Эндрю Йорк - Ликвидатор
— Вы смогли бы дать мне «Американскую красотку»?
Барбара Кэннинг обернулась:
— Я не держу этого в доме.
— Это коктейль.
Уайлд прошел следом за ней в кабинет Кэннинга. С письменным столом из орехового дерева, угловым диваном из черной кожи и шкафом для напитков из красного дерева. Он встал у нее за плечом. Она пользовалась духами «Балмейн».
— Сейчас соображу… Нам понадобится «крем-де-мант», «гренадин», сухой вермут, апельсиновый сок и бренди.
Они остановились одновременно. Их колени соприкоснулись.
— Мне надо выжать апельсин.
— И не один. И можно еще лед?
— Думаю, лучше принести ингредиенты к смесителю.
Барбара Кэннинг преодолела еще один пролет лестницы до
кухни. Уайлд загрузил поднос и последовал за ней. Она, в свою очередь, взяла соковыжималку, чтобы выжать сок из нескольких апельсинов.
— Лед в холодильнике, — сказала она. — Очень надеюсь, что вкус напитка будет соизмерим с затраченными усилиями.
— Одно лишь «Нефритовое небо» сможет устоять перед «Американской красоткой». — Уайлд отмерил две унции «гренадина», две унции вермута и две унции «Курвуазье», добавил две унции апельсинового сока и щедро плеснул «крем-де-мант».
Барбара Кэннинг включила смеситель, закурила сигарету и, опершись о холодильник, принялась разглядывать гостя, скрестив руки на груди, словно он слегка забавлял ее. Только слегка. Уайлд решил, что теперь он скорее интересен, чем забавен.
— Разумеется, чтобы все было абсолютно правильно, напиток следовало бы охладить. — Он разлил коктейль в бокалы.
— Если бы я знала заранее о ваших вкусах, мистер Уайлд… — Барбара Кэннинг взяла бокал и осторожно понюхала содержимое.
— На самом деле это только пожелание, — сказал Уайлд. — Но пить пока рано. Можно немного портвейна?
— Я думаю, в кабинете Энтони есть портвейн. — Барбара Кэннинг сошла вниз.
Уайлд последовал за ней с бокалами, добавил в них по вкусу вина и поднял свой:
— Вот теперь за ваше самое доброе здоровье, миссис Кэннинг.
— И ваше, мистер Уайлд. — Отхлебнув, женщина задержала дыхание. — Полагаю, что вкус довольно приятный. Однако не тот, о котором мечталось бы с самого утра. — Она вернулась в гостиную. — Пожалуйста, садитесь, мистер Уайлд. О, не туда. Мне так жаль. Ножка не очень устойчива.
Уайлд сел на кушетку и вынул трубку и банку табака:
— Вы не возражаете?
Барбара Кэннинг вздохнула:
— Пожалуйста, курите, мистер Уайлд. Но может быть, вы предпочитаете сигареты?
— В жизни к ним не притрагивался.
Она пошире открыла окно и села напротив. Скрестила ноги. Она отлично знала, какое впечатление производят ее икры даже на такого человека, как Джонас Уайлд.
— Это было связано с яхтами, — сказала она.
— Совершенно верно, миссис Кэннинг. Я пытался продать вашему мужу кат.
— Прошу прощения?
— Одну из таких штуковин с двумя носами. При правильно выбранных условиях они способны лететь как из пушки.
— Катамаран. Мы с Энтони видели такой, когда были в Кембридже в прошлом году. Но насколько мне известно, мистер Уайлд, у нас нет катамарана.
— К сожалению, нет. — Уайлд огляделся в поисках пепельницы, и Барбара Кэннинг наклонилась вперед, чтобы поста-
вить ее перед ним. Он выбил трубку, наблюдая, как скривилось ее лицо, когда полетел пепел.
— Дорогостоящее развлечение машины и яхты, — проговорила она задумчиво. — А чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Уайлд?
— Я совладелец лодки. Возможно, вы слышали о нас? «Балвер и Уайлд» в Лаймингтоне?
— Боюсь, что нет. Я мало что знаю о лодках. Но вам следовало бы познакомиться с моим братом. У него… — Она нахмурилась. — Все время забываю это слово. Когда две мачты — ил, что ли?
— Ял, — поправил Уайлд.
— Вы правы, мистер Уайлд. Он участвует в гонках. В прошлом году он ездил в Фастнет. Вы часто там бываете?
Уайлд вдруг почувствовал себя так, словно оказался на ринге с чемпионом.
— Каждый год, — пробормотал он. — В летний отпуск. Может быть, вы дадите мою визитную карточку вашему брату. Мы занимаемся всеми типами мелких судов и отлично знаем, что происходит в этой сфере. Очень часто те, кто хочет разгрузить яхту, предпочитают обращаться к нам, а не связываться с агентством. У нас также всегда наготове покупатели.
