Чингиз Абдуллаев - Балканский синдром
– Но ваша супруга и госпожа Милованович не имели права присутствовать на этом совещании.
– Не имели, – согласился Петкович, – но они и не присутствовали. Баштич позвонил начальнику охраны и лично сообщил, что на обеде будут еще две женщины. Он имел право на такое указание. Начальник охраны подтвердил, что ему звонил лично господин вице-премьер.
– И вы вместе пообедали? Кто вас обслуживал?
– Две официантки, которые уехали из особняка еще до появления там гостей. Во время ужина нам помогали сотрудники охраны. Посторонних в доме уже не было. А еду привезли из ресторана, находившегося в самом Бичелише, ее заказывали заранее.
– Еду привезли сотрудники ресторана?
– Что вы, – укоризненно заметил Петкович, – конечно, нет. Ее привезли сотрудники охраны. Насколько я знаю, всю еду проверили, прежде чем передать ее нам.
– Вы имеете в виду уже ужин?
– Да, конечно. На обеде мы были вчетвером.
– Что было потом?
– Ничего. Мы поднялись наверх и поговорили с господином вице-премьером. Господину Баштичу позвонила Даниэла, чтобы напомнить о встрече с его сыном. Он приказал послать за ним машину. Насколько я помню, сын приехал и находился в другой комнате вместе с госпожой Милованович. Моя супруга была в комнате на третьем этаже, где всегда остаются помощники премьер-министра или вице-премьера. Затем мы спустились вниз, когда нам сообщили о приехавших гостях. В комнате, где проходило совещание, посторонних не было, только четверо гостей и мы с Баштичем. Больше никто туда не входил, это абсолютно точно. Затем господин вице-премьер и я вышли из комнаты. Он вызвал Даниэлу и поднялся вместе с ней к себе в апартаменты. Потом она спустилась, и туда поднялся его сын. Насколько я знаю, он вышел оттуда достаточно быстро, но я его не видел. Еще до этого я поднялся на третий этаж, чтобы напомнить Видране об отъезде. Мы спустились вниз, и я посадил ее в машину. Она поехала домой забрать чемодан и отправилась в аэропорт.
– А почему ваша супруга оказалась в комнате помощников на третьем этаже, а не на первом, где были сын господина Баштича и его сотрудница?
– Так положено, – усмехнулся Петкович. – У нас строгая иерархия, которую не принято нарушать. На первом этаже в зале проходило совещание, в другом конце здания была комната для сотрудников, работающих с документами, где находились госпожа Милованович и приехавший сын Предрага Баштича. А на втором этаже обычно селят приехавших гостей или наших министров, но в тот вечер там никого не было. На третьем расположены апартаменты премьера и вице-премьера и между ними комната для их помощников или заведующих отделами, которые прибывают в резиденцию для работы. Так как в этот день присутствовал только я, мне надо было подняться в эту комнату вместе с Видраной, как требовала служба безопасности. Там все четко расписано, можете ознакомиться.
– Они уже подтвердили ваши слова во время допросов, – сообщил Дронго, – но мне хотелось услышать это от вас. Вы отправили жену в аэропорт и сами пошли ужинать с гостями?
– Да, все было именно так. Мы как раз ужинали, когда позвонил господин Баштич. Он сообщил мне, что спустится немного позже, так как хочет просмотреть документы, и не будет с нами ужинать. Я передал его слова гостям, и они с пониманием отнеслись к этому заявлению.
– Никто из них не выходил из этой комнаты?
– Никто, – подтвердил Петкович, – я могу ручаться. Прошло около часа, и я, выйдя в коридор, увидел там нового сотрудника охраны. Я знал, что это высокопоставленный офицер службы безопасности, специально приставленный к нам. Поэтому подошел к нему и попросил напомнить господину вице-премьеру, что мы его ждем. Он поднялся наверх и передал мои слова охраннику, сидевшему у дверей. Тот вошел в апартаменты и обнаружил убитого Баштича. Потом они позвали меня, и я с ужасом убедился, что они правы. Я подумал, что, возможно, мы сможем хоть как-то ему помочь – ведь крови нигде не было видно, и послал за врачом. Среди гостей был врач по профессии – господин Мирослав Хриберник. Он поднялся и тоже подтвердил, что господин Баштич убит. При этом сказал, что господин вице-премьер был убит еще час назад, сразу после телефонного звонка, этот звонок сохранился в моем телефоне. И на его он тоже зафиксировался.
– Вы подходили к балконной двери?
– Нет. Я стоял у тела погибшего.
– Может, кто-то другой подходил?
– Я этого не видел.
– Вы не уходили из апартаментов, пока туда не поднялись другие сотрудники охраны и офицеры полиции?
