Под прицелом - Клэнси Том

Сотрудники ФБР сопроводили ее внутрь, и здесь они положили ее сумочку в шкафчик на стене совершенно белой комнаты, затем провели ее через сканер тела. По ту сторону ей вручили блокнот для записей и единственную маркировочную ручку с мягким кончиком, а затем провели через два комплекта бронированных дверей, которые контролировались камерами видеонаблюдения. Пройдя через них, она оказалась в приемной за пределами недавно переоборудованной камеры. Перед ней стояли еще четверо вооруженных мужчин из КСЗ, Команды ФБР по спасению заложников.

Старший офицер спецназа ФБР заговорил с сильным бруклинским акцентом:

— Вы понимаете правила, мисс Кокрейн? Вы сидите в кресле за письменным столом и разговариваете по телефону со своим клиентом. Ваши разговоры будут конфиденциальными. Мы будем прямо за этой дверью и сможем наблюдать за вами по камерам видеонаблюдения, но ни в этой комнате, ни в камере заключенного нет микрофона.

Он протянул ей маленькую кнопку, похожую на открывалку гаражных ворот.

— Тревожная кнопка, - объяснил он. — Заключенный не смог бы пробиться сквозь это стекло даже пулемётом Гатлинга, так что беспокоиться не о чем, но если он сделает что-то, что заставит вас почувствовать себя неловко, просто нажмите эту кнопку.

Кокрейн кивнула. Она ненавидела этих самодовольных мужчин с их бесчеловечными правилами, их отвратительным оружием ненависти и трусливыми масками. Тем не менее, она была достаточно профессиональна, чтобы изобразить доброту.

— Замечательно. Спасибо за вашу помощь. Я уверена, что со мной все будет в порядке.

Она отвернулась от охранника и оглядела комнату. Она увидела окно, которое выходило в камеру, и увидела, что с этой стороны для нее был установлен стол на колесиках. На нем стоял телефон. Но она не была удовлетворена.

— Офицеры, в оргстекле должна быть сквозная щель на случай, если мне понадобится, чтобы он посмотрел документы или что-то подписал.

Ответственный офицер КСЗ покачал головой.

— Извините, мэм. Здесь есть люк, через который мы отправляем ему еду и одежду, но он закрыт на время вашего визита. В следующий раз вам придется поговорить об этом с начальником тюрьмы.

И с этими словами парни из КСЗ, все четверо, попятились к двери и с громким лязгом её захлопнули.

Джудит Кокрейн подошла к маленькому столику у зеркала, села, положила блокнот с ручкой на колени и только после этого заглянула в камеру.

Саиф Рахман Ясин сидел на своей бетонной кровати лицом к порталу. Он читал Коран, который аккуратно положил на стол в ногах кровати. Когда Кокрейн посмотрел на него, он снял свои тюремные очки и потер глаза, и Джудит сразу подумала об Омаре Шарифе помоложе. Он встал, подошел к ней через маленькую камеру и сел на трехногий табурет, стоявший на полу рядом с телефоном. Джудит заметила, что на красном телефоне нет кнопок или циферблатов; он мог соединить его только с трубкой в ее руке. Ясин снял трубку с рычага и осторожно поднес к уху. Он сохранял бесстрастное выражение лица, смотрел женщине в глаза, словно ожидая, что она заговорит.

— Доброе утро, мистер Ясин. Меня зовут Джудит Кокрейн. Мне сказали, что вы превосходно говорите по-английски, верна ли моя информация?

Заключенный ничего не ответил, но Кокрейн могла поручиться, что он понял ее. Она работала почти исключительно с теми, чей родной язык отличался от ее собственного, и у нее не возникло проблем с распознаванием или недоумением.

Она продолжила:

— Я адвокат Прогрессивной конституционной инициативы. Генеральный прокурор США Майкл Брэнниган решил, что ваше дело будет рассматриваться в окружном суде США по западному округу Вирджинии. Офис генерального прокурора будет готовить судебное преследование против вас, и моя организация была нанята для обеспечения вашей защиты. Вы меня поняли на данный момент?

