Юлиан Семенов - ТАСС уполномочен заявить
— Он сегодня не вышел на связь.
— Повторно запросили?
— Никто не знает, где он, Петр Георгиевич.
Славин
— Послушайте, — устало повторил Глэбб, — если нашим газетчикам не поверили, то вашим разоблачительным публикациям не поверят и вовсе. Мы не реагируем на ваши разоблачения, как, впрочем, и вы — на наши.
— Мистер Глэбб, на разоблачения такого рода, о которых я сказал лишь намеком — вы же просили меня поинтриговать, — прореагируют. Адмирал не захочет иметь в конторе человека, связанного родством с нацистами и укрывающего от «Интерпола» женщину-агента, живущую по фальшивому паспорту. Пошли вниз, неудобно, Пол нас заждался…
— Я устроил Полу новое интервью у мистера Лоренса, он уехал, так что мы одни, не тревожьтесь. Пилар, ты не хочешь приготовить нам коктейль, гвапенья?
— С удовольствием. Что будет пить наш друг?
— То, от чего не мрут, — улыбнулся Славин. — На ваш вкус.
— Кто больше начитался авантюрных романов? — Женщина пожала плечами. — По-моему, вы, а не я.
Она спустилась по лестнице вниз, и Славин услыхал, как мягко хлопнула входная дверь; они остались в доме одни.
— Документы, которые вас свалят, — заметил Славин, — хранятся не в моем номере. Они укрыты вполне надежно.
— Это вы сказали к тому, что мне нет смысла ликвидировать вас? Боже, до чего вы все подозрительны, Вит. Хорошо, давайте начистоту, о'кэй?
— О'кэй.
— Мне будет неприятно, если все то, что вы схематично проговорили Полу, обретет форму документа — с именами, фотографиями, фактами. Другое дело, тот скандал, о котором вы помянули, оброс массой фантастических сплетен, там больше вымысла, чем правды, но я его не хочу. Ваши условия?
— Меня, как и Пола, интересуют имена «добрых друзей» фирмы мистера Лоренса, ничего больше.
— Какой национальности?
— Нашего гражданства, понятное дело.
— Что вам это дает?
— То же, что и Полу, — сенсацию.
— Я вам отдам имена, а вы, в свою очередь, передадите мне документы, связанные с Гонконгом.
— А с нацизмом? С женщиной, которая живет по чужому паспорту, — это вас не волнует?
— Я определяю «Гонконгом» весь комплекс вашей информации.
— Хорошо. Перенесем встречу на завтра?
— А сейчас уже завтра.
Славин посмотрел на часы: половина третьего утра.
— Предложение? — спросил он.
— Вы пишете мне имена участников Гонконгского дела, а я пишу вам имена тех друзей Лоренса, которые известны мне.
— Договорились. Где можно сесть? Внизу? Или там гости?
— Почему? Пошли вниз.
В холле, когда Славин и Глэбб спустились, была одна Пилар. Она стояла у огромного, во всю стену, окна, прижавшись лбом к стеклу.
— Мы договорились с мистером Славиным, гвапенья, — сказал Глэбб, — порадуйся за нас.
Женщина обернулась, лицо ее было бледным.
— И это — ужасно, — сказала она. — Пусть мы с тобой будем иметь неприятности, в конце концов мы их переживем, а каково будет тому русскому в госпитале, если его выдадут Москве?
— Вы имеете в виду Зотова? — спросил Славин, подавшись вперед. Он точно сыграл счастливое изумление.
— Я не знаю его имени, я не знакома с ним, просто я читаю газеты…
Джон рассмеялся своим деревянным смехом, стремительно глянув на Славина, и тот подумал, что играют они в смычке неплохо, ловко играют, хорошо вводят компонент чувства, понятного для женщины, — не сдержалась, бедняга, а он так строго и привычно для Славина (мотивированный смех в сложных ситуациях) сработал ярость, что не поверить в измену Зотова нельзя просто-напросто.
— Неужели Зотов — ваш человек? — снова поддался Славин.
— Вы так легко верите женщине? Что ж, ваше право брать ее слова на веру и не писать мне про Гонконг, — он снова посмотрел на Пилар, — о чем мы только что уговорились по-джентльменски.
— Я напишу, Джон. Но ведь Пилар сказала имя, а вы повторили дважды — имена.
— То, второе имя я могу и не писать вам, ей ничего не грозит.
— Ей?! Почему ей? Почему не грозит? — Славин понял проверку, среагировал точно, он увидел это по глазам Пилар. — Она была не таким хорошим другом Лоренса, как этот Зотов?
— Она была очень хорошим другом, — ответил Джон. — Только ее больше нет, у вас ничего с ней не смогут сделать — она умерла, Вит.
— Это, кажется, жена Зотова?
