Чингиз Абдуллаев - Балканский синдром
– Значит, в нашем случае нужно не доверять собственным глазам. Необходимо разобраться и понять, как убийца мог войти к Баштичу и как оттуда выйти. Тем более что все это произошло в последний час перед тем, как туда вошел Николич. Значит, будем думать. А теперь заканчивай завтрак, и мы поедем в прокуратуру. Хотя нет, еще достаточно рано… Давай сделаем иначе. Ты поспишь на этом диване, а я посижу в спальне и немного подумаю. А через полтора часа поедем на работу. И учти, что я должен был на тебя обидеться. Это непорядочно – следить за своим старшим товарищем, когда он встречается с женщиной.
– Вы же знаете, почему меня сюда прислали, – вздохнул Орлич. – А внизу сидят еще трое наших сотрудников.
– Поэтому и не обижаюсь. Ложись и поспи, а я посижу в соседней комнате.
– А что я скажу своему начальству?
– Скажешь правду. Что тебе удалось поймать меня на «месте преступления», когда я пытался незаметно выпроводить важную свидетельницу, с которой встречался, в нарушение всех мыслимых и немыслимых служебных норм, когда следователь ни в коем случае не должен сходиться со свидетелем в таком важном деле. Мне, конечно, перестанут доверять, а за Даниэлой установят еще более плотное наблюдение, но я думаю, что здесь нет ничего страшного. Все равно ее и всех остальных не оставят в покое, пока мы не найдем настоящего убийцу и не поймем, кто и почему убил Предрага Баштича.
– Так и сказать? – нахмурился Павел.
– Расскажи все как было. Тебя ведь приставили ко мне не только как переводчика. Не забывай, что ты еще и сотрудник службы безопасности и должен в первую очередь докладывать обо всех моих «выкрутасах».
– Вы не доверяете мне? – обиделся Орлич.
– Наоборот. Мне было бы неприятно, если бы ты спрятался где-нибудь в шкафу и наблюдал в дырочку за нами. Вместо этого ты пришел и устроился напротив нашего номера. Достаточно честно и немного нахально. Все равно молодец! А теперь ложись спать, у нас впереди тяжелый день.
Глава двенадцатая
Когда утром они приехали в прокуратуру, их уже ждал мрачный Вукославлевич.
– Я вас не понимаю, господин эксперт, – начал заместитель прокурора республики. – Мы оказали вам такое доверие, пригласив для расследования этого дела, разрешили ознакомиться со всеми материалами дела, в том числе и с секретными, позволили встретиться с сыном погибшего, с любыми нужными вам свидетелями, даже вызвали засекреченного сотрудника службы безопасности и не возражали против вашего визита в тюрьму. А вы играете в «шпионов» и исчезаете ночью из отеля только для того, чтобы назначить свидание понравившейся вам свидетельнице, с которой вы проводите ночь. Извините, господин эксперт, но, по-моему, это несерьезно. Я очень сожалею, что вынужден говорить вам подобные вещи, но вы могли бы быть более скромнее, учитывая ваш статус.
– Меня обвиняют в том, что я встретился с незамужней женщиной? Или вас беспокоит то, что я изменил своей супруге? – поинтересовался Дронго.
– Нас возмущает тот факт, что вы встречаетесь с важным свидетелем, с которой еще не снято подозрение в совершении этого преступления. И ее причастность или непричастность пока не определена, так как следствие не закончено, – ледяным голосом сообщил Вукославлевич. – Не скрою, что это очень горький урок для всех нас. И если подобное повторится и вы снова попытаетесь уйти от наших сотрудников, мы вынуждены будем с вами расстаться. Я уже доложил обо всем случившемся прокурору республики и в администрацию президента.
– Господин Вукославлевич, если вам что-то не нравится, вы всегда можете разорвать наш контракт, – ответил Дронго. – Могу лишь заверить вас, что буду продолжать работать так, как считаю нужным. А вы можете делать то, что считаете обязательным для себя. Думаю, что так будет правильно.
Прокурор поправил очки, немного подумал, но не стал ничего говорить и быстрым шагом вышел из комнаты. Орлич усмехнулся. Этот эксперт явно не по зубам ни одному из высших чиновников, перед которыми трепетали его руководители.
– Продолжим работу, – громким голосом сказал Дронго. – Давай еще раз просмотрим показания гостей и особенно протокол допроса господина Хриберника.
Они работали около часа, когда позвонил генерал Обрадович.
– Что у вас случилось? – поинтересовался он у Орлича.
– Мы работаем, – доложил капитан.
– Я спрашиваю про сегодняшний инцидент ночью, – рявкнул генерал. – Что у вас там произошло?
– Ничего, – ответил Павел, покосившись на Дронго. – Господин эксперт ушел из отеля, в котором проживал, и встретился с дамой в другом отеле. Он провел там ночь, и это не понравилось господину Вукославлевичу.
