Ганс Эттинген - Крысы появляются ночью
…Сид проснулся, когда был уже полдень.
Головная боль все еще не прошла. Он мучительно напрягал намять: что случилось? Прошло немало времени, пока он вспомнил подробности минувшей ночи.
«Боже мой! — ужаснулся он. — Надо немедленно поговорить с Дорис».
Сид прошел на кухню. Дорис в ней не было. Он бросился в спальню. Шкаф был приоткрыт. Платьев Дорис в нем не было. Исчез и большой черный чемодан.
«Это… невозможно!» — подумал он.
Заглянул в ванную комнату. Она была пуста. Туалетных принадлежностей Дорис он в ней не увидел. В замешательстве вернулся на кухню. На столе обнаружил записку, которую раньше не заметил.
«Я уехала к маме в Брауншвейг. Прошу, оставь меня хотя бы на несколько дней в покое. Мне надо побыть одной. Дорис».
Сид устало опустился на стул, перечитывая записку. Буквы расплывались перед глазами.
Дорис ушла. Бросила его.
Главное — не падать духом. Через несколько дней он поедет в Брауншвейг, и она вернется. А духи? Надо купить себе такие же духи и показать ей при случае.
Его руки немного дрожали, когда он прикуривал сигарету.
Эвелин собиралась уходить.
Она привела комнату в порядок и положила в свою элегантную сумку две магнитофонные катушки и несколько кассет с кинопленкой. Еще раз повернулась на каблуках перед небольшим круглым зеркалом, придирчиво себя осмотрела.
Раздался звонок у входной двери. Она пошла открывать. На пороге стоял Перси.
— Хэлло, лейтенант! — удивленно протянула она. — Я как раз собиралась пойти к вам и передать кое-что.
— Вы напрасно бы потратили время, — неприветливо отозвался лейтенант и прошел мимо нее в гостиную. — Выкладывайте!
Она открыла сумку и протянула ему одну катушку с магнитофонной записью и две кассеты.
— Еще! — приказал Перси.
— Это все.
Ловким движением он выхватил у нее сумку и высыпал содержимое на стол.
— А для кого предназначаются эти катушки и остальные пленки? — спросил он. — Может быть, для порнографического клуба?
Она побледнела.
Перси сгреб все материалы в свою папку.
— Сколько вам платит Ведомство по охране конституции за такие сведения? — грубо спросил он, рассматривая ее в упор. — Вы хотели передать эти вещи Адамсу? Он вчера вечером был у вас и ушел за полчаса до прихода Паули.
Эвелин молча кивнула. У нее пересохло в горле.
«Они следили за мной! — молниеносно пронеслось у нее в голове. — Я выдала себя. Что они теперь сделают со мной?..» От Батлера нельзя было ждать ничего хорошего. При мысли о расплате ноги у нее начали подкашиваться.
«Я могу ни в чем не сознаваться. В конце концов, мне же не запрещено принимать у себя гостей».
Эвелин слабо улыбнулась и, запинаясь, проговорила:
— Да, это правильно, он был у меня. У меня… у меня с ним роман.
Перси нагло усмехнулся и жадными глазами осмотрел ее фигуру.
— Нашла с кем связываться! — резко бросил он, схватив ее за талию. — Я мог бы забыть всю эту историю…
Она не сопротивлялась.
X
Сид проглотил две таблетки от головной боли. На кухне он нашел хлеб и колбасу, сварил крепкий кофе и с жадностью набросился на еду.
Сегодня ему предстояло встретиться со связным. Он пошел в комнату, достал из книжного шкафа первую часть «Фауста». И вдруг вспомнил, что Дорис вчера говорила что-то о Винкельмане и его предложении. Или это ему только померещилось? Он поднял трубку и набрал номер телефона своего друга.
— Наконец-то! — отозвался Винкельман. — Сегодня утром я вам уже звонил, но никто не подошел.
— Я долго спал, — оправдался Сид. — Что там такое? Я слышал, ты нашел мне место?
— Да. С первого января. При редакции ежедневной газеты вторым редактором по экономическим вопросам. Я буду вести отдел фельетона.
— Вот это здорово! — обрадовался Сид. — Когда к тебе зайти? Можно завтра пораньше?
— Конечно! А пока будь здоров! Мне надо еще сделать покупки к рождеству.
Винкельман положил трубку.
Рождество! Сид совсем забыл о нем. Надо как можно скорее уладить ссору с женой. Послезавтра он поедет в Брауншвейг.
Он взял книгу и плащ, валявшийся на кушетке, и вышел на улицу.
Около восьми Сид поставил свой автомобиль на Кармерштрассе и подошел к остановке «Савиньиплац». Начался дождь. Стало холодно.
