Ганс Эттинген - Крысы появляются ночью
— Откуда вы знаете?
Батлер сделал пренебрежительный жест рукой.
— Вам теперь нелегко будет привести в порядок свои дела… без нашей помощи.
— Я вас не понимаю! — отрывисто сказал Сид. — Что вы хотите этим сказать?
Батлер вынул из кармана несколько фотографий и бросил их на стол.
— Они сделаны той самой ночью, когда вы были в гостях у фрейлейн Эвелин. У вашей супруги будут довольно-таки веские доказательства для развода.
Сид судорожно схватил фотографии.
— У нас есть еще две катушки с магнитофонной записью того памятного вечера, — радушно произнес Перси. — Хотите, мы вам сейчас их прокрутим?
— Зачем вам понадобилось делать это? — тихо спросил Сид.
— Мы любопытные люди, — цинично заявил Батлер, забирая снимки. — Нас интересует все. Может быть, мы просто хотели узнать, как вы выглядите в постели, мой милый.
— Свиньи! Проклятые свиньи! — вскакивая, закричал Сид. Он попытался было выхватить снимки у майора, но Перси кулаком ударил его в лицо.
Сид пошатнулся. Ярость захлестнула его. Правой рукой он нанес лейтенанту удар такой силы, что тот с грохотом свалился.
Батлер подмигнул широкоплечему штаб-сержанту. Верзила выпрямился.
— Хэлло, мальчик! Может, ты немножко успокоишься? — флегматично обратился он к Паули.
Сид обернулся и выжидательно поднял кулаки; в тот же миг он получил пинок тяжелым ботинком в нижнюю часть живота. Сид застонал, ловя широко открытым ртом воздух. Сержант стал зверски избивать растянувшегося на полу Паули.
Батлер тщательно стряхивал пепел с кончика сигары, временами с иронией посматривая на лейтенанта, который вытирал кровь, лившуюся у него из носа.
Сержант только тогда оставил Сида, когда тот, скрючившись, неподвижно замер на ковре. Верзила левой ладонью помассировал суставы правой кисти и вопросительно посмотрел на майора.
— Воды! — приказал Батлер.
Сержант принес ведро воды и вылил ее на голову своей жертвы.
Сид застонал и пошевелился. С большим трудом попытался подняться. Его вырвало, и он снова упал.
— Вставайте! — проговорил Батлер, обращаясь к Сиду. — Не можем же мы весь вечер изображать из себя сиделок.
Сержант принес еще воды и опять облил Сида, затем поднял его и усадил в кресло. Голова избитого безжизненно повисла. Из разбитой губы струйкой текла кровь.
Медленно возвращалось к нему сознание.
— Чего вы от меня хотите? — невнятно спросил он. Губы отекли и отказывались повиноваться.
— То, что вам положено делать, — мягким тоном объяснил Батлер, — и ничего больше. В будущем вы будете делать только то, что мы вам прикажем.
Сид молчал.
— Вы поняли меня?
— Да, — буркнул Сид.
— Так точно, сэр! — требовательно поправил его майор.
— Так точно, сэр! — повторил Сид.
— Очень хорошо! — Батлер встал. — Следовательно, вы поедете к профессору Арендту, передадите ему привет от своего отца и от его имени пригласите профессора на встречу ученых, которая состоится в отеле на Штейнплац. Вероятно, мне не нужно разъяснять вам, что по понятным причинам вам придется проявить осмотрительность и осторожность. Если профессор в следующий вторник не приедет, эти снимки окажутся у вашей жены в Брауншвейге. Вы меня поняли?
— Так точно, сэр!
— Это меня уже радует, — произнес Батлер и почти доброжелательно посмотрел на Сида. — Обоюдное понимание — самая лучшая предпосылка для приятного сотрудничества, — добавил он мягко. — Вы согласны?
Несмотря на эту явную издевку, Сид счел благоразумным кивнуть в ответ.
Батлер подошел к рабочему столу Сида и взял в руки небольшую серебряную рамку, в которую была вставлена фотография Дорис.
— У вас действительно очаровательная жена, — проговорил он. — Если наши деловые отношения будут развиваться хорошо, вы сможете выполнять любые ее желания.
Он поставил фотографию на место и сделал знак рукой своим подчиненным.
— Счастливо оставаться, господин Паули, — любезно проговорил он, прикрывая за собой дверь.
XII
Каждое воскресенье, если позволяла погода, лейтенант Перси ходил играть в гольф. Даже зимой.
В веселом настроении — ему везло в это утро — он забил последний шар, швырнул клюшку запыхавшемуся служителю и, довольный собой, гордо зашагал через лужайку к ресторану для игроков в гольф. Едва он успел сесть за стол, как старший официант уже поставил перед ним его обычное блюдо — огромную порцию яичницы с ветчиной и пол-литра молока.
