Адриан Д'Аже - Судный день
О’Коннор почувствовал, как к нему возвращается старая обида и боль, и с трудом совладал с глубокими эмоциями. Кейт. Он представил себе, как она спокойно идет в своем почти космическом скафандре четвертого уровня защиты, неся в пробирке какой-то смертельный микроорганизм, один из самых опасных, какие только известны человечеству. Она была блестящим микробиологом. Они вместе работали на задании в Пекине, связанном с самой серьезной биологической угрозой, с какой когда-либо сталкивался мир. Их совместная жизнь и любовь к ней стали для него абсолютно новым эмоциональным опытом; но как раз тогда, когда О’Коннор почувствовал, что в жизни его появился совершенно особый человек, Кейт у него жестоким образом отобрали: это сделал случайный укол иголкой в смертельно опасной лаборатории «горячей зоны» Центра по контролю и профилактике заболеваний в Атланте. С того момента, как в кровь Кейт попал вирус лихорадки Эбола, судьба ее была предрешена. Воспоминание о ее смерти в жуткой агонии обожгло его.
Коронер написал в своем заключении о смерти в результате «несчастного случая», но О’Коннор не верил ни единому его слову. У них с Кейт появились могущественные враги в Вашингтоне и Лэнгли, а иголка оставила след с наружной стороны ее руки. Он хотел подать в отставку, но потом передумал, понимая, что, пока он находится на службе в агентстве, у него гораздо больше шансов выяснить, каким образом Кейт встретила свою ужасную судьбу. Он все еще питал слабую надежду, что ЦРУ может изменить курс и вернется к тем временам, когда им руководили уважаемые профессионалы.
О’Коннор глубоко вздохнул и сделал сознательное усилие, чтобы прогнать Кейт из своих мыслей, сконцентрировавшись на фотографии в своем ноутбуке. Внезапно он вспомнил, где раньше встречал мужчину со снимка. Его костюм поначалу сбил его со следа, но человека, обедающего с Содано, О’Коннор видел на фото с Уайли и Папой Иоанном Павлом II. Это был архиепископ Сальваторе Феличи.
«Вот уж воистину никогда не записывай на бумаге то, что может прочесть хотя бы один человек, и никогда не фотографируйся», — подумал О’Коннор. В состоянии нарастающего волнения он нашел через Гугл официальный сайт Ватикана. Он твердо знал, что Уайли стал бы искать дружбы только людей могущественных либо способных предоставить важную информацию. Снимок на письменном столе Уайли был сделан почти двадцать лет тому назад; весьма вероятно, что сейчас Сальваторе Феличи уже стал кардиналом.
Удача. О’Коннор нашел этого человека на биографической страничке кардиналов Ватикана, предусмотрительно созданной на сайте для самых преданных и любознательных. Согласно имеющимся здесь данным, Сальваторе Феличи в начале 90-х был папским послом в Гватемале. Сейчас Феличи был уже не просто кардиналом: имя его значилось в списке кардиналов-епископов — высшего из трех кардинальских рангов Ватикана. О’Коннор сравнил неулыбчивый официальный портрет с фотографией Guardia di Finanza. Что мог делать такой «хороший мальчик», как префект Конгрегации доктрины веры, в обществе отъявленного молодого головореза, такого как Содано? В каких отношениях находятся Уайли и Феличи?
О’Коннор вернулся в окно, где он вводил свой шифрованный логин, и на этот раз ввел код доступа Уайли. Когда они вместе с Кейт Брейтуэйт работали в Пекине, О’Коннор подружился с блестящим молодым хакером, которому ЦРУ мудро платило зарплату; и не только подружился, но и кое-чему научился у него. За свою короткую жизнь Кори Баррино, работавший под псевдонимом Взрывник Байтов, успел взломать сверхзащищенные сети засекреченной связи НАСА и Пентагона. Однажды Взрывник Байтов пробрался в недра компьютерной сети самого Лэнгли и оставил короткое сообщение для директора агентства. На стене директорского кабинета до сих пор есть отметина от врезавшегося в нее пресс-папье.
«Уайли, должно быть, поменял свои коды доступа», — мгновенно огорчившись, подумал О’Коннор, когда на экране загорелась надпись «В доступе отказано». Он понимал, что Уайли должен был добавить «соль»[72] к алгоритму DEC — стандарту шифрования данных. «Курс начинающего хакера» от Кори научил О’Коннора, что два знака, добавляемые с обоих концов пароля, — знака, которые могут представлять собой заглавные или строчные буквы алфавита, цифры от нуля до девяти, точку или наклонную черту, — дают выбор из шестидесяти четырех знаков с каждой стороны пароля. Это, в свою очередь, дает 4096 разных вариантов «соли». Даже несмотря на то, что Баррино передал О’Коннору код доступа к суперкомпьютерам Лэнгли, чтобы взломать сложный код Уайли, все равно потребовалось бы какое-то время. «А судя по тому, какую форму теперь обретает это задание, время может сейчас играть против Алеты Вайцман», — мрачно подумал О’Коннор.
