М. Георгиева - Огненные стрелы
Разведывательный центр «Юго-восток» был разбросан по нескольким населенным пунктам. Его подразделения прикрывались самыми безобидными вывесками: метеорологические станции, географические экспедиции, торговые предприятия, научные институты.
Главный штаб центра занимал виллы и санаторий на северном берегу Ларги — глубокого залива, врезавшегося в сушу между двумя скалистыми гребнями.
Внизу, на узкой прибрежной полоске, тянулся небольшой пляж. Вправо виднелась маленькая пристань с деревянным причалом, а влево — красивый двухэтажный санаторий. По склону лепились десятки однообразных вилл, приютившихся в старом кедровом лесу.
Наверху, на скалах, вздымавшихся над берегом, лежала старая деревушка Ларги — сотня рыбачьих лачуг, полуразвалившихся, с пробитыми крышами, сгнившими дверями и неогороженными дворами. У обитателей этих лачуг были сухие, странно удлиненные лица и рахитичные ноги.
Они годами жили впроголодь. Земля была неплодородна, а приходы от богатых морских уловов тонули в бездонных карманах местных торговцев.
В глубине залива, где под острым углом сходились оба берега, бил небольшой минеральный источник. Какой-то хирург — больше делец, чем врач — умудрился убедить публику, что вода эта целебна, помогает от ожирения. Во время войны он построил санаторий. Позже выросли и другие здания. Первые пациенты доктора действительно похудели. Минеральная вода с привкусом железа и запахом серы, которую они три раза на день пили прямо из источника, убивала у них аппетит. Пока больные пили эту противную воду, наивно веря в ее целебную силу, доктор — владелец всего северного берега залива, распродавал землю по баснословным ценам, и виллы росли, как грибы. Приехавшие лечиться так и не могли понять, что худеют они не от волшебных свойств воды, а от… отсутствия аппетита.
Местным жителям запрещен был доступ в залив, на берег и в район вилл. Исключение делали только для немногих женщин, которые работали в виллах уборщицами.
Через несколько лет после войны виллы и санаторий были очищены от обитателей. Их прежние собственники — столичные богачи — отправились искать в других местах целебные воды для лечения своих отвисших животов. Им заплатили щедрое возмещение чеками в твердой иностранной валюте.
Новые владельцы санатория и вилл обосновались в Ларги так, будто решили остаться там навсегда.
У штаба разведывательного центра «Юго-восток» было два главных отдела: политический и экономический. Начальником политического отдела являлся подполковник Бэкер — профессиональный офицер-разведчик. Он хорошо знал Балканы, берега Малой Азии, Северо-Восточную Африку. Лицо у него было бледное и суровое, кривые ноги ступали по земле не совсем уверенно, но ум работал быстро и точно.
Начальником экономического отдела был мистер Томас — акционер нефтяной компании. Он не был офицером по профессии; его короткие руки с толстыми пальцами привыкли пересчитывать деньги.
Деятельность двух отделов штаба не была строго разграничена. В политическом отделе решались преимущественно вопросы, интересовавшие военных, а также связанные с подготовкой и ведением холодной войны, а в экономическом отделе — вопросы, затрагивающие интересы и сделки ряда монополий в районе центра.
И в штабе и в остальных подразделениях «Юго-востока» царил особый стиль работы, характерный для всех разведывательных заокеанских организаций. Он определялся тремя основными правилами: непримиримость, дерзость, широкий фронт.
Непримиримость означала — не допускать никаких компромиссов в борьбе с коммунизмом, отвергать все, что идет с Востока в области политики, экономики, науки, искусства.
Дерзость обязывала бороться с новым, социалистическим строем всеми средствами и способами, невзирая на последствия, лишь бы достичь основной цели: подготовить военный разгром стран социалистического лагеря.
Наконец, третье правило — широкий фронт — означало: вести шпионскую и подрывную работу против всех социалистических стран.
А над всеми правилами господствовал закон всемогущества денег. Их щедро раздавали, покупая каждую алчную совесть.
Люди, думавшие, что они хорошо знают шефа разведывательного центра «Юго-восток», полковника Диксона, часто спорили о нем. Одни считали его пьяницей, другие — развратником, третьи — высокоталантливым человеком.
Верно, что начальник центра пил, но не больше, чем многие другие.
С женщинами у него были лишь случайные связи.
Однако полковник Диксон был удачлив и в разведке и в бизнесе. Хотя, конечно, и у него случались неуспехи.