— Это место свободно? — спросил высокий мужчина с седеющими висками, указывая на соседний стул.
— Прошу, — пробормотал лейтенант, продолжая есть..
Мужчина внимательно посмотрел на него и сел. Он ждал, пока официант кончит сервировку. Перси почувствовал, что незнакомец, видимо, что-то хочет сказать ему, но сделал вид, что ничего не замечает. Покончив с едой, он закурил сигарету и принялся равнодушно рассматривать простиравшийся за окном зеленый луг.
— Сегодня вы забили уйму шаров, — заговорил мужчина, — это была отличная игра, лейтенант.
— В самом деле? — обрадованно отозвался Перси, но тут же удивленно уставился на незнакомца: тот назвал его, одетого в штатское, по званию.
— Откуда вы меня знаете?
— Ведь вы лейтенант Перси?
— Да, а вы кто?
— Моя фамилия Адамс.
— Ах вы Адамс! — с интересом проговорил Перси. — Я уже слышал о вас.
— Я полагаю, — усмехнулся Адамс, — наш общий знакомый Батлер рассказывал вам обо мне много хорошего.
— Как сказать… — увернулся от ответа Перси. — Я догадываюсь, вы неслучайно сели за мой столик?
— Нет. Я хотел бы передать вам привет от одной вашей приятельницы.
— По всей вероятности, от вашей приятельницы, Эвелин, — осклабился Перси. — Я думаю, что майор Батлер не оценит того, что вы беспокоитесь об этой даме.
— Вы считаете, для него было бы лучше, чтобы вы заботились о ней?
Перси не понял намека. Он был уверен, что Эвелин будет молчать обо всем. Поэтому он ответил так, как и предполагал Адамс:
— Мисс Эвелин наша сотрудница. Я связан с ней лишь деловыми отношениями.
— Конечно, — кивнул Адамс. — Я хотел бы вас спросить, для чего вы готовите Паули?
Перси озадаченно посмотрел на него.
— С чего это вы взяли, что я буду разговаривать с вами о служебных делах?
— Будете, — сказал Адамс многозначительно.
— Совсем необязательно. А почему вы, собственно, заинтересовались этим Паули?
— Он немец.
— Ну и что?.. — спросил Перси. — Лучшие наши сотрудники из немцев.
— Как бы вы посмотрели на то, если бы американец работал на наше Ведомство? — осведомился Адамс.
Перси пожал плечами.
— Каждый знает, что делает.
— Но вы не очень-то уважаете тех американских граждан, которые работают на разведку чужой, хотя и дружественной, державы. По отношению к ним вы применяете какие-то меры.
— Ясное дело, — отозвался Перси.
— Так же и мы, — сухо произнес Адамс.
— К чему вы клоните? — спросил лейтенант. Ему не нравилась вся эта неопределенность.
— Как представитель немецкой власти, я интересуюсь, чем занимается у вас немецкий подданный Паули. Вот и все.
— Спросите об этом лучше Батлера, — уклонился Перси. — Я не могу давать вам разъяснения.
— Ну хорошо, — невозмутимо произнес Адамс. — Тогда я спрошу вас о другом. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман, проживающая в Берлине, Груневальдштрассе, восемьдесят шесть, заявила нам, что находится в опасности. Вас это интересует?
— Конечно. Кто же ей угрожает?
— Вы.
Перси нервным движением раздавил сигарету.
— Вы что, спятили?
— Отнюдь нет. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман обратилась к нам с просьбой о помощи. Она заявила, что вы совершили преступление по отношению к ней как к женщине, использовав для этого ее зависимое от вас служебное положение. Это верно?
— Она что, сошла с ума? — хрипло спросил Перси. — Я американский офицер и не позволю себя оскорблять.
— Совершенно верно, — поддержал его Адамс. — Этого вы не должны так оставлять. Поэтому я и завел с вами разговор. Правда, Бринкман представила нам доказательства.
— Доказательства? — забеспокоился лейтенант.
— Да! Катушку с магнитофонной записью. Она находится сейчас в моем распоряжении. К сожалению, раньше я не имел чести быть лично знакомым с вами. Сегодня я воспользовался случаем, чтобы познакомиться. Должен же я был в конце концов убедиться, что мужской голос, записанный на пленке, это ваш голос.
— И что же? — Перси с трудом сдерживал волнение.
— Я убедился, — спокойно продолжал Адамс. — Фрейлейн Бринкман сказала правду. Как представитель немецкой власти, я обязан защитить немецкую подданную. Даже если она сотрудничает с иностранной разведкой. Это разные вещи. Преступление остается преступлением, несмотря на то, кем и при каких обстоятельствах оно совершено.
