П. Лотинкин - ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ.
— Может и забрали, — без огорчения откликнулся Быков. — Но я думаю, мы им еще пригодимся.
— Зачем?
— Мало ли... Только ты вот что, ты ни в коем случае не геройствуй! Что спросят — сразу выкладывай, как оно есть. Так, мол, и так, старика связали, потому что он не давал ему — то есть мне - стереть записи с дисков. А потом, когда связали, он — то есть я — эти самые записи, может, и стер. Я — то есть ты — ничего не успел толком разглядеть. В шоке, мол, был, потому как чуть не стал свидетелем убийства...
— Но я и в самом деле ничего не разглядел! А вы что, все-таки их стерли?
— Ну а что еще? На кой они мне-то? Короче, говори правду и не нарывайся на неприятности. Учти, допрашивать они нас будут поодиночке...
Быков как в воду смотрел. Массивная дверь распахнулась, и типы в масках схватили его и куда-то потащили.
— Вот, видите? Буквально в подполье загнали! — пожаловался мэр Чирнецкий, когда Быкова бросили на пол перед его со вкусом сервированным столом в сером бункере. — Чтобы поесть по-человечески, приходится теперь буквально прятаться. А то везде эти сволочи с телекамерами. Так и лезут в рот: не ухватил ли я лишнего кусочка с их народного стола.
— Ты учти: твой рыжий шеф сказал, что твоя судьба его не интересует, — сухо и сразу приступил к делу Кунгусов. — Поэтому тебе лучше не крутить, а сразу признаться: где диски?
— Сразу и признаюсь: их забрали те, кто приволок нас сюда, — охотно пошел на сотрудничество Быков.
Кунгусов кивнул чудовищу в маске, нависавшему над сыщиком и дышавшему на него луком, и то со всего маха пнуло Быкова по копчику.
Василий взвыл и выгнулся. Потом он перевел дух и спросил:
— Вы хо..отите... чтобы я не...мог говорить?
— Я имею в виду, — проигнорировал его вопрос Кунгусов, — диски с записями переговоров с Бирезовским. Где они?
— Я уже сказал. Их забрали...
Новый пинок был еще сильнее. Быков от боли и вредности характера, воя и причитая, откатился от бившего, и как-то нечаянно задел стол. Тарелки и яства со звоном посыпались на пол.
— Не хорошо, — терпеливо сказал мэр. — Это, между прочим, казенная посуда. Из представительского фонда.
Но его укоризна пропала впустую. Чудовище в маске попыталось вытащить Быкова из-под стола, он этому сопротивлялся изо всех сил. Стол опрокинулся, и шикарный темно-синий костюм мэра обезобразили бело-зеленые разводья.
— Ну вот! — глава Катеринбурга огорченно осмотрел ненужный натюрморт на своем животе, и попросил Кунгусова:
— Нельзя ли без этих вульгарностей? Он же умный человек, наверное. Надо ему просто объяснить.
— Слушай, гнида московская, — со всей накопленной в столице ненавистью прошептал зам мэра по идеологии, — мы с тобой шутки шутить не собираемся! Нам нужны диски с записями. И мы их из тебя либо выбьем, либо... Может быть, ты согласишься на обмен? Посмотри вон туда.
Быков, опасливо наблюдая за чудищем над собой, быстро зыркнул, куда кивнул Кунгусов. Чтобы запомнить увиденное на всю жизнь, ему хватило и мгновения.
Возле двери каземата стояла большая клетка с обезьяной, а рядом лежала обвязанная веревкой от шеи до пояса Нина. Отползти от клетки ей не давала веревка, которой была привязана к прутьям ее щиколотка. Но лежала женщина не вплотную к клетке, а на некотором расстоянии. Как раз таком, что обезьяний самец мог дотянуться только до ее колен. Но его явно интересовало то, что находится у нее под юбкой. Он увлеченно пыхтел и тянулся туда когтистой лапой. Мертвенно-бледное лицо Нины было все в поту, а глаза обморочно закатились.
— Ты понял ситуацию? — внимательно всмотрелся в Быкова Кунгусов. — Ты хорошо ее понял?
Василий поднапрягся и зевнул. Потом нервно поднял глаза на палача и сказал:
— Пусть этот тип отойдет. Он меня сбивает с мыслей.
