Сергей Костин - Страстная неделя
У Осборна было двое сыновей — один на год старше, другой на год младше Тони. Летом 99-го, за пару месяцев до нашей операции по выявлению мусульманских боевиков, Мохов, опять же с разрешения Конторы, пригласил в свой отпуск обоих мальчишек в Россию. Они жили у него дома, Мохов свозил их в лавру, в Суздаль. Потом они с Тоней и ее мамой съездили еще на пару дней в Питер. Так что, в сущности, предложение, которое сделал ему Осборн, могло казаться вполне безобидным.
Здесь опять была запись диалога (он что, все их разговоры записывал?).
О с б о р н: Так ты точно решил возвращаться в Россию?
М о х о в: Это не я решил. Но, честно говоря, я уже по дому соскучился — шесть лет будет, это долго. Да и Тоне в университет поступать.
О с б о р н: Она у вас совсем англичанка стала, не отличить.
М о х о в: Не то, что ее отец — до сих пор с акцентом говорит.
О с б о р н: Да ладно, ты отлично говоришь. Лучше, чем половина людей в Англии. Слушай, а ты не думал оставить Тоню здесь учиться?
М о х о в: Да нет, ты что? Я же не олигарх. Что-то я здесь, конечно, заработал, но на колледж этого вряд ли хватит.
О с б о р н: Может, ты зря так думаешь. Все решаемо.
М о х о в: Каким это образом?
О с б о р н: Смотри. У меня близкий друг в попечительском фонде Лондонского университета. Они каждый год выделяют пять грантов на обучение. Три обычно получают англичане, два — иностранцы. Твоя же девочка учится блестяще — у нее все шансы.
М о х о в: Да там таких кандидатов наверняка десятки, если не сотни.
О с б о р н: Да, но досье Тони рассмотрят самым внимательным и благожелательным образом.
М о х о в: Ты серьезно?
О с б о р н: Я серьезно.
М о х о в (после паузы): Но все равно ей нужно где-то жить…
О с б о р н: Она может жить у нас, в спальне друзей. Ты же знаешь, в доме места хватит. С парнями она ладит. И она нас не объест.
М о х о в: Да это-то я осилю.
О с б о р н: А на карманные расходы будет сама зарабатывать. Мои зарабатывают.
Этот отчет Мохов послал как есть, без своих комментариев и рекомендаций. Скорее всего, он надеялся, что Контора такой вариант одобрит. Но в Лесу на это посмотрели иначе. Тогда, в 1999-м. Однако год спустя, когда Мохов с женой вернулись в Москву, их дочь преспокойно осталась учиться в Англии, как раз в каком-то из колледжей Лондонского университета. Где она жила, в досье Мохова не указывалось, вполне вероятно, у Осборнов.
Теперь, когда Мохов бежал в Англию, вывод о том, что тогда-то его и перевербовали, напрашивался сам. Но, как выразился Эсквайр, важно ведь бумажки в правильное досье подшивать, а думать про все — мозги вскипят.
3
Как в городе с восемью миллионами жителей можно найти человека, который не хочет, чтобы его нашли? Конечно, у меня был план. Строго говоря, я ни о чем другом и не думал за последние двое суток.
Обращаться к своим я, естественно, не собирался. Уже посотрудничали однажды, хватит с меня. Такой вариант мы с Эсквайром всерьез даже не обсуждали. Он лишь спросил, нужна ли мне поддержка резидентуры, я покачал головой, и Бородавочник сказал: «Понимаю». К счастью, у меня в Лондоне были собственные наработки.
Основные надежды на помощь в поисках Мохова я возлагал на Раджа. Члена могущественного семейного клана выходцев из Индии, владельца детективного агентства и, хотя и не агента, но проверенного и надежного помощника в нескольких наших операциях. О нем, кроме нас с Кудиновым и человека, который его вербовал, похоже, знал только Эсквайр. Наши же молодцы могут испортить самые хорошие отношения: зацепят какую-нибудь деликатную восточную струну, нахамят, недоплатят. А возможности у этого контакта, я надеялся, по-прежнему были такие, что технарям из лондонской резидентуры и не снились.
Я усмехнулся про себя. Мы с Раджем не виделись лет шесть, и для главной надежды здесь было слишком много «если». Если он был жив и здоров. Если по-прежнему играл в наши игры, а не ушел в другой бизнес или на покой. Наконец, если он просто был в Лондоне, да еще и по тому же адресу.
Таксист — такой же седой старикан, у них же в Лондоне водители, как и сами кебы, на одно лицо — высадил меня у метро «Лестер-сквер». Я с удовольствием потянулся, подставляя лицо солнцу. В Нью-Йорке была весна, в Москве — зима, а здесь — полное ощущение лета. Нет, за нами вроде бы никто не ехал. Я погрузился в переулочки Сохо, отметил новый японский ресторан рядом со знакомым пабом, успел подумать, а найду ли я на старом месте то, что искал, но, повернув за угол, увидел знакомую желтую вывеску «Кодак». Теперь только бы Радж оказался на месте.
