Борис Соколов - Абхазская повесть
— Честно говоря, нет, — ответил Обловацкий.
— Ну, тогда и углубляться не стоит. Так вот, сейчас в Каманах чекисты организовали «виварий», где перевоспитывают своих классовых врагов, внушают им свою «идею фикс», что труд облагораживает человека.
— И как, получается? — с ехидной улыбкой спросил Михаил Михайлович.
— А это зависит от количества мозговых извилин у каждого отдельного объекта, — засмеялся Жирухин. И, обращаясь к Обловацкому, объяснил: — Чем меньше извилин, тем быстрей действует!
Михаил Михайлович и Василий Сергеевич рассмеялись. Сидевший напротив с сосредоточенным видом разливал остатки вина в бокалы, стараясь, чтобы всем вышло поровну. Он, как будто, весь ушел в это занятие и не принимал участия в разговоре.
Обловацкого поразила озлобленность этих людей, сквозившая и в тоне и в смехе, такая откровенная издевка при незнакомом человеке. Неужели это из-за опьянения? Или его проверяли? Не слишком ли открыто? Сергей Яковлевич улыбнулся, представив на своем месте Строгова.
— Мы слишком громко говорим там, где надо было бы помолчать, — сказал он многозначительно.
— Между прочим, мысль правильная и толковая, — согласился, сразу трезвея, Михаил Михайлович. — Вообще, давайте закругляться. Делу время, потехе час. Мне с утра в Совнаркоме надо быть!
— Ты когда думаешь обратно? — спросил его Василий Сергеевич.
— Не позже пятницы.
— Далеко? — поинтересовался Сергей Яковлевич.
— «Нах наузе». В Москву, — ответил Михаил Михайлович.
— У меня к вам просьба, — попросил Обловацкий.
— Пожалуйста, — ответил тот любезно.
— Захватите сестре в Москву посылочку и письмо.
— Пожалуйста, пожалуйста, — повторил Михаил Михайлович. — Готовьте ваш груз! Сам лично завезу и передам. Пошлите фрукты, вино, лавровый лист.
— Большое спасибо! Завтра же приготовлю. Куда разрешите доставить?
— Давайте… — он запнулся. — Давайте посылку… — чувствовалось, чо ему не хотелось называть адрес, и он мысленно перебирал места, куда можно бы было принести посылку.
— Разрешите, я занесу вам домой, — подсказал Сергей Яковлевич, желая выяснить, где остановился и живет этот человек.
— Да нет, не беспокойтесь. Лучше я зайду сам или пришлю кого-нибудь. Ведь вы живете здесь, в гостинице? В каком номере?
— В тридцать втором. Но стоит ли вам беспокоиться? Мне, право, неудобно.
Пустяковый вопрос о посылке вырастал в проблему, и, несмотря на опьянения, все это почувствовали.
— Нет, нет, ничего, — заторопился Михаил Михайлович, — я зайду сам. Ну что ж, товарищи, как говориться, нет такой компании, которая бы не расходилась. Пора и нам.
Подозвав официанта, он оплатил счет. Все встали и, продолжая разговаривать, направились через опустевший зал к выходу.
Набережная, еще недавно оживленная и шумная, была пуста. Начали прощаться. Все долго жали руку Обловацкому, а сильно опьяневший Жирухин даже пытался расцеловаться с ним. Михаил Михайлович шутя оттолкнул Жирухина и, заглянув в лицо Сергея Яковлевича, повторил, что зайдет завтра к концу дня.
Обловацкий направился к гостинице. О не прошел и двадцати шагов, как столкнулся с Пурцеладзе. Проходя мимо Сергея Яковлевича, тот подмигнул и вполголоса спросил:
— Лысый? Толстый?
Обловацкий кивнул. Михаил Михайлович был лыс и толст.
19
Доехав на попутной машине до Маджарки, Сандро вылез из кузова и, сказав традиционное «мадлоб»[2], зашел в стоявший на стыке дорог духан. Хозяин его, изнывавший от безделья и одиночества, принес бутылку вина. Ему было скучно, и, подсев к столику, он решил узнать последние новости от приезжего из города. Разговор начался стандартными вопросами: откуда и куда едешь, как торговля? Духанщик жаловался на конкуренцию недавно открытой столовой сельпо. Единственным козырем, спасавшим этого представителя частного капитала, были медлительность и неповоротливость кооператоров. Кроме маджары и засохшего сулугуни — соленого овечьего сыра, — у них порою ничего не было, тогда как он всегда мог предложить своим посетителям и шашлык по-грузински, и сациви, и лобио, и купаты, и мамалыгу с сыром, и харчо, и, наконец, хаши — этот деликатес гурманов.
На кухне хлопотала худая и желчная женщина лет сорока по имени Кэто. Духанщик объяснил, что это его тетка, приехавшая два года назад из Самтреди, когда он овдовел, и осталась в качестве поварихи. Сам он управлялся за буфетом и в зале, если можно было вообще назвать залом эту маленькую закопченую комнату. Жил он с теткой не дружно, часто ссорился. Общительного Вардена спасали посетители, с которыми он, обмениваясь новостями, отводил душу.
