Под прицелом - Клэнси Том

Она также знала, что ей предстоит пройти через рентгеновские аппараты и сканеры всего тела, поэтому следовала тюремным правилам для посетителей и носила бюстгальтер без косточек.

Она проехала мимо будки охранника, мимо длинной, высокой стены. Она повернула на юг и проехала через более отдаленные ворота, и пока ехала медленно, ей встретилось больше сторожевых вышек, дробовиков, штурмовых винтовок, немецких овчарок и камер наблюдения, чем она могла сосчитать. Наконец она заехала на большую полупустую парковку перед административным крылом. Позади нее, у въезда на стоянку, из планок в бетоне торчал ряд ярко-желтых шипов с гидравлическим приводом. Она не уйдет, пока здешняя охрана не будет готова к ее отъезду.

У дверей машины Джудит Кокрейн встретила женщина-охранник, и они вместе прошли через ряд охраняемых дверей и коридоров административного крыла тюрьмы. Между ними не было никакого разговора, и охранник не предложил помочь гораздо более пожилой женщине донести ее портфель или вытащить сумку с ноутбуком.

— Прекрасное утро, - сказала Джудит Кокрейн, когда они шли по чистому белому коридору.

Охранник проигнорировал ее замечание, но продолжал профессионально вести за собой.

Большинство охранников ADX Флоренс были невысокого мнения об адвокатах, защищавших заключенных, содержащихся здесь.

Кокрейн было все равно, она могла сама тащить свои сумки, и она давно решила, что предпочитает компанию заключенных тюрем строгого режима охране, которая, по ее мнению, была всего лишь необразованными головорезами.

Ее мировоззрение было столь же мрачным и жестоким, сколь и простым. Тюремные охранники были похожи на солдат, которые были похожи на полицейских, которые были похожи на любого федерального агента, владеющего оружием. Они все были плохими парнями.

После окончания учебы и сдачи экзамена в калифорнийской коллегии адвокатов Джудит Кокрейн была нанята Центром конституционных прав, юридической группой, специализирующейся на гражданских правах.

После этого она проработала в Американском союзе защиты гражданских свобод дюжину лет, а затем еще несколько в Хьюман Райтс Вотч. Когда Пол Ласка финансировал разработку Прогрессивной конституционной инициативы, он лично пригласил ее присоединиться к хорошо финансируемой либеральной группе судебной защиты. Ему не пришлось слишком усердствовать, чтобы заполучить ее; Кокрейн была в восторге от того, что устроилась на работу, которая позволяла ей выбирать случаи самостоятельно. Почти сразу после создания организации произошли теракты 11 сентября 2001 года, и для Джудит Кокрейн и ее коллег это означало нечто поистине ужасное. Она знала, что на горизонте маячит охота на ведьм со стороны американского правительства: христиане и евреи против мусульман.

На протяжении более чем полудесятилетия Кокрейна просили выступить в сотнях телевизионных программ, чтобы рассказать о пороках правительства США. Она выступала так часто, как только могла, продолжая защищать своих клиентов.

Но когда президентом был избран Эд Килти, Джудит Кокрейн внезапно оказалась в черном списке. Она была удивлена, что телеканалы, похоже, не так сильно заботились о гражданских правах, когда Килти и его люди руководили ФБР, ЦРУ и Пентагоном, как во времена правления Райана.

В эти дни, когда Килти была в Белом доме, у Кокрейн было столько времени, сколько ей было нужно для работы над своими делами. Она не была замужем, не имела детей, и работа была ее жизнью. У нее сложилось много близких личных отношений со своими клиентами.

Отношения, которые никогда не могли привести ни к чему большему, чем эмоциональная близость, поскольку практически все ее клиенты были отделены от нее окнами из оргстекла или железными решетками.

Она также была замужем, в переносном смысле, за своими убеждениями, в любовной связи со своими убеждениями на всю жизнь.

И именно эти убеждения привели ее сюда, в "Супермакс", на встречу с Саифом Ясином.