Кунгусов кивнул, чудовище в маске беззвучно отступило к двери и стало с любопытством наблюдать за азартными попытками обезьяны дотянуться и безуспешными стараниями женщины отползти.
— Ну, собрался? Где диски?
—Их действительно забрали ваши быки. Да, они пустые теперь. Но это именно те, которые были в квартире у Даниловой. Просто я их стер.
—Не ври! Ты не мог уничтожить такие ценные вещи!
—А я и не уничтожил. Я стер записи с дисков, но перед этим скопировал их на свой ноутбук. А потом послал эти файлы по электронной почте в Москву. Если я не проявлюсь там в ближайшее время, эти записи обнародуют через газеты.
— Вранье! Когда это ты все успел?
—Хэ! У меня было полно времени. Конечно, после того, как мы спеленали вашего психа... Кстати, неужели у вас такой дефицит кадров, что вам приходится пользоваться услугами психов?
—Каких психов? Ты про Илларионова? Ну, во-первых, сначала мы не знали, что он такой. На нем же не написано. А потом он был довольно полезен. Ну, а когда выяснилось, что он со странностями — не могли же мы обнародовать, что он — наш.
—Но же убил черте сколько людей! Депутата! Как же могли?
—А что мы могли? — пожал плечами зам мэра, пока его начальник, будто ничего не слыша, вкушал уцелевшие яства. — Мы сдали его врачам, они его полечили и выпустили.
—Но он же чуть-чуть и меня не убил, - сообщил, пытаясь понять собеседника, Быков. — Он же совсем больной!
— Но не убил же? Вот и радуйся, — насупился Кунгусов, вставая. — Ладно, подожди меня здесь.
Он ушел, а мэр, безуспешно пытавшийся оттереть салфеткой свой животик, любезно спросил:
— Вы никогда не задумывались, что путь из обезьян в человеки может означать не прогресс, а как раз деградацию? Я бы перефразировал известное изречение. Я бы сказал так, — Чирнецкий добродушно прижмурился, и его мягкое губастое лицо стало философским. — «Чем больше я узнаю людей, тем больше я уважаю обезьян!» Особенно ихних мужиков. И лидеров. Ребята живут просто и весело. Хотят есть — едят. Хотят «это дело» — делают «это дело». Причем, вы знаете, по части поз и всяких таких штучек, они гораздо изобретательнее людей. Они же сильнее и гибче. Да и бабы обезьяньи лишнего о себе не воображают. Мне нравится наблюдать, как у них это происходит. То, что у людей — порнуха, у них выглядит настоящей классной эротикой. И мне давно хотелось поставить эксперимент: а будет ли Джим — этого красавца в клетке так зовут — станет ли он ...так сказать...иметь... женщину? И видите, судя по тому, как он к ней рвется, она не оставила его безучастным. С другой стороны, интересно: а как она на это отреагирует? Ведь генофонд у него на 98 процентов такой же, как у нее. Значит, она вполне может получить удовольствие. А? Как вы считаете?
— Вопрос, конечно, интересный, — морщась от боли в спине, признал Быков. — Но меня сейчас больше интересует другое. На кой вам все эти выкрутасы, избиения, когда можно просто эти файлы у меня купить?
— Купить? — мягко засмеялся мэр. — Вы наглец. Это же мои файлы, мои! А я не так богат, чтобы покупать у всяких проходимцев свои собственные записи. А вот обменять мое на ваше
— можно. Вы мне мои файлы, а я вам — вашу женщину. Причем ради этого я даже готов отказаться от научного эксперимента, о котором мечтаю почти три года. А, как вам это?
Дверь открылась, на пороге появился Кунгусов.
Но выглядел он как-то странно. Лицо было бурым от злости, под глазом появилась багровая ссадина. Руки были расставлены, точно он боялся сделать лишнее движение.
Все несколько прояснилось, когда Кунгусова отшвырнули в сторону, а в комнату, размахивая дубинками и пистолетами, влетели люди в камуфляже и в масках. Среди черных голов мелькнуло озадаченно-радостное лицо Влада Никрасова, и он закричал, тыча пальцем в Быкова:
