Майкл Доббс - Карточный домик
Пребывавший не в лучшем настроении бригадир с помощью отвертки открыл замок двери. Но мужчина в кабинке так мощно подпер коленями дверь, что, несмотря на совместные потуги бригадира и уборщика, ее удалось приоткрыть всего лишь на несколько дюймов. Просунув руку в щель, бригадир попытался отодвинуть колени в сторону, но вместо этого схватился за ледяную руку. С диким воплем он отскочил от дверцы, потом тщательно вымыл руки и тогда только отправился звонить в полицию и в службу «скорой помощи».
В пять с минутами прибыла полиция. Сняв дверцу кабинки с петель, она убедительно продемонстрировала уборщику и бригадиру, насколько опытнее их в таких делах. Человек сидел на крышке стульчака, опираясь о заднюю стенку кабинки. Бледное лицо вытянулось в зловещую маску смерти с оскаленными зубами и широко раскрытыми, неподвижными глазами. В ладони лежали баночка из-под талька и крышка от нее, а на полу небольшой полиэтиленовый пакетик с несколькими крупицами белого порошка. Рядом был портфель, набитый политическими брошюрами. Следы белого порошка виднелись и на боковой стороне портфеля, очевидно, его клали на колено, используя как столик. Пальцы сжимали свернутую в трубочку и сдавленную в предсмертной конвульсии двадцатифунтовую банкноту. Одну руку О'Нейл вскинул над головой, так что казалось, будто ухмылявшийся труп посылал всем жуткий прощальный привет.
— Еще один наркоман принял свою последнюю дозу, — пробормотал полицейский сержант, успевший повидать на своем вену немало таких бедолаг. — Встречаются и такие, у которых из-под скатанного рукава еще торчит иголка от шприца, — объяснил он молодому напарнику, у которого, видимо, еще не было соответствующего опыта. — Судя по всему, — продолжал он, — этот принимал кокаин, и или у него не выдержало сердце из-за передозировки, или он принял недоброкачественную мешанину. На этих станциях в последнее время вовсю шуруют торговцы наркотиками, и, покупая у случайных продавцов, клиенты никогда не знают, кто и что им здесь продает. Им зачастую подсовывают наркотики, смешанные с чем-нибудь вроде сахарной пудры или питьевой соды. А то и с чем-либо не столь безобидным. Продавцы сплавляют здесь все, а наркоманы готовы заплатить любые деньги за дозу, из чего бы она ни состояла. Этому просто не повезло.
Он принялся обследовать карманы в поисках каких-нибудь документов, удостоверяющих личность умершего.
— В лице и теле какие-то странные изменения. Ну, с этим пусть разбираются медэксперт и ребята из офиса коронера. Пора, парень, закругляться с этим делом и позвать проклятых фотографов зафиксировать эту омерзительную картину. Какой толк стоять здесь и гадать… Ага! Господин Роджер О'Нейл! — воскликнул он, покопавшись в бумажнике и прочтя фамилию на одной из кредитных карточек: — Интересно, кто бы это мог быть?
— А не его ли это машина на парковочной площадке? — высказал предположение уборщик. — Судя по тому, как она выглядит, машина простояла всю эту ночь.
— Что ж, пожалуй, в таком случае не помешает ее проверить, — согласился сержант.
Было уже 7.20, когда представитель коронера разрешил убрать тело. Сержант проверял, закончил ли его подчиненный со всеми необходимыми формальностями, а санитары возились с окостеневшим телом, стараясь снять его с толчка и уложить на носилки, когда заверещал зуммер вызова полицейского радиотелефона.
— Не фига себе! — воскликнул сержант, заслушав переданное распоряжение. — Ну и поднимется же теперь шурум-бурум! Стоит, пожалуй, еще дважды проверить, все ли мы правильно сделали, прежде чем здесь окажется толпа инспекторов, суперинтендантов и старших констеблей из уголовно-следственного отдела, чтобы взглянуть, что тут у нас.
Он повернулся к краснолицему констеблю.
— Не было печали, да черти накачали. Судя по регистрации, машина принадлежит штаб-квартире партии, а наш господин Роджер О'Нейл является, вернее, являлся большой шишкой и наверняка оставил отпечатки своих пальчиков на Даунинг-стрит. Так что, парень, придется тебе попотеть и написать подробнейший протокол, не то покатятся наши с тобой головы.
Прошла еще одна бессонная ночь. Кончались последние резервы ее жизненных сил, она была на грани срыва, готовая уже сдаться, подчиниться депрессии, когда раздался телефонный звонок. Она ухватилась за трубку, как за спасательный трос. Это был Джонни. Он звонил из комнаты новостей редакции «Телеграф».