Не спорили о Диксоне лишь маленькая Белла и Блэк. Они не только не спорили, а вообще не разговаривали о шефе.
Впрочем, не спорил и еще один человек — рядовой Кросс, по профессии рабочий-металлист. Как он попал на службу в центр, ему самому было неясно. Но именно Кросс, никогда не обменявшийся ни словом с начальником и имевший свой особый взгляд на события и на людей, в одном из писем к своему отцу, тоже рабочему, писал:
«Шеф — сын своего класса!» — И только.
Когда полковник Диксон вошел в комнату, служившую приемной перед его кабинетом, там он нашел двух своих главных помощников — Томаса и Бэкера и еще двоих — Грина и Красновского.
Грин, полковник-авиатор, был командиром авиабазы при Центре. Его холеные руки быстро перелистывали какую-то толстую записную книжку. Маленькое личико с острым, как клюв, носом было озабочено — полковник ожидал неприятных упреков в связи с самолетом Б-14.
Красновский — болгарин, изменивший своему отечеству — заведовал разведывательным направлением «Б». Погрузившись в глубокое кожаное кресло, он рассматривал массивный альбом в красном переплете. Смуглое его лицо оставалось спокойным, — как и полковник Бэкер, он не одобрял посылку самолета Б-14, — но лихорадочные движения рук обнаруживали скрытую тревогу.
Грин, Бэкер и Томас сидели за большим овальным столом посреди приемной. Перед подполковником Бэкером была развернута карта.
Когда Диксон вошел, Грин, Бэкер и Красновский поднялись — сказывалась военная выправка. Томас только поднял голову.
Диксон подсел к ним за стол.
— Докладывайте! — обратился он к полковнику Грину.
О чем следовало докладывать, пояснять не было надобности. Каждый из присутствующих знал, зачем их спешно созвали.
Грин пошевельнулся и стал перелистывать записную книжку. Его низкий, густой голос мало соответствовал птичьему выражению его лица.
— Самолет Б-14 вылетел в 22.32. Он перелетел через море на высоте 500 метров, со скоростью 450 километров. Над берегом, в точке 10, он описал круг, набрал высоту и лег на новый курс — 30 градусов на северо-запад. На радиопосту были приняты следующие условные радиосигналы: в 22.52, когда самолет долетел до берега; в 23.00, когда он миновал первый гребень Родоп, и в 23.17, когда он проник в квадрат 13—18. Условный сигнал о вхождении в квадрат 13—17 уловлен не был.
Грин замолк.
— Что еще? — опросил полковник Диксон.
— Больше ничего.
— А радарный пост?
— Ах, да! — спохватился Грин, опять перелистал свою книжку и продолжал: — За самолетом следила и радиолокационная станция, но только до линии гребня «Зебра».
— Почему только до гребня? — отозвался мистер Томас. — Ведь «Зебра» более чем на 100 километров южнее квадрата 13—18, а Б-14 летел и по ту сторону гребня.
У полковника Грина губы растянулись в усмешку. «Ох, уж эти штафирки!» Он пояснил:
— Из-за малой высоты. Самолет летел над горами почти бреющим полетом, а это мешает радару.
— Есть еще что-нибудь? — опять спросил Диксон.
— Больше ничего.
— А после приема условного радиосигнала с линии гребня «Зебра» были попытки связаться с Б-14 в направлении квадрата 13—17?
— Да. Пост долгое время подавал позывные и после того, как связь оборвалась.
— У вас нет никаких предположений о причинах… — полковник Диксон запнулся, — о причинах, по которым самолет не возвратился?
Последовал короткий, резкий ответ:
— Нет!
Полковник Грин опять полистал книжку и голосом, в котором звучало сожаление, заявил:
— Впрочем, вот что. В 23.20 радиопункт на волне самолета Б-14 едва поймал одно только слово.
— Какое? — нетерпеливо спросил подполковник Бэкер.
— «Стрелы», — ответил командир авиабазы.
Подполковник Бэкер пристально посмотрел на высокий лоб Грина, потом нагнулся над картой, сделал на ее полях какие-то подсчеты и слегка усмехнулся.
Диксон взглянул на него.
— Сделайте выводы!
Подполковник Бэкер поднялся.
— К северу от Родоп исчезло уже три наших самолета. Данные, имеющиеся у нас, относятся к высоте, к скорости, к маршруту и самое главное. — к району их исчезновения.
— Есть еще кое-что поважнее! — неожиданно перебил его Томас.
