Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
— Идем! — закричал Борн. — Это Карлос!
— Нет! — прорычал Крупкин. — Надо подождать. Теперь это ловушка для Шакала, и он должен в нее попасть...
— Но там люди! — заорал Джейсон.
— Войны без жертв не бывает, мистер Борн... Я вынужден вам напомнить, что это настоящая война. Моя и ваша. Кстати, ваша война более личная...
Шакал издал душераздирающий вопль, дверь с грохотом рухнула, и нападавшие открыли ураганный огонь из автоматов.
— Теперь пора! — крикнул Сергей, включая зажигание и вдавливая педаль акселератора в пол. «Ситроен» выскочил на дорогу и помчался к фургону. В этот момент справа раздался мощный взрыв. Неприметный серый автомобиль, в котором сидел старик, взлетел на воздух. От Ударной волны «ситроен» повело влево, и он врезался в старую проволочную ограду, окаймлявшую автостоянку. Темно-коричневый фургон Шакала вместо того, чтобы рвануться вперед, сдал назад и резко остановился: водитель выскочил из кабины и спрятался за машиной, потому что заметил советский резерв. Пока русские из резерва бежали к ресторану, человек Шакала успел прошить одного из них длинной очередью. Другой метнулся в высокую траву на обочине, наблюдая за тем, как шофер Карлоса расстреливает его машину, и не в силах что-нибудь сделать.
— Выметайтесь! — заорал Сергей, выталкивая Борна с его места.
Крупкин и Алекс Конклин пригнувшись последовали за Борном.
— Идем! — закричал Джейсон, сжимая в руках «АК-47». — Этот сукин сын сам взорвал машину со стариком...
— Я иду первым! — сказал русский.
— Заткнись! — Борн рванулся вперед. Он бежал зигзагами, стараясь вызвать огонь на себя, а когда шофер Карлоса наконец выстрелил в его сторону из-за фургона, Борн бросился на землю. Борн знал, что человек Шакала обязательно проверит, точны ли его выстрелы. И действительно: из-за машины высунулась голова водителя — и в то же мгновение Джейсон разнес ее автоматной очередью.
Второй русский из резерва, услышав последний стон из-за машины, поднялся с обочины и бросился к ресторану. Там шла беспорядочная стрельба: очередям сопутствовали вопли ужаса, снова и снова вспыхивала пальба. Внутри этой совсем еще недавно мирной гостиницы был ужасный, кровавый кошмар. Борн вскочил на ноги, рядом с ним оказался Сергей; они присоединились к другому помощнику советского резидента. По сигналу Джейсона русские ворвались внутрь.
Последующие шестьдесят секунд были столь же ужасны, как страдания грешников в аду, запечатленные Босхом[124]. Официант и двое посетителей были мертвы: головы их были размозжены, вместо лиц — кровавое месиво. Один из мужчин, распростертый на скамье, с широко открытыми остекленевшими глазами, был весь изрешечен пулями. Женщины в полной панике, издавая то стоны, то визги, пытались найти укрытие за деревянной перегородкой. Итальянцев из посольства нигде не было видно.
Внезапно Сергей метнулся вперед, открыв огонь из «Калашникова»: в дальнем углу комнаты он заметил фигуру, которая ускользнула от внимания Борна. Из тени выступил один из нападавших в маске, но прежде, чем он успел воспользоваться оружием, русский срезал его... Еще один! За короткой стойкой, служившей баром, скрючился какой-то человек. Может, это Шакал? Джейсон отскочил к расположенной по диагонали стене, пригнулся, напряженно всматриваясь в полумрак ниши. Он метнулся к стойке бара, между тем как второй русский, оценив ситуацию, подбежал к истерически вопившим женщинам, намереваясь их защитить. Из-за стойки высунулась голова в маске, вслед за этим показалось дуло автомата. Борн вскочил на ноги и, отбив в сторону дуло автомата, выстрелил в упор из «АК-47» в искаженное гримасой лицо в капроновой маске. Это был не Карлос. Где же он?
— Там! — крикнул Сергей, словно в ответ на безмолвный вопрос Джейсона.
— Где?!
— За теми дверями!
Там было помещение кухни. Джейсон и Сергей подскочили к крутящимся дверям. Они уже собирались ворваться внутрь, когда их отбросило назад взрывной волной: в помещении кухни взорвалась граната, в двери вонзились осколки металла и стекла. В зал ресторана клубами повалил тошнотворный дым.
Тишина...
Джейсон и Сергей вновь бросились к дверям в кухню; их остановил новый взрыв, вслед за которым раздались автоматные очереди: пули насквозь прошивали тонкие решетчатые створки крутящихся дверей.
Тишина...
Чуть-чуть подождали.
Тишина...