Её проводили в кабинет начальника тюрьмы, где тот пожал ей руку и представил крупному чернокожему мужчине в накрахмаленной синей униформе.

— Это командир подразделения Х. Он доставит вас в 13-й отдел и к подразделению ФБР, отвечающему за вашего заключенного. У нас нет фактической опеки над заключенным 09341-000. По сути, мы просто следственный изолятор.

— Я понимаю. Спасибо вам, - сказала она, пожимая руку мужчине в форме. — Мы будем часто видеться друг с другом.

Командир подразделения профессионально ответил:

— Мисс Кокрейн, это всего лишь формальность, но у нас есть свои правила. Могу я взглянуть на вашу адвокатскую карточку штата?

Она полезла в сумочку и протянула ему листок. Командир подразделения осмотрел его и вернул владелице.

Начальник тюрьмы сказал:

— С этим заключенным будут обращаться по-другому. Полагаю, у вас есть копия его Специальных административных мер, а также инструкции по вашим встречам с ним?

— меня есть оба этих документа. На самом деле, у меня есть команда юристов, которые готовят наш ответ на них.

— Ваш ответ?

— Да. Мы вскоре подадим на вас в суд, но вы, должно быть, уже знали об этом.

—Ну... я...

Кокрейн слабо улыбнулась.

— Не волнуйтесь. На сегодня я обещаю оказать услугу вашим незаконным САМ.

Командир подразделения был слегка ошеломлен, но вмешался начальник тюрьмы. Он знал Джудит Кокрейн достаточно долго, чтобы оставаться невозмутимым, независимо от того, в чем она говорила или обвиняла его.

— Мы ценим это. Первоначально мы планировали, что вы встретитесь с ним с помощью видеотрансляции, как и с другими нашими заключенными из спецблока, но генеральный прокурор сказал, что вы категорически отказались от этой договоренности.

— Я так и сделала. Этот человек в клетке, я это понимаю. Но мне нужно поддерживать с ним взаимопонимание, если я хочу выполнять свою работу. Я не могу общаться с ним по телевизору.

Командир подразделения сказал:

— Мы отведем вас в его камеру. Вы будете общаться с заключенным по прямой телефонной линии. Она не прослушивается; так было приказано самим генеральным прокурором.

— Очень хорошо.

— У нас есть для вас стол рядом с его камерой. Там встроена перегородка из пуленепробиваемого стекла; она будет служить кабинкой для посещения адвоката и клиента, точно так же, как если бы вы встречались с одним из других ваших клиентов в центре посещений.

Она подписывала бумаги в кабинете начальника тюрьмы, ставя свое имя под соглашениями, которые были разработаны Министерством юстиции и Бюро тюрем относительно того, что она могла и чего не могла сказать заключенному, что он мог и чего не мог сказать ей. По ее мнению, все это было чушью собачьей, но она подписала, чтобы начать защищать этого человека.

Она побеспокоится об этом позже и легко нарушит соглашение, если это будет в интересах ее клиента. Черт возьми, она уже много раз подавала в суд на Бюро тюрем. Она не собиралась позволять им указывать ей, как она будет представлять своего клиента.

Вместе с командиром подразделения она покинула административное здание и прошла по крытому переходу в другое крыло тюрьмы. Ее провели через еще несколько запертых дверей: она прошла через рентгеновский сканер, точно такой же, как в службе безопасности аэропорта. По другую сторону сканера открылись двери, и здесь ее встретили двое здоровяков с винтовками в черных бронежилетах и черных лыжных масках.

— О боже, - сказала она. — Неужели все это действительно необходимо?

Командир подразделения остановился в дверях. Он сказал:

— У меня есть свои обязанности, и они заканчиваются прямо здесь, на пороге отдела 13. Теперь вы находитесь под присмотром сотрудников ФБР, которые следят за пристройкой, в которой содержится ваш заключенный.

Командир подразделения вежливо протянул руку, и она пожала ее, даже не взглянув на него. Затем она отвернулась, готовая последовать за федеральными офицерами.