произнес Шавасс и в то же мгновение зазвонил телефон.
Пол поднял трубку и гаркнул:
— Да. Кто говорит? — уже прекрасно зная, кто именно.
Даже по телефону в голосе Штайнера можно было услышать издевательские нотки.
— Совершенно ненужный вопрос. Я не сомневаюсь, что вы ждали моего звонка.
— Откуда вы узнали, что я здесь?
— А потому, что после нашего ухода я оставил людей наблюдать за домом, — голос звучал уверенно и цинично.
— Прекратим болтать и перейдем к делу, — оборвал его Шавасс. — Что вы сделали с девушкой?
— А знаете, Шавасс, не так уж вы умны, как мне говорили. Вы позволили следить за вашей машиной всю дорогу от Берндорфа до дома, в котором живет девушка. Очень, очень беспечно вы себя вели.
— Рукопись у вас, — сказал Шавасс, — чего же вам еще?
— Ах, да, рукопись. Провидение позаботилось о том, чтобы она оказалась у вашей подруги, когда мы позвонили в дверь. Да будет вам известно, что я только что превратил ее в пепел. В печи учреждения, в котором мы сейчас находимся. Пламя вышло потрясающее.
Шавасс сел. На лбу выступили капли пота, а в горле пересохло. Он закашлялся.
— Вы получили, что хотели, — сказал он, справившись со спазмами в горле. — Почему бы вам не отпустить девушку? Больше она не причинит вам вреда.
— Именно это я и собирался сделать, — воскликнул Штайнер. — С вашей, разумеется, помощью.
Фон Крол присел на корточки возле Шавасса: стараясь приблизиться как можно ближе к трубке. Он выразительно посмотрел на Шавасса.
Пол облизал губы.
— Чего вы от меня хотите?
— Я страшно рад, что вы настолько чувствительны, — обрадовался Штайнер. — Если честно, Шавасс, вы нам страшно надоели. Нам бы хотелось выпереть вас из Германии. Теперь, когда дело Шульца закрыто, вы нам больше не нужны. Рейс на Лондон в десять. Если дадите честное слово, что не будете устраивать нам неприятности — можете убираться вместе с вашей девчонкой на этом самолете.
— А откуда мне знать, можно вам верить или нет? — спросил Шавасс.
— Вам и не нужно этого знать, — откликнулся Штайнер, — но если вы все же захотите рискнуть, то приезжайте к станции Альтона в девять. Там будет ожидать машина, которая доставит вас прямо к девушке.
— Или к тихой могилке, что предпочтительнее для вас, — не унимался Шавасс.
— А уж это как угодно, — прозвучал холодный ответ. — Только решайте побыстрее. У меня не так уж много времени.
Пол взглянул на фон Крола и увидел, что в глазах немца застыла всепонимающая печаль. Тогда тыльной стороной руки он вытер лоб и проговорил:
— Как мне убедиться, жива девушка или нет?
— Это вы можете…
На другом конце провода послышались приглушенные голоса, а затем откуда-то издалека, но совершенно спокойно и ясно Анна произнесла:
— Это ты, Пол?
Неожиданно горло снова сдавил спазм, и Шавасс понял, что не в силах произнести ни слова. Но он тут же собрал всю волю и сказал:
— Прости меня, Анна. Я все испортил.
— Не слушай их, мой милый, — проговорила девушка спокойно. — Они хотят тебя убить.
Послышалась возня, и она закричала, кто-то отнимал у нее трубку. Шавасс смутно слышал звуки борьбы, а затем раздался предостерегающий крик Штайнера:
— Да остановите же ее, идиот! Она сейчас выпрыгнет в окно!
Раздался звон разбивающегося стекла, а затем три выстрела, настолько быстрых, что можно было подумать, что звучал лишь один.
Шавасс поднялся, трубка словно приклеилась к его уху, сквозь тело прошла леденящая волна холода. На другом конце провода раздался негромкий щелчок, а затем голос Штайнера:
— Ставки снимаются Шавасс. Ставить больше не на что, да и обсуждать нечего.
Шавасс уронил трубку на рычаг, не в силах думать или действовать. На его плечо опустилась рука фон Крола.
— Мне кажется, друг мой, что вам все же лучше присесть, — сказал полковник.
Шавасс стряхнул его руку.
— Со мной все в порядке, — резко ответил он. — По крайней мере будет, через минуту.
Пол круто развернулся и прошел в кухню, в отчаяньи принявшись рыться во всех ящиках, пока не обнаружил наполовину пустую бутылку польской водки. Зубами он сорвал пробку и приложился к горлышку, запрокинув голову.
Алкоголь прожег путь к желудку и ударил в голову. Шавасс уселся здесь же прямо на полу. Вскоре объявился фон Крол.
— Полегче?
Шавасс повернулся и невидящим взглядом уставился на него.
— Она сделала это нарочно. Заставила их себя пристрелить. Потому что таким образом мои проблемы решались сами собой.
— Видимо, она была очень смелой молодой особой, — вздохнул полковник фон Крол.
Шавасс грохнул в бессильной ярости бутылкой о раковину и схватил немца за грудки.