В этот утренний час Сандро был первой ласточкой, и Варден обрадовался собеседнику. Сандро охотно вступил в разговор, прекрасно зная, что словоохотливые духанщики осведомлены обо всем, что происходит в ближних и дальних окрестностях.
Еще в машине он мысленно обдумал, как ему выполнить поручение Чиверадзе. По словам Ивана Александровича, Минасян после перестрелки в Бак-Марани присоединился к банде и ушел с нею в лес, но через короткое время отделился от нее и теперь находится в горах, где-то около Цебельды. Не решаясь вернуться домой, он грабит одиноких проезжих на дорогах и горных тропах, обирает не только проезжающих, но и местных жителей, восстановил против себя всю округу. Все больше и больше дичая, он наглел с каждым днем и в поисках пищи отваживался появляться в крайних домах селений. Прожив всю жизнь в этом районе и не брезгуя рискованной, но выгодной контрабандой, он прекрасно знал все тропинки, лазы и проходы. Недалеко от селения Полтавское обобрал и убил одинокого путника. Предположение, что убийство было совершено им, перешло в уверенность после того, как в ту же ночь его видели пастухи, пасшие отару овец соседнего селения Ольгинского. Взяв у них хлеб и сыр, он ушел в лесистое ущелье, выходящее на Цебельдинскую возвышенность.
Задание Чиверадзе было трудным и сложным. Надо было войти в горы, найти Минасяна и суметь как-то убедить его прийти с повинной. Сандро сперва не понимал замыслов своего начальника, даже больше, считал, что ни к чему так церемониться с Минасяном. О риске, связанном с заданием, он не думал. Крупный и сильный Сандро был уверен, что в решительную минуту опередит врага.
Чиверадзе, точно читая его мысли, при прощании погрозил ему пальцем.
— Смотри, Сандро, мне Минасян нужен живой, понимаешь — живой.
— А если нельзя взять живым? — спросил Сандро.
— Да пойми ты, что он ниточка, которая поможет распутать весь клубок! Он враг, но враг неумный. Смотри — он ушел в лес десять дней назад, и, пока был с Эмухвари, они ему не позволяли грабить и убивать случайных путников. Им это не надо — у них цель иная. Кого грабили Эмхи все эти годы? Кооперативы, сельские лавки, почту. Кого убивали? Коммунистов и активистов села, наших работников! — говорил Чиверадзе. — Грабить жителей им не было необходимости, значит, они обеспечены иным путем.
У отсталых элементов они приобретали некий политический капитал.
Это политика! Теперь другое: район действия банды по сути дела — все побережье от Очемчир до Гагр. Эмухвари быстро и довольно грамотно маневрируют, наносят удары, правда незначительные, но всегда точные, рассчитанные, и на магистралях. Это продуманная тактика действий умного и хитрого врага.
Минасян — тоже враг, но мелкий, трусоватый. Он ушел в лес не обдуманно, не по заданию, а из-за случайных обстоятельств. Для банды он сторонний человек и, возможно, даже опасный спутник. Рано или поздно он должен уйти от них — и в эту минуту может их предать. Чем дольше пробудет он в банде, тем больше будет знать: места ночевок, явки, связи, людей. Значит, им надо отделаться от него! Мы не знаем, что послужило поводом к его уходу. Но он ушел от них. Куда ему идти? К нам — нельзя, нас он боится: простят ли? И он уходит в лес, грабит кого попало, отнимает хлеб, деньги.
Даже если мы не будем вмешиваться, рано или поздно его схватят или убьют жители, которым он мешает жить и трудиться спокойно. Знаешь абхазское: «Пусть накажет его народ!»
Далеко от своего дома он не уйдет! Надо его найти и заставить прийти к нам. Пусть расскажет все об Эмхи. Он-то их знает хорошо, сколько лет связан с ними! Понял?
— Понял! — насупился Сандро.
— Ну и хорошо, что понял. Теперь, где его искать и как взять? Первое не трудно. Ищи в квадрате Маджарка — Полтавское — Цебельда — Гульрипш. Места тебе известны хорошо.
— Вторая часть сложней, Иван Александрович!
— Легкого в жизни не бывает, Сандро! Кое-кто знает тебя: это, с одной стороны, хорошо — советские люди помогут, с другой стороны, плохо — найдутся «доброжелатели», усложнят обстановку. Но у тебя есть плюс. Ты знаешь, зачем идешь, а они не знают, зачем ты пришел. Больше общайся с людьми. У тебя есть адреса, побывай везде. Сам не узнаешь, люди узнают, скажут. Помни правило контрразведчика: меньше говори — больше слушай. Ты прав, вторая часть задания сложней. Готовь себя к выходу в лес, это будет твой экзамен на чекистскую зрелость. Убеди Минасяна в бесполезности сопротивления. И если в нем еще осталось человеческое, он не испугается наказания и придет с тобой.
