Гордон Стивенс - Проклятие Кеннеди
— Верно, но мы живем не в идеальном мире. Если их вынудят ждать, они отложат покушение.
Ты хочешь жить с этим, Джек? Хочешь чувствовать постоянную угрозу? По-прежнему жить с проклятием Кеннеди? Или встретиться с ним теперь, навсегда сбросить его бремя со своих плеч?
Но мы ведь не в какой-нибудь банановой республике у черта на куличках, подумал Донахью. Мы в Америке. И не просто в Америке, а в Вашингтоне, округ Колумбия.
— А если не предупреждать власти, что тогда? — спросил он.
— Мы будем охранять вас сами.
— Кто — вы?
— Наши люди. — Хазлам открыл свое пиво. — Конечно, самые надежные, потому что вам нужно организовать невидимую защиту.
Откуда вы знаете, что им можно доверять, чуть не сорвалось с языка у Донахью.
Я знаю это, потому что был с ними там, ответил бы ему Хазлам: за линией фронта на Фолклендах, в окопах у аргентинских аэропортов. В дебрях Белфаста и среди заборов Южного Армаха. В бассейне Персидского залива. И это были не только англичане, но и ребята из американской «Дельты».
— А если они не нападут? — спросил Донахью вместо этого.
— Кто?
— Наши противники.
— Мы вынудим их напасть.
Господи, подумал Донахью.
— Зачем?
— Чтобы их действия можно было контролировать.
— Каким образом?
— Каким образом контролировать?
— Нет. Каким образом вы вынудите их напасть?
Да вы понимаете, что говорите, — Донахью посмотрел на Хазлама. Понимаете, что предлагаете? В комнате уже сгустились сумерки, но никто не встал, чтобы включить свет.
— Это очень просто. Они связаны с БКИ, а ваша связь с БКИ — это расследование Митчелла. Итак, мы объявим, что вы его продолжаете. — Донахью открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но Хазлам опередил его. — Больше того. В первую очередь их волнует «Небулус». Значит, мы скажем им, что вы не только знаете о «Небулусе», но и займетесь им конкретно.
Подробности позже, понял Донахью: разумеется, если он согласится. Хазламу тоже надо дать время подумать.
— Бретлоу. — Он вернул разговор к главному. — Как мы будем действовать? — Потому что, несмотря на все ваши умозаключения, он мой друг.
— Мы предположим, что это он, и будем надеяться, что ошибаемся.
Донахью допил пиво и бросил банку в мусорную корзину. Только бы не Бретлоу — голос, произнесший эти слова, был словно бы и его, и не его, как будто кто-то говорил от его имени.
— Допустим, что это ЗДО, — как тогда быть?
Интересно, как Донахью смирился с этим предположением, подумал Хазлам; интересно, как он стал говорить «ЗДО» вместо «Бретлоу».
— Мы будем вести себя одинаково в любом случае. Держать ситуацию под контролем, но так, чтобы противник думал, что командует он. — Но все будет в наших руках. Мы будем защищать тебя, организуем твой график так, чтобы враг ничего не заподозрил, а сами ни на миг не спустим с тебя глаз.
— Спасибо, — сказал Донахью.
— Согласны? — спросил Хазлам.
— Согласен.
Была почти полночь; Хазлам попросил у Пирсона разрешения сделать несколько звонков из его кабинета, хотя в Британии не было еще и пяти утра. Первым он набрал херефордский номер, не значившийся в справочнике.
— Алистер, это Дэйв.
Вторым был лондонский номер, тоже нигде не указанный.
— Привет, Кэти. Давненько не виделись.
Двадцать минут спустя, несмотря на позднее время, он набрал первый из американских номеров.
* * *Это должно произойти до вторника. А конкретнее, если считать, что Донахью не выйдет из своего графика, до двенадцати часов дня во вторник. До этого мига Донахью только сенатор; после него он уже кандидат на пост президента.
В восемь Бретлоу позвонил Хендриксу.
— Мои боссы довольны миланским делом. У меня есть другое задание. Возможно, на следующей неделе, и почти наверняка в Вашингтоне.
Работать в Вашингтоне сложнее, поскольку это все-таки столица, подумал Хендрикс. Впрочем, нет. Сложно бывает и в других местах — все зависит от предъявляемых требований.
— Когда будут подробности?
— Завтра.
Семьдесят минут спустя пришел Майерскоф.
— Мы вышли чистыми, — Майерскоф говорил уверенно, почти самодовольно.
— Никаких упоминаний в документах? — спросил Бретлоу.
— Абсолютно.
Провидение на его стороне, подумал Бретлоу: его имя нельзя связать ни с убийством Бенини, ни с расследованием Митчелла, ни со смертью Митчелла, ни с арлингтонской бомбой.