— Но вам не повезло с моим мужем. — Барбара Кэннинг изучала Уайлда, полуприкрыв глаза. — А машина? Она тоже для клиентов?
— Машина личная.
— Никогда бы не подумала, что вы могли бы… мне так жаль, могли бы отдать ее.
— Не стану притворяться, будто не привязан к ней. Но она съедает довольно много бензина, а дорожные налоги все растут, и все такое…
— Это, конечно, ужасно.
Она взяла бокал, который Уайлд поставил рядом с кушеткой.
— Будем допивать оставшуюся половину?
— Не думаю, что стоит. Ваш муж сказал, в шесть. — Уайлд взглянул на часы.
— А сейчас одна минута седьмого. Вот и дверь стукнула. Энтони очень пунктуальный человек.
Энтони Хогарт Кэннинг сменил котелок на плотно обтягивающую кепочку, а зонтик — на куртку-дубленку, натянул водительские перчатки и подхватил атташе-кейс. Он был крупным мужчиной, почти таким же высоким, как Уайлд, но начал отращивать брюшко. Его усы напоминали зубную щетку, а большие голубые глаза имели сонное выражение. Все еще черные волосы были коротко подстрижены. Он каждый день завтракал в клубе и курил «Бенсон-энд-Хеджес». В юности колдстримский гвардеец, он получил Военный крест и шесть шрапнельных ранений на берегу у Дюнкерка. У него был очень низкий голос.
— Машину поведу я, хорошо, мистер… э-э-э… Уайлд?
— Пожалуйста, будь осторожен, Энтони, — сказала Барбара Кэннинг.
— Вернусь через час. — Кэннинг положил атташе-кейс на пол и сморщился при виде инструментов. — Здесь не так уж много места, не правда ли?
— Вы не пристегнули ремень безопасности. — Уайлд улыбнулся Барбаре Кэннинг и сел рядом с ее мужем. — Начнем с самого начала, не так ли? Здесь у нас четырехскоростная коробка передач. Вы переключаете скорость, двигая рычаг…
Кэннинг запустил двигатель и отъехал от тротуара. Барбара Кэннинг помахала им рукой и закрыла дверь. Они двинулись к набережной.
— У меня только час времени.
— Удачное совпадение, — кивнул Уайлд. — Потому что у меня тоже только час.
— Надеюсь, то, что вы хотите мне сказать, действительно важно. Вы единственный из всех людей, мой дорогой Уайлд, кто должен бы знать правила игры до мелочей. Однако так случилось, что я тоже желал увидеться с вами.
Час пик уже прошел, и они проехали через Воксхолл-Бридж без задержек.
— Что это за запах?
— Дисковые тормоза должны рассматриваться как ценное достижение механики, — объяснил Уайлд. — Вы не за рулем трактора.
— Я часто гадал, используете ли вы ваши довольно безумные остроты, когда подходите к завершению… э-э-э… завершению задания. Я читал о несчастном случае с Хартманом.
Насколько можно было понять из газет, барбадосская полиция вовсе не ликует по этому поводу.
— Полицейским ликовать не свойственно.
— Особенно если учесть, что Хартман был довольно важной персоной в той части света. Деньги говорят сами за себя, как сказали бы наши американские кузены. Хартман нашел свое золото в зубах. Или вы, возможно, знали об этом.
— Никак не могу понять, почему, если дело было открыто и закрыто, вы не сделали Эйхмана.
— Мой дорогой приятель, такие дела не очень хорошо отражаются на репутации правительства, имеющего к ним отношение. Кроме того, боюсь, что Хартман не совсем отошел от дел. В действительности мы гораздо больше заинтересованы в будущем, чем в прошлом, знаете ли. — Он нахмурился. — Где здесь клаксон?
Уайлд показал.
— Итак, я жду.
— Мне казалось, что вам захочется попробовать ее на шоссе, — предложил Уайлд.
— Никогда не езжу по шоссе, — сказал Кэннинг. — И уж совсем не намерен делать это на реактивной чепухе. Итак?
— Есть два мелких вопроса, — сказал Уайлд. — Один из них носит имя Марита, хотя, возможно, она знакома вам как Мари.
— Боюсь, что не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.
Уайлд склонился головой к панели, чтобы прикурить трубку.
— Мне кажется, что мы вчетвером до сих пор неплохо справлялись с нашими делами.
— Вы достаточно эффективны, да.
— Она может ехать значительно быстрее, — заметил Уайлд. — Разумеется, ей это тяжеловато, но она справится. То, что мы действовали достаточно эффективно при выполнении тех заданий, которые вы давали нам, Тони, связано одновременно с нашей осторожностью и с нашим взаимным доверием. Этой женщине недостает первого, и она не внушает второго. Все мы, как вы могли бы подтвердить, обучились своему ремеслу нелегким способом. Она человек со стороны. Пытается что-то узнать. Она любопытна. И кажется совершенно излишней.