«Какая муха меня вчера укусила? — думал Сид. — Я же не хотел оставаться. А потом вдруг потерял контроль над собой. Все-таки я свинья! Зачем надо было так много пить? Как мне объяснить Дорис всю эту историю? Может быть, Винкельман поможет. Он мог бы, к примеру, подтвердить, что поздно вечером я встретился с ним в пресс-клубе и показывал ему духи. После этого мы упились. Винкельману Дорис поверит».
Он уже обрадовался было тому, что нашел такой выход из положения, как вдруг вспомнил, что именно Дорис сообщила ему о звонке Винкельмана.
«Нет, из этого ничего не выйдет, — подумал он. — Дорис, конечно, не простит меня так быстро. Надо что-то еще придумать».
Сид стал смотреть на людской поток, выливавшийся через двери станции. То и дело с грохотом пролетали поезда. В толпе Сид уже успел заметить несколько человек, несущих авоськи, но ни в одной из них не было красного мяча.
На освещенном циферблате часов стрелки показывали три минуты девятого.
— Когда в последний раз шел дождь? — раздался у него за спиной голос.
Сид быстро обернулся. Воротник дождевика незнакомца был высоко поднят, поля шляпы прикрывали лоб. В руке он держал зеленую авоську с красным резиновым мячом.
— Двадцать девятого июня, — ответил Сид.
Мужчина кивнул головой.
Они медленно пошли по Кантштрассе.
Перед одной из досок для объявлений незнакомец остановился.
— Здесь ежедневно вывешиваются объявления, — сказал он. — Если вы захотите меня найти, дайте следующее объявление. «Настоятельно ищу подержанную детскую коляску. Эльзе Книппендорф, Клейстштрассе, четыре». Повторите.
Сид повторил содержание будущего объявления.
— Между прочим, меня зовут Джим, — продолжал мужчина. — Так вы сможете меня оповестить в случае необходимости. На следующий же день вы меня найдете ровно в пять вечера в отделе ассигнований. Эту явку используйте и в том случае, если вы почему-либо не сможете заранее предупредить меня. Обязательно явитесь туда через неделю. Все ясно?
Сид кивнул.
Он попытался было разглядеть лицо Джима, но увидел только жгуче-темные глаза, широкий нос, тонкие губы. Джим старался держаться так, чтобы его лицо все время находилось в тени.
— Вот еще что, — спохватился агент. — Если стоять перед зданием отдела, то справа от вас будет телефонная будка. Вы не припоминаете?
Сид кивнул.
— Книга телефонных абонентов в этой будке используется как предупреждение.
— Как предупреждение?
— Ах да, вы же новичок! — негромко засмеялся Джим. — Я совсем забыл об этом. Прежде чем направиться в отдел, войдите в телефонную будку и откройте книгу на букве «К». Там, где начинаются фамилии на «К», на правой странице вверху увидите кружок. Значит, все в порядке. Если же найдете там треугольник, то немедленно возвращайтесь домой и ждите моего звонка. О буквах в книге и значках мы каждый раз будем уговариваться особо.
— Понятно, — кивнул Сид.
— О’кэй! — незнакомец внезапно торопливо отошел от него, даже не попрощавшись.
Нельзя сказать, что эта встреча обрадовала Сида. Возвращаясь к своему «шпортвагену», он обратил внимание на стоящий позади него черный «мерседес».
Сид хотел уже было пройти мимо, но тут его вполголоса окликнул водитель «мерседеса». Им оказался Мюллер.
— Вы, вероятно, хотели проверить, встретил ли я этого остряка с детским мячом? — осведомился Сид.
— Нет, — ответил Мюллер. — Мне надо с вами поговорить. Садитесь в машину!
Сид бросил беспокойный взгляд на заднее сиденье, но, кроме Мюллера, в машине никого не оказалось.
Облегченно вздохнув, он уселся рядом с ним.
— Ну? Вы узнали что-нибудь у своей красотки?
— Нет, — ответил Сид, — я слишком здорово напился.
— Очень прискорбно. Прежде всего для вас. Мне придется дать вам другое задание, чтобы вы хоть как-то отработали свой гонорар.
Сид промолчал. «Другое задание? Куда это клонит Мюллер?»
— В Восточном Берлине есть известный профессор Арендт, — продолжал Мюллер. — Послезавтра вы посетите его, передадите привет от своего отца и пригласите на встречу ученых, которая состоится во вторник вечером в отеле на Штейнплац.
Сид растерялся.
— Разве вы не знаете?..
— Как же, как же, — перебил его Мюллер. — Но, возможно, Арендт еще не знает об этом. Это случилось всего несколько недель назад. Поэтому в разговоре вам надо быть осторожным — вдруг он уже все знает? Это вы сразу заметите.
— «Это случилось…» — горько повторил Сид. — Вот что я вам скажу, господин Мюллер: во-первых, я не хочу пачкать имя своего отца о ваши грязные делишки и, во-вторых, послезавтра у меня не будет времени. Я должен уехать. Это для меня важнее всего.