Его спрашивает по телефону сенатор Донахью, сказала Мэгги Дубовски. Бретлоу поблагодарил Майерскофа и снял трубку.
— Джек, как дела? Неплохо сыграли на Виньярде. И в спортзале тоже Чему обязан удовольствием тебя слышать?
Ведь мы оба понимаем, что звонок деловой.
— Вчера вечером мне пришла в голову одна идея, Том. Хотел поделиться.
Сегодня последний день перед вторником, когда мы можем поговорить; а во вторник я стану кандидатом.
Что ж, это важно, подумал Бретлоу; все остальное вполне можно перенести на пару часов или отложить на другой день.
— Как насчет ленча?
— Лучше в сауне.
Потому что там мы будем одни.
— В полтретьего.
Когда Бретлоу приехал в Клуб, последние посетители покидали столовую. Он кивнул дежурному и спустился в полуподвал. Донахью был уже внутри. Бретлоу взял полотенце, разделся, ополоснулся под душем и присоединился к нему.
— Спасибо, что сумел прийти. — Донахью сидел на средней лавке; на его лбу, груди и животе уже выступили бисеринки пота. — Хочу попросить тебя кое о чем.
Бретлоу сел, опершись спиной о стену, и выжидательно взглянул на него.
— Я уже говорил, что во вторник выдвигаю свою кандидатуру. Весь уик-энд уйдет на подготовительные совещания.
Значит, в это время до него не добраться, и Хендрикс ничего не сможет сделать. Мозг Бретлоу работал автоматически.
— В понедельник я буду в Бостоне. Неофициальный обед с тамошними союзниками.
Возможно, подумал Бретлоу, но нет времени спланировать это. Но все равно эти сведения ему пригодятся — самому было бы не слишком ловко об этом спрашивать.
— Вернусь во вторник. Прилечу как раз к полудню, а после речи будет пресс-конференция.
Последний шанс, возможно, единственный.
— Так чего ты хочешь от меня? — спросил Бретлоу.
Донахью плеснул на угли немного воды.
— Может, ты ко мне присоединишься?
Ты ли это, Том? Все указывает на то, что да, но я до сих пор не могу поверить в это. Не хочу верить в это.
— Когда и где именно? — Бретлоу чуть подался вперед.
— Где тебе будет удобно. На пресс-конференции, по-моему, это привлечет чересчур большое внимание, но до или после — пожалуйста.
— Фу, черт, какая жара. — Бретлоу обмотал вокруг себя полотенце и вышел из сауны.
Так каким будет твой ответ, Том? Донахью поглядел ему вслед. Даже если ты ответишь так, как предсказывал Хазлам, это может ничего не значить. Даже если я услышу от тебя те самые слова, которые ты должен произнести, по мнению Хазлама, это еще не доказывает твоей вины.
Вода в бассейне была ледяной. Бретлоу окунулся туда по самую шею.
Ты слабак, Джек. Я думал, что ты силен, думал, что ты годишься в президенты, но теперь вижу, что это не так. Кроме того, ты отведешь от меня подозрения. Ведь никто не поверит, что это я, если Хендрикс сделает свое дело, когда я буду сидеть рядом с тобой. И в этом случае я буду знать все детали, включая точное время. Притом что эти детали все равно будут сообщены прессе, так что и тут я прикрыт.
Он вылез из бассейна, обернул полотенце вокруг пояса и вернулся в сауну; в голове у него уже сложился план.
— Когда ты прилетаешь? — спросил он.
— В половине двенадцатого. Пресс-конференция в двенадцать.
— Как ты и сказал, если я приду туда, это будет слишком демонстративно. Может, встретимся в аэропорту, поедем вместе?
Именно это и предсказывал Хазлам, подумал Донахью. Ведь в этом случае ты будешь точно знать все детали и сможешь все рассчитать. И кроме того, отведешь от себя подозрения, потому что, когда это случится, ты будешь рядом.
— Что ж, годится. На твоей машине или на моей?
Бретлоу словно бы на миг задумался.
— На твоей. На моей тоже немного демонстративно.
Хазлам угадал и это. Ведь твоя машина бронирована и имеет неприметный вид, а мою легко узнать, и она ничем не защищена. Но я до сих пор не верю, что это ты, Том; до сих пор не могу поверить. Неужели ты пойдешь на это — неважно, по каким причинам?
Когда он вернулся на Холм, Пирсон с Хазламом сидели в его кабинете. Донахью закрыл дверь и сел за стол.
— Это Бретлоу, — просто сказал он. — Будем действовать.
Они с Пирсоном покинули Рассел-билдинг и отправились в суд. Хазлам не пошел с ними, потому что его присутствие могло их выдать. Судья уже ждал их с готовым документом.