Радж был на месте. Волосы уже не курчавятся во все стороны, виски поседели, само лицо округлилось, да и животик наметился вполне определенно. Перстней на всех пальцах только не было — ну, может, пара-тройка осталась. Но глаза так же зажглись, узнав меня, губы расплылись в по-прежнему белоснежной улыбке, да и, мгновенно сориентировавшись, он встретил меня в своей обычной манере:
— Ваши снимки будут готовы буквально через десять минут. Мы же так договаривались.
Это он отыграл репризу для своего клиента, который забирал визитные карточки. Но главным образом чтобы позабавиться самому и заставить улыбнуться меня.
Я пока осмотрелся. Ассортимент в лавочке значительно расширился. Теперь здесь можно было купить и фотоаппараты, объективы, сумки, карты памяти и прочие аксессуары. Радж зарабатывал и на изготовлении штампов, ксерокопировании, а также на мелких печатных услугах, типа флайеров. Я надеялся, что все это, как и раньше, было лишь прикрытием. Судя по тому, как Радж меня встретил, так это и было.
Рассчитывая покупателя, он то и дело поглядывал на меня, и улыбка постоянно порхала с его губ на глаза и обратно. А я как зачарованный смотрел на клиента. Это был молодой качок в белой майке, на которой был изображен разноцветный китайский дракон. Но хвост и морда дракона вылезали за майку и продолжались в виде такой же разноцветной татуировки уже на мускулистых руках парня. Сделано это было так, что татуировки, вероятно, смотрелись и отдельно, на голом торсе. Но в сочетании с майкой эффект был сногсшибательный.
Парень вышел, скользнув по мне довольным взглядом — видимо, в моих глазах все еще читалось восхищение. Я подошел к Раджу, выходящему из-за стойки. Мы обнялись.
— Ну, где мои фотографии? — спросил я, настраиваясь на его волну. Это важно: тогда человек не чувствует, что в его жизненное пространство произошло постороннее вторжение.
— Если ты зашел не просто, чтобы поздороваться, то, наверное, будут, — улыбнулся Радж.
Мы прошли в заднюю комнату с теми же, теперь я вспомнил, изображениями тигра в зарослях бамбука, и по его знаку сидевший с айпэдом подросток побежал заменить его в лавке. Это с фасада у Раджа только витрина и дверь, его владения, как мне было известно, уходили глубоко внутрь квартала. За задней комнатой была еще одна, для меня новая, где за компьютерами сидели уже четверо парней, а еще дальше был частный сад. Крошечный прудик, ива над ним, бронзовая статуя какого-то индуистского божества, ослепительно розовое миндальное дерево, какие-то кустарники по краям и, разумеется, зеленая лужайка. Я же говорю: Лондон — это не город, а огромный парк, лишь местами застроенный зданиями.
— Или сначала поговорим? — спросил Радж, останавливаясь на пороге сада. Я кивнул. — Тогда лучше сюда.
Он завел меня еще в одну небольшую комнату без окон, с диваном у стены и низким столиком с пуфами на циновке. Один из мальчиков, которые стайками снуют в индийских домах, уже тащил нам чайник, второй нес стаканчики, третий — поднос со сладостями.
— Это все твои?
Я имел в виду выводок.
— Своих я еще различаю, — засмеялся Радж. — А эти живут здесь. Какие-нибудь племянники, я давно перестал их считать. Дом большой.
Я улыбнулся в ответ: «дом»! Семейству Раджа и двенадцать лет назад принадлежал чуть ли не весь квартал.
— Будем старое вспоминать или сразу к делу? — уточнил Радж.
— Старое будем вспоминать, когда отойдем от дел. Ты по-прежнему с нами?
— С тобой — всегда.
Радж разлил по стаканчикам зеленый чай и обеими руками сделал жест, приглашающий одновременно и начинать чаепитие, и выкладывать, с чем пришел.
Я изложил свое дело. На первых порах мне нужно было подключение к паре-тройке мобильных телефонов с трансляцией всех разговоров прямо мне в ухо, а также с их записью и расшифровкой. Возможно, одна-две машины слежения плюс координатор, который будет работать только со мной и в любой момент сможет подключить дополнительно и людей, и технику.
— Телефоны известны?
— Нет, их нужно будет узнать.
— Кто-нибудь из этих людей связан со структурами?
Так мы с ним в старые времена обозначали спецслужбы. Я кивнул.
— Это дополнительный риск, — уточнил Радж. Деликатность: у него язык не повернется, чтобы сказать, что это будет дороже.