Действуя интуитивно, на основании опыта, приобретенного в бесчисленных операциях, О’Коннор запустил одну из самых простых, но, тем не менее, невероятно эффективных программ своего друга Баррино. Хакер сделал ее на базе программы, которую злоумышленники используют для получения доступа к тысячам адресов электронной почты. Банды преступников используют аналогичную систему, чтобы обманывать людей, заставляя их вводить номера своих банковских счетов, обращаясь в техническую поддержку «Бэнк оф Америка», «Ситибэнк» или сотен других финансовых учреждений в ответ на сообщение о том, что «возможно, с выписками по вашему счету возникли проблемы». Неосмотрительные американцы теряют более трех миллиардов долларов в год на жульничестве с электронной почтой, и для таких людей, как Кори Баррино, выяснение персонального электронного адреса кардинала — это просто детские игрушки. Используя стандартные почтовые адреса Ватикана, О’Коннор набрал пять возможных комбинаций адреса Феличи и запустил программу.
Программа Кори и сама могла справиться с большинством существующих сетей, но суперкомпьютеры «Крей» в подвалах Лэнгли были способны производить 400 000 миллионов операций в секунду. На выяснение адреса электронной почты Феличи и пароля ушло меньше десяти секунд: [email protected], пароль — pectoralcrossmauthausen, «нагрудныйкрестмаутхаузен». «Пароль очень необычный», — подумал О’Коннор, когда на экране появилось приветствие «Добро пожаловать, ваше преосвященство». Он проверил ящик входящей корреспонденции и не нашел там никаких писем из ЦРУ. Он быстро перешел в ящик отправленных писем. Кардинал, вероятно, не задумывался над тем, что кто-то может проникнуть к нему в систему. О’Коннор открыл папку с сообщениями на персональный адрес Уайли и нашел там целый ряд писем, включая то, которое Феличи отослал ему месяц назад.
О’Коннор читал эту переписку, тихо ругая себя за то, что еще задумывался, выполнять ему приказы ЗДО или нет. Но ЦРУ всегда требовало лояльности, и у этой лояльности была только одна направленность — наверх. О’Коннор прочел первое письмо кардинала Феличи, и в нем поднялась волна злости. Было очевидно, что сам Уайли, а затем и архиепископ Феличи каким-то образом были причастны к исчезновению семьи Вайцман, но окончательно вывела О’Коннора из себя последняя часть ответа Уайли.
Я планирую быть в Риме 24-го и буду рад лично ввести вас в курс дела относительно ситуации в Центральной Америке; возможно, мы сможем также обсудить вопрос о пропавшем Кодексе майя, который Вайцман поднимает в своей статье. По причинам, которые я вам объясню при встрече, в этом Кодексе скрывается угроза. Если Вайцман ищет его, очень важно, чтобы мы нашли его раньше. Проблемой с Вайцман мы уже занимаемся, но мне нужен резервный план. Насколько я понимаю, Содано сейчас снова в Риме. Если вы дадите мне координаты, как с ним связаться, это может помочь мне в решении моих внутренних задач, а также в деле Вайцман.
О’Коннор сделал еще один глубокий вдох. Неожиданно полученное задание стало касаться непосредственно его самого. У него не было никаких сомнений по поводу того, кто именно является этими «внутренними проблемами», и последние следы недавней лояльности тут же улетучились, сменившись болезненным пониманием, что в агентстве у него уже нет будущего. Но хуже всего было то, что, пока Уайли занимает должность ЗДО, опасности подвергаются наиболее порядочные мужчины и женщины, которые ради ЦРУ и своей страны ежедневно рискуют своей жизнью. Авраам Линкольн отменил рабство. Томас Джефферсон создал «Декларацию независимости» и выступил за отделение Церкви от государства. Теодор Рузвельт первым признал необходимость беречь собственные природные ресурсы. Но сейчас фиаско в Ираке подорвало репутацию США во всем мире, и страна теряет свои позиции. При поддержке вице-президента и под его прикрытием Уайли действовал совершенно непредсказуемым образом. О’Коннор знал, что пришло время действовать, даже если это означало пуститься в бега до тех пор, пока он найдет способ привлечь Уайли к ответственности.