Это уже было чересчур для нетерпеливого, разъяренного Хамелеона. Он перевел затвор автомата на стрельбу очередями, толкнул вертушку в дверях и, оказавшись внутри, бросился на пол.
Тишина...
Помещение кухни являло собой еще одну картину кромешного ада. Внешняя стена была разворочена взрывом, толстяк хозяин и шеф-повар были мертвы: они лежали привалившись к нижним полкам стеллажей с кухонной посудой; все вокруг было забрызгано кровью.
Борн медленно, с заметным усилием поднялся на ноги, нервы его были напряжены до предела, это была грань, за которой начинается истерика. Как в трансе смотрел он вокруг себя, пока взгляд его не выхватил из царившего везде сумбура клочок коричневой оберточной бумаги, пришпиленный к стене огромным ножом для разделки мяса. Он подошел ближе и прочитал слова, нацарапанные карандашом мясника: «Твое убежище в „Танненбауме“ сгорит дотла, а твои дети пойдут на растопку. Спи с миром, Джейсон Борн».
Джейсон чувствовал, что жизнь его разбивается на тысячи осколков, — и из его груди вырвался дикий вопль отчаяния. Сквозь проем в стене Борн выскочил наружу и открыл ураганный огонь из «АК-47» в безумной попытке уничтожить Шакала. Он стрелял куда-то в поле, пока не опустел магазин. Сергей и человек из резерва выскочили вслед за ним; Сергей вырвал у него автомат и отвел Борна к задней стене гостиницы: там их поджидали Алекс и Крупкин. С трудом удерживая Джейсона, они обогнули ресторан, и тут на Хамелеона вновь обрушился лавиной истерический припадок.
Глава 31
— Остановись, Дэвид!
— Боже мой, он совсем обезумел... Сергей, держи его... А ты помоги Сергею! Положите его на землю — я должен кое-что ему сказать. Надо сматываться отсюда!
Помощники русского резидента скрутили бившегося в истерике Борна и положили его на землю.
Фургон Шакала исчез. Карлос уже в который раз ускользнул, оставив Джейсона Борна в состоянии безумия.
— Держите его! — прорычал Крупкин, опускаясь на колени рядом с Джейсоном; его помощники прижали Борна к земле. Офицер КГБ наклонился над ним, положил ладонь на лицо американца и, надавив на его щеки большим и указательным пальцами, заставил агента «Тредстоун-71» смотреть на себя. — Я не собираюсь вас уговаривать, мистер Борн, и, если вы не в состоянии соображать, можете оставаться здесь. Возьмите себя в руки. Примерно через час мы свяжемся с соответствующими людьми в вашем правительстве. Я прочитал оставленное вам предупреждение и могу заверить вас, что в Штатах вполне способны защитить вашу семью. Но вы должны принять участие в этом сеансе связи. Или вы станете рассуждать рационально, мистер Борн, или можете отправляться к чертовой матери. Итак, что вы выбираете?
Хамелеон, чувствуя, как его придавливают к земле, вдохнул, словно это был последний глоток воздуха в его жизни: в глазах появилось осмысленное выражение.
— Вот что, ублюдки, для начала слезьте-ка с меня.
— Один из этих ублюдков спас тебя, — заметил Конклин.
— А я спас жизнь кого-то из них. Так что не будем считаться.
* * *По проселочной дороге к трассе на Париж мчался бронированный «ситроен». По защищенному телефону, входящему в сотовую систему связи, Крупкин вызвал в Эпернон команду, которая должна была убрать все, что осталось от русского резервного автомобиля. Тело убитого погрузили в багажник «ситроена». Поэтому если бы потребовалось официальное объяснение, в нем говорилось бы о непричастности Советов к этому инциденту. Там было бы сказано, что дипломаты низшего ранга отправились в загородный ресторан и стали случайными свидетелями кровавой бойни. Убийцы были в масках, тех, кто отстреливался, дипломаты не успели рассмотреть. Спасая свою жизнь, они бежали через служебный вход. После перестрелки они возвратились в ресторан и пытались успокоить находившихся там женщин и единственного оставшегося в живых мужчину. Дипломаты позвонили в посольство, сообщили об этом трагическом инциденте и получили приказ позвонить в полицию и немедленно возвращаться в Париж. Престиж Советского Союза не может пострадать из-за случайного присутствия дипломатов на месте преступления, совершенного французами.
— Интересно, кто-нибудь поверит этому? — поинтересовался Алекс.
— Это не имеет значения, — ответил советский разведчик. — Все в Эперноне вопиет о том, что это дело рук Шакала. Разнесенный в клочья старик, два его подручных в масках — Сюрте хорошо знакома с почерком Карлоса. Если мы и были задействованы, все же наше дело правое, поэтому они будут смотреть на наше присутствие там сквозь пальцы.