– Нет, я никуда не уходил. Только прошел в соседнюю комнату и позвонил господину премьер-министру, чтобы сообщить о гибели господина Баштича. Это был мой долг.
– Не сомневаюсь. Вы видели Зорана?
– Конечно. Он был какой-то растерянный и стал сразу кому-то звонить. И вел себя как-то странно.
– Что значит, странно?
– Не совсем обычно. Суетился, нервничал, все время пытался что-то объяснить, дергался. Не знаю, как вам объяснить, но мне не понравилось его поведение. А охранник вел себя просто безобразно… побледнел, вспотел, руки дрожали.
– Николич или Недич?
– Конечно, Николич. Второй вел себя гораздо спокойнее.
– Господин Хриберник все время оставался в комнате, где находился убитый?
– Нет. Он только осмотрел погибшего, сразу выдал свое заключение и спустился вниз.
– И вы еще успели позвонить своей супруге?
– Да, успел. Она сдала билет и вернулась домой. После такого убийства Видрана просто не могла улететь в Вену к нашей дочери.
Дронго понимающе кивнул и обратился к Видране Петкович:
– Вы согласились приехать в особняк с мужем и были вместе на обеде. Женщины обычно гораздо наблюдательнее мужчин. Ничего особенного не заметили?
– Нет, – ответила она, – ничего необычного в нашем обеде не было.
– Как себя вел господин вице-премьер?
– Как обычно. Шутил, смеялся. Он всегда был достаточно коммуникабельным и обаятельным собеседником, – заметил Петкович.
– Сколько лет вы с ним работаете?
– Больше пяти. Но заведующим отделом я стал только в прошлом году.
– Вы знали до этого Баштича?
– Немного знал, он был достаточно известным человеком. И не только в нашей стране.
– Ваша мать была итальянкой? – неожиданно спросил Дронго, взглянув Видрану.
– Да, они жили в Триесте, но потом переехали в Геную. И спустя двадцать лет моя мать познакомилась с моим отцом.
– Может, перейдем тогда на итальянский? – предложил Дронго.
– Пожалуйста. – Кажется, она слегка удивилась.
– Меня очень интересует, как Баштич держался по отношению к своей сотруднице?
Видрана посмотрела на мужа и снова перевела взгляд на Дронго. Петкович нахмурился.
– Я не поняла вашего вопроса, – сказала она.
– Могу повторить его по-английски.
– Нет, вы меня не поняли. Я не поняла смысла вашего вопроса. Давайте лучше вернемся к английскому, иначе мы просто запутаемся, – попросила Видрана.
– Хорошо. В таком случае ответьте, пожалуйста, как Баштич вел себя по отношению к своей сотруднице? По-дружески, фамильярно, официально, слишком панибратски; может быть, наоборот, держался как начальник?
– Нормально. Он не делал между нами различий, – ответила она, немного подумав. – Хотя мне показалось, что он испытывает к госпоже Даниэле определенные симпатии.
– После обеда вы сразу поднялись в комнату, которая была вам отведена?
– Да. Сначала я включила телевизор, потом достала журнал и позвонила дочери. Мы с ней разговаривали, когда поднялся Драган. Затем мы вместе спустились вниз, и я уехала домой. Уже когда я была в аэропорту, позвонил Драган и сообщил мне, что господин Баштич убит. Я была в шоке. Конечно, сразу сдала свой билет и вернулась домой. Хорошо еще, что не отпустила водителя, иначе пришлось бы поздно вечером искать такси.
– Пока вы были в той комнате, вы ничего не слышали?
– Меня об этом уже спрашивали. Нет, ничего.
– Может, какой-то необычный шум или кто-нибудь пытался пролезть через ваш балкон?
– Я не выходила на балкон. Двери были заперты, занавески задернуты. Даже если там кто-то пролезал, я бы не увидела, – сообщила Видрана.
– А как господин Баштич разговаривал наверху с Даниэлой, вы тоже не слышали?
– Нет, не слышала.
– А когда к нему поднялся сын? Возможно, они говорили на повышенных тонах?
– Нет, я ничего не слышала, – спокойным голосом повторила она.
В разговор вмешался ее супруг.
– Этот особняк был построен еще в пятидесятые годы, – заявил он, – и там очень хорошая звукоизоляция.
– Мы проверяли, – подтвердил Орлич. – Даже если говорить достаточно громко, в соседних комнатах ничего не слышно. А если к тому же работает телевизор, и криков не услышишь. Кроме того, спальня – не соседняя комната, а следующая после гостиной. Оттуда вообще невозможно что-нибудь услышать.
– А вам не показалось странным, что в доме, где происходило закрытое совещание, было столько посторонних людей? – спросил Дронго, обращаясь к Петковичу.