— Хочу добавить к твоим совпадениям еще одно, — сказал он. — Интересно, как оно тебе понравится? Телетайп только что отстукал эту новость. Похоже, что несколько часов назад полиция Саутгемптона обнаружила в общественном туалете тело твоего Роджера О'Нейла.
— Я так понимаю, что ты просто безвкусно остришь, вместо того чтобы сказать «доброе утро», — раздраженно предположила Матти.
— Но это не выдумка! Я уже послал на место происшествия своего репортера. Полиция, кажется, вызвала своего нарколога, возможно, он умер от передозировки наркотика.
Матти облегченно вздохнула: еще один кусочек картинки — с грохотом падающая на гроб крышка — лег на свое место.
— Так вот оно что! Наркоман. Неудивительно, что мы везде натыкались на него… — В возбуждении она ударила рукой по громоздившейся возле телефона горе немытых тарелок и чашек, и они с грохотом полетели на пол.
— Матти, какого черта…
— Нет, Джонни, ты только подумай, что получается. Для нас он был ключевой фигурой, единственным, кто, как мы точно знаем, имел прямое отношение ко всем грязным трюкам. И за день до того, как они изберут нового премьер-министра, свидетель номер один благополучно исчезает со сцены, оставляя нас с тобой с огромным нулем без палочки. Неужели ты не понимаешь?
— Что?
— Что сейчас нельзя терять ни секунды! — выдохнула она, и телефон смолк.
Оставь Матти надежду чуть раньше, ей так и не удалось бы разыскать в этот день Пенни Гай. Она уже несколько минут давила на кнопку звонка и уже собиралась уйти, когда вдруг послышался звук зуммера электронного замка и входная дверь дома открылась перед ней настежь. Дверь квартиры Пенни на втором этаже была приоткрыта, и Матти вошла без стука. Шторы были задернуты, и в комнате было полутемно. Пенни сидела на диване, вперив взгляд в пустоту.
Матти молча села рядом и взяла ее за руку. Немного погодя пальцы Пенни шевельнулись в ладони Матти, а затем сжали ее, выражая признательность и прося не уходить.
— Он не заслуживал смерти, — сказала Пенни приглушенным, дрожащим голосом. — Он был слабым, но не злым человеком, очень добрым.
— А что он делал в Саутгемптоне?
— Проводил с кем-то уик-энд. Я спросила, но он не сказал. Это был один из его глупых секретов.
— А как ты думаешь — с кем?
Пенни, не говоря ни слова, тихо покачала головой.
— Тебе известно, почему он умер? — спросила Матти.
Пенни повернула к ней лицо и посмотрела на нее темными, отсутствующими глазами.
— Сам по себе он тебя не интересует, да? Только его смерть? — Это было не обвинение, а констатация фанта.
— Пенни, мне жаль, что он умер. Еще и потому, что, как я думаю, Роджера обвинят во многих грехах, случившихся в последнее время. А я не считаю, что он именно тот, кого следует в них обвинять.
Проблеск в глазах Пенни говорил о том, что она начала выходить из оцепенения, в которое была погружена до сих пор.
— С какой стати им… обвинять Роджера? — Она медленно складывала слова. Было видно, что мыслями своими наполовину она все еще там, в другом мире, где О'Нейл жив и где Пенни все еще могла его спасти.
— Потому что он — жертва. Потому что все было подстроено так, чтобы потом все свалить на него. Кто-то им воспользовался и вертел его и так и сяк в своей грязной политической игре, пока он не сорвался.
Пенни некоторое время сосредоточенно обдумывала ее слова.
— Но он не единственный, — сказала она.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду еще и Патрика. Ему прислали пленку, на которой мы были записаны, он и я. Он думал, что все это сделала я сама.
— О каком Патрике ты говоришь, Пенни?
— Я говорю о Вултоне. Он подумал, что это я записала все в постели для того, чтобы потом шантажировать его. Но это сделал кто-то другой. Не я.
— Так вот, значит, почему он снял свою кандидатуру! — воскликнула Матти. — Как думаешь, Пенни, кто бы это мог быть?
— Не знаю. Думаю, чуть ли не любой из участвовавших в партконференции в Борнмуте, любой из тех, кто проживал в той гостинице.
— Но, Пенни я что-то здесь не понимаю. Кто, собственно, мог знать, что ты там спала с Патриком Вултоном?
— Роджер знал. Но Роджер никогда бы не…
— Понимаешь ли, Пенни, кто-то шантажировал и Роджера, причем кто-то, кто знал, что О'Нейл принимает наркотики. Кто-то заставил его разгласить данные закрытого партийного опроса и фальсифицировать компьютерный файл. И этот же «кто-то»…
