Микки Спиллейн - Кровавый рассвет
– Любовь к женщине. Он опять подмигнул.
– Тебе об этой ситуации лучше знать… Сам в ней недавно находился.
– Я совершил почти такую же ошибку, но был моложе, намного моложе.
– Когда ты женишься на Рондине? – Он запнулся. – Прости, но я тоже привык к этому имени. Итак, Эдит Кен. Я все время забываю, что Рондина мертва. Когда я увидел Эдит, я тоже сделал ту же ошибку, что и ты – это вылитая Рондина.
– Но мы навсегда расстались.
– Жаль… Что ты хочешь от меня сейчас, Тайгер?
– Войди в отель «Штевен» и проверь там всех. Если крошка Верд не виновата, то убийцей мог быть тип, который стрелял в меня у отеля. Я не верю, что Ани прикончила женщина, это требует чрезмерной физической силы.
– Она же тренированный атлет. У нее стальные мускулы и крепкая хватка.
– Глупости! Женщины только кажутся такими сильными. И еще, прошу тебя не спускать глаз с Рондины. Если там хвост, то они рано или поздно до нее доберутся. Мне некого просить об этом, а у тебя есть возможность в случае необходимости дернуть за нужную веревочку.
– Я постараюсь, – проворчал он.
Я видел, что ему далеко не безразлична моя Рондина и похлопал его по плечу. Затем расплатился и покинул кафе.
Я добрался до места и шагнул на ступени, чьи плиты стерли миллионы ног. Они вели вниз, в подвальчик. Мне навстречу вышел толстый Джон и весь засиял от радости, когда я назвал пароль. Каждая наша встреча сулила ему кругленькую сумму, а деньги Мартина Грэди были надежной гарантией в этой игре.
Там, наверху, в комнате отеля находился мой ключ ко всей операции «ПЛАТОН» – и все эти смерти тоже были из-за нее и для нее. Я медленно поднялся по лестнице и, подойдя к двери, постучал. Послышался ее напряженный голос:
– Кто там?
– Тайгер.
– Как я могу проверить? Я вытащил последнее изобретение Вентли – ручку-бомбу и, написав на клочке бумаги свое имя и инициалы, подсунул ее под дверь.
– Сравните почерк с запиской.
Бумажку медленно вытянули у меня из-под пальцев. Затем загремели, падая, какие-то вещи, дверь медленно отворилась, и передо мной предстала Ева Верд.
Она не была похожа на женщину, которую я себе представлял. Белокурые, почти серебряные волосы окутывали нежное овальное личико с выдающимися вперед скулами и, вот ирония судьбы, с огромными, почти восточными глазами. Губы были пухлые, немного влажные. Я видел, что она боится меня, но не подает вида. Ее полная грудь подрагивала под тонкой нейлоновой блузкой. У нее уже не было того атлетического разворота плеч, как на ранних снимках. Она оказалась стройной, даже немного худощавой, а бедра были узковаты, почти мужские – такое сочетание, как у балерины.
– Не думай, что я такой в жизни, детка. Хороший грим. Не смотри на мой нос!
Она слегка улыбнулась, и я понял, что ее женский взгляд уже обнаружил некоторые погрешности косметики, которые не заметил бы мужчина.
– Я не знала, кого мне ждать.
У нее был низкий голос, и в нем все еще оставался привкус странного акцента, но трудно было сказать, какого рода этот акцент. Я закрыл дверь, по привычке проверил обиталище, потом молча указал ей на кресло. Когда она уселась, я спросил:
– Вы хотите что-нибудь сказать?
– А что, это обязательно?
– Да.
– Тогда слушайте.
– Что случилось в отеле?
– Эта женщина… Она сказал, чтобы я немедленно сматывалась из отеля, что это необходимо для безопасности Габина. Потом кто-то настойчиво постучал в дверь, но она не позволила мне ответить. Через несколько секунд позвонил телефон, к нему я тоже не стала подходить.
– Кто еще знал, что вы находитесь в этом отеле?
– Я… никто. Я никому не говорила.
– Ани, женщина… это знала?
– Да, я сказала ей, – Ева сжала губы и внимательно посмотрела на меня. – Она все время боялась, что они ворвутся, поэтому дала мне эту бумажку и помогла влезть на первые ступеньки пожарной лестницы. Потом смотрела, как я спускалась. И я сразу же поехала сюда.
– Ты ни с кем не общалась?
– Только с тобой! – вызывающе ответила она, вдруг тоже переходя на «ты». – Пожалуйста, скажи мне, что там случилось?
– Они пришли за тобой, крошка, и Ани встретила их в качестве хозяйки. Вероятно, она их опознала, поэтому они решили не рисковать и просто прикончили ее.
Ева закрыла рот ладонью, ее глаза на минуту расширились от ужаса.