Она подождала ответа, но мужчина, известный как Заключенный 09341-000, просто уставился на нее в ответ.

— Мы можем ожидать, что это будет длительный процесс, безусловно, продолжительностью более года, вероятно, ближе к двум годам. Прежде чем это может начаться, нам нужно сделать несколько предварительных шагов, чтобы...

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из Амнести Интернешнл о моем незаконном заключении.

Кокрейн сочувственно кивнул, но сказала:

— Боюсь, я не в том положении, чтобы это произошло. Уверяю вас, что я работаю в ваших интересах, и первым делом я проведу оценку условий вашего содержания, чтобы вам был предоставлен надлежащий уход.

Эмир просто повторил свои слова.

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из Амнести Интернешнл о моем незаконном заключении.

— Сэр, вам повезло, что вы вообще с кем-то разговариваете.

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из Амнести о моем незаконном заключении.

Кокрейн вздохнула.

— Мистер Ясин, я понимаю ваш план действий. Одно из ваших руководств было подобрано солдатами американского спецназа в Кандагаре несколько лет назад. В нем в мельчайших деталях изложены инструкции по захвату в плен.

— Я знал, что вы попросите представителя "Международной амнистии". Я, правда, не из "Международной амнистии", но я из организации, которая в долгосрочной перспективе принесет вам гораздо больше пользы.

Ясин долго смотрел на нее, прижимая трубку к уху. Затем он заговорил снова, изменив сценарий.

— Вы уже произносили эту речь раньше.

— Действительно. Я представлял интересы многих мужчин и одной или двух женщин, которых Соединенные Штаты назвали вражескими комбатантами. Каждый из вас до последнего читал это руководство. Возможно, вы первый человек, с которым я разговаривал, который, вероятно, написал что-то из руководства, - она улыбнулась, говоря это.

Ясин не ответил.

Кокрейн продолжила:

— Я понимаю, что вы, должно быть, чувствуете. Пока не разговаривайте. Просто послушайте, что я хочу сказать. Президент Соединенных Штатов и генеральный прокурор лично разговаривали с директором Бюро тюрем, чтобы подчеркнуть, насколько важно, чтобы у вас были конфиденциальные беседы с вашей командой юристов.

— Мой... моей кем ?

— Ваша команда юристов. Я и другие адвокаты из ПКИ, это Прогрессивная конституционная инициатива, с которыми вы встретитесь в ближайшие месяцы.

Эмир промолчал.

— Мне очень жаль. У вас проблемы с пониманием? Должна ли я пригласить переводчика?

Эмир прекрасно понимал эту женщину. Дело было не в английском языке, который немного замедлял его часть разговора, а, скорее, в его удивлении от того, что американцы спустя столько времени собираются отдать его под суд. Он уставился на толстую женщину с короткими седыми волосами. Она показалась ему мужчиной, причём очень уродливым мужчиной, одетым в женскую одежду.

Он медленно улыбнулся ей. Саиф Рахман Ясин давно знал, что Соединенные Штаты Америки просуществовали на этой земле двести с лишним лет только благодаря географическому везению дурака. Если бы эти идиоты вывезли свою нацию из своего полушария и бросили в центр Ближнего Востока с их детским попустительством тем, кто хотел причинить им вред, они бы не прожили и года.

— Мисс, вы хотите сказать, что никто не слушает, о чем мы говорим?

— Никто, мистер Ясин.

Эмир покачал головой и хмыкнул. — Нелепо.

— Уверяю вас, вы можете говорить со мной свободно.

— Это было бы безумием.

— У нас есть Конституция, которая предоставляет вам некоторые права, мистер Ясин. Это то, что делает мою страну великой. К сожалению, климат в моей стране неблагоприятен для цветных людей, людей других рас и религиозных верований. По этой причине вам не предоставлены все преимущества нашей Конституции. Но все же… вы их получаете. Вы имеете право на конфиденциальные встречи со своим адвокатом.

Теперь он видел, что она говорит правду. И подавил улыбку.

Да… это то, что делает вашу страну великой.

Она населена такими же идиотами, как ты.

— Очень хорошо, - сказал он. — О чем бы ты хотела поговорить?