— Да, — ответила Пилар и протянула Славину стакан с джином. — Хотите, чтобы я отпила глоток?
— Вы же пьете только красное, гвапенья, — ответил Славин. — Кстати, почему «гвапенья»?
— Она родом из Галисии, — пояснил Глэбб. — А там уменьшительное от «гауппа» — красавица — звучит «гвапенья» — красотуля, и мне это больше нравится.
«Они считают, что смогли провести подстраховку своей „операции прикрытия“, — подумал Славин, отхлебнув джина. — Они провели ее неплохо, я думал, получится топорнее. Они отдали нам мертвую Винтер и скомпрометированного ими Зотова. Они полагают, что мы теперь пойдем по этому следу. Очень хорошо. Меня это устраивает, ух как устраивает, только меня совершенно не устраивает то, что вы держите под охраной Зотова, несчастного, седого, доброго мужика, вот что меня не устраивает, Глэбб, и ты сделаешь так, что его освободят, клянусь честью, ты сделаешь это».
— Поскольку вы мне назвали имена ваших дру…
— Друзей мистера Лоренса, — перебил его Глэбб. — Я и он — разные вещи, я дерусь за свою любовь и свой бизнес, у него — другие задачи, Вит.
— Хорошо. Я понимаю. Это — позиция… Я просто хотел сказать, что поскольку вы назвали мне имена, то и я не стану писать, а назову известные мне имена, идет?
Джон посмотрел на Пилар; та кивнула.
— Итак, мистер Лао, мистер Лим, мисс Фернандес, герр Шанц, покойный секретарь Лао мистер Жуи, инспектор британской таможни. Видите, я дал вам куда как больше имен, чем вы мне. Я поступил по-джентльменски?
— Да, — сказал Глэбб. — Вполне.
«Зачем ты торопишься? Я ведь не назвал тебе те имена, о которых ты не можешь не догадываться, — неужели у тебя плохая память? — напряженно думал Славин. — Или тебе важнее всего засадить мне свои имена? Давай засаживай, видишь, как я напряженно жду?»
— Нет, — тихо сказала Пилар. — Вы не назвали еще одно имя.
Глэбб снова усмехнулся, сыграл немедленно:
— Ей никто не поверит, она безумна.
— Вы — про Эмму? — спросил Славин. — Нет, Пилар?
— Да.
— Больше я никого не упустил?
— Нет, — сказала Пилар.
Славин допил свой джин, поставил стакан на мрамор камина и улыбнулся:
— А вы?
«Центр.
Не выходил на связь, поскольку проводил беседу с Глэббом. „Компаньоном“, именуемым "П", по-моему, является Пилар Суарес, она же Фернандес. Глэббом и Пилар названы имена Винтер и Зотова как „друзей“ Лоренса в обмен на мою информацию о Гонконге. Я, как мне кажется, убедил его в том, что поверил измене Зотова. Глэбб убежден, что, „отдав“ нам Винтер и Зотова, комбинацию прикрытия закончил успешно. Он рассчитывает на сдержанную реакцию Лэнгли в случае появления разоблачительного материала о нем и Пилар. Ему, однако, неизвестно, что фотография Пилар и Зотова на балконе накануне нападения на него находится в моем распоряжении.
Славин».
Поиск-IX
(Трухин, Проскурин)
Дубов зашел в кабинет начальника отдела в двенадцать.
— Здравствуйте, Федор Андреевич, я к вам с просьбой.
— Пожалуйста.
— Вы меня сегодня с двух до трех не отпустите?
— Вы уже закончили обработку материалов по Нагонии?
— К часу закончу. Посижу без обеда, но закончу. Хочу съездить в загс…
— Ах вот так, да?! Поздравляю, от всей души поздравляю. Кто пассия?
— Милый, славный человечек из рабочей семьи, так что с оформлением, думаю, никаких сложностей не будет. Визу на меня уже запросили?
— Ждем.
— Время есть, конечно. Так, значит, вы позволите, да?
— Конечно, конечно, Сергей Дмитриевич.
Дубов вернулся на свое место, заглянув предварительно в секретный отдел, разложил на столе папки с материалами по Нагонии и, достав ручку, начал вчитываться в строки; ручку теперь он держал строго вертикально, замечание ЦРУ учел; кадры получались со срезанным верхом и низом, а в Лэнгли ценили не то что строку — запятую.
В два часа он спустился на стоянку, сел в «Волгу» и поехал к Ольге.
— Здравствуй, лапа, — сказал он. — Паспорт с собою?
— Да. А что?
— Ничего. Я хочу сделать тебе сюрприз.
Около загса он остановил машину, поднялся с девушкой на второй этаж; Ольга повисла у него на руке, прижалась, поцеловала в ухо.
— Не надо привлекать внимание, — шепнул Дубов. — Сдерживай эмоции, пожалуйста.