– Господи… но я… нет…
– Зачем ты приехала в Нью-Йорк, Ева?
– Это из-за Габина. Когда я узнала, что он…
– …перешел?
– Да.
– Он перешел из-за тебя? Она отрицательно качнула головой.
– Нет, нет! Это, по-моему, невозможно. С тех пор, как я… здесь, мы не переписывались.
– Вы были счастливы тогда, в тот год?
– Да, однажды. Это было… восторг, атмосфера игры… Габин тогда был влиятельным лицом, и все было здорово. Он был очень нежен со мной.
– Он знал, как ты перешла? Он знал, что ты любишь его настолько сильно?
– Кто может сказать, на что надеется мужчина? Он был уже не молод.
Я пожал плечами, наблюдая за Евой.
– Возраст тут не при чем. Вы были любовниками?
Ева опять нагнулась, рассматривая свои ладони, потом тряхнула головой, и волосы упали на ее лицо.
– Да, но я хотела об этом забыть.
– Это он помог тебе тогда убежать?
Она не могла обмануть меня. Я слишком опытен, и она не смогла бы сделать это, даже если б очень захотела.
– Нет. Я перешла вдруг, по наитию. Это было внезапное решение. Дома никто бы не пострадал из-за моего перехода, ведь я сирота. Я воспользовалась случаем. Друзья одолжили мне денег. И я постараюсь быть хорошей гражданкой этой страны.
– Ты несколько раз меняла имя.
– Да, но даже сейчас есть такие, кто меня помнит и не прощает. Иногда меня… извещали. Каждый раз я переезжала на новое место. Я ничего не хочу от прошлого. Здесь – новая жизнь.
– Что ты хотела от Мартела? Она сделала жест отчаяния.
– Я знала, что ему придется перейти, и не хотела, чтобы он был один. Иногда мне даже казалось, что он сделал это из-за меня.
– Теперь он опасен.
– Почему?
– Твои бывшие сограждане надеются добраться до него через тебя. Они уже покушались на его жизнь.
– Но он…
– …жив, и находится под наблюдением в госпитале. Он поправится, но они на этом не остановятся.
– Но тогда я должна его видеть! Поймите, должна!
– Всему свое время. Теперь ты так же важна, как и он. Ты просто пересидишь в укрытии, пока я свяжусь с Мартелом. Коли он узнает, что ты в безопасности – он заговорит, и как только он заговорит, его цена резко уменьшится и, может быть, его оставят в покое.
– Он говорил, что собирается преподавать.
– Это его дело, как он собирается жить потом… Но сейчас он должен заговорить.
Она неожиданно вскочила, глядя на меня расширенными зрачками.
– Там кто-то есть, за… Я махнул рукой, и она умолкла.
За дверью послышался какой-то звук, которого не должно было быть. Он отозвался во мне сигналом опасности.
Я указал Еве на угол, заставил ее сесть на пол, и когда она свернулась клубком, на цыпочках подошел к выключателю и повернул его. Потом выхватил свой 45-й и посмотрел под дверь. Там было темно. Вероятно, они выключили в коридоре свет, и кругом царил мрак.
Заметив на столике приемник, я взял его и, найдя легкую музыку, усилил звук до такой степени, что он заглушил все наши передвижения. Если компания в коридоре не узнала меня, то могла принять за любовника и подождать, пока я выйду.
– Ева! – шепнул я.
– Да. Я почти не слышал ее голос.
– Мы полезем на крышу по пожарной лестнице. Ты сможешь?
– Как скажешь. Они хотят…
– Молчи и за мной…
Я вытянул руку, почувствовал робкие пальцы и рывком поднял ее с пола. Музыка внезапно смолкла и мы замерли. Диктор пробормотал что-то непонятное, и вновь заиграла музыка. Мы подошли к окну.
Задвижки были смазаны, и мы бесшумно выбрались на металлическую платформу. Я показал Еве пожарную лестницу. Послушно перебирая руками, она полезла наверх. Я прикрыл окно и стал подниматься следом. Я видел, как работают ее бедра, и понял, что спортсменка в ней еще не погибла. На третьем этаже я ее остановил.
– Дальше поднимайся одна и спрячься за трубу. Постарайся не выходить из тени. Не поднимай головы и не двигайся до тех пор, пока не убедишься, что это я.
– Понятно, – шепнула она и продолжила путь.
Я спустился обратно, влез в комнату, зажег спичку и распахнул дверь. На секунду послышался чей-то шепот, потом кто-то засопел и я вычислил, что их там двое. Они стояли под дверью, стараясь не шуметь, но я понимал, что долго ждать не придется.
Поэтому достал коробок спичек, поджег его и швырнул в них. На мгновение они ослепли, вскинули автоматы, но я уже открыл их убежище. И последнее, что они видели в жизни, был этот внезапный удар света, яркая вспышка, за которой сразу последовала вечная ночь.