– Перестаньте говорить глупости, капитан! – окончательно разозлился Обрадович. – Я же не идиот. Он встречался с Даниэлой Милованович, о чем вы забыли мне сказать. И вообще, очевидно, забыли, что вы не его личный переводчик, а офицер службы безопасности и должны в первую очередь думать о государственных интересах.
– Так точно, господин генерал. Я поехал ночью в отель «Хаятт Ридженси» и остался там до утра…
– Где этот эксперт?
– Он рядом, господин генерал.
– Скажите ему, что так поступать нельзя. Даже если госпожа Милованович ему очень понравилась. Мы ждем от него конкретных результатов. – И Обрадович бросил трубку.
Орлич повернулся к Дронго:
– Звонил генерал Обрадович. Тоже нервничает. Говорит, что вы поступили неправильно.
– Я все слышал, – ответил Дронго, – сербский не настолько далек от русского, чтобы я не понял. Можешь им всем передать, что я позвал ее не для любовных утех. Она понимала, что все наши допросы здесь записываются. А мне необходимо было поговорить с ней наедине, без ненужных свидетелей, чтобы вызвать на откровенность. Неужели это непонятно?
– Значит, у вас ничего не было? – Кажется, Павел даже обрадовался.
– Было, – разочаровал его Дронго, – не вижу смысла скрывать. Она очень красивая и умная женщина. И мне было интересно не только с ней разговаривать… Если бы я был государственным чиновником, то все претензии ваших генералов и прокуроров были бы обоснованны, но я всего лишь частный эксперт и могу вести себя так, как мне нравится. Пусть они поверят мне на слово, что я никогда не сделаю ничего, что могло бы помешать расследованию. Давай продолжим чтение протоколов.
В двенадцать часов четыре минуты им доложили, что приехали супруги Петковичи. Орлич распорядился, чтобы их сразу пропустили наверх. В комнате появились двое. Мужу было около сорока – среднего роста, с зачесанными назад волосами, глубоко запавшими глазами, узким носом. Он пропустил вперед супругу и предложил ей стул, прежде чем уселся сам. Его жена была изящной, худощавой женщиной чуть моложе его. Глаза у нее были голубые, светлые волосы собраны в красивую, хорошо продуманную и тщательно уложенную прическу. Правильные черты лица, ровный нос, чувственные губы. Дронго обратил внимание на ее походку, когда она вошла. Видрана Петкович ходила, расставляя ступни ног, как часто ходят бывшие балерины. На стул она села, закинув одну ногу на другую. На ней было светлое длинное платье, не скрывающее красоту ее фигуры. Небольшая грудь, довольно высокий рост, тонкие аристократические пальцы. Раскосые глаза и смуглый цвет кожи выдавали в ней итальянскую кровь.
– Меня обычно называют Дронго, – представился эксперт обоим гостям.
– Драган Петкович и моя супруга Видрана, – в свою очередь, представился господин Петкович.
– Извините, что снова вас побеспокоили, – начал Дронго, пользуясь переводом Орлича. – Я знаю, что вас обоих не было в Белграде.
– Да, – подтвердил Петкович, – но мы сразу приняли решение приехать к вам, как только получили повестки, господин эксперт. Нас уже информировали, что вы приехали, и мы поняли, что просто обязаны явиться к вам для дачи любых показаний, которые будут вам нужны.
– Спасибо. В протоколах допросов я обратил внимание, что вы оба достаточно свободно владеете английским и немецким языками. Если разрешите, мы перейдем на английский, чтобы ускорить наше общение и не мучить нашего переводчика.
– Конечно, – согласился Петкович. – Хотя Видрана говорит лучше по-немецки и по-итальянски, чем по-английски, но я могу ей помочь. Слушаю вас, господин эксперт.
– Насколько мне стало известно, в тот вечер в правительственном особняке у Бичелиша состоялась встреча представителей пяти бывших республик Югославии, – начал Дронго, – и согласно первоначальным планам там не должно было быть никого из посторонних.
– Правильно, – подтвердил Петкович, – об этом нас тоже спрашивали. Но дело в том, что еще утром я получил указание нашего премьера поехать на это совещание и помочь господину Баштичу с оформлением всех необходимых документов.
– Баштич знал, что вы должны приехать?
– Конечно. Он сам позвонил мне и сообщил, что нам надо обсудить некоторые вопросы до того, как состоится совещание. Я ему сказал, что должен проводить Видрану в аэропорт, она улетала в Вену. Он предложил поменять ей билет и приехать вдвоем, чтобы мы вместе пообедали, и предупредил, что вызывает еще сотрудницу своего секретариата – госпожу Даниэлу Милованович, и мы будем обедать вчетвером.
