Росс Томас - Прилипалы
— Отличный кадр, мы его обязательно используем.
Келли Каббин и Фред Мур дожидались снаружи, пока Каббин проголосует. Оскар Имбер и Чарлз Гуэйн болтали с тележурналистами, которые решили запечатлеть Каббина и после голосования.
— Хочу тебя кое о чем спросить, Келли, — обратился к Каббину-младшему Фред Мур.
— Слушаю.
— Твой отец сердится на меня?
— Понятия не имею. А что?
— Последние пару дней он ведет себя как-то странно.
— В каком смысле?
— Ну, он практически перестал пить.
— Так, может, это и к лучшему?
— Да, наверное, но мне кажется, он сам не свой.
— Я этого не заметил.
— А может, я и ошибаюсь.
Келли широко улыбнулся.
— Вполне возможно, Фред.
В здании первого отделения Каббин без колебания проголосовал за себя и предложенную им кандидатуру секретаря-казначея, пожал руки рядовых членов профсоюза, дал кому-то автограф и направился к выходу. Задержался на верхней ступеньке, чтобы помахать рукой всем трем камерам, и начал неспешно спускаться по лестнице.
Первая пуля ударила ему в плечо, вторая, мгновением позже — в живот, отрикошетила и угодила в правое легкое. Каббин чуть не упал, но нашел в себе силы шагнуть на следующую ступеньку, думая: «Такого не может быть. Во всяком случае, со мной».
Тут он уже понял, что падение неизбежно. И голову пронзила мысль: «Сделай это, как полагается. Как Кагни в его фильмах». Но боль оказалась сильнее, и он покатился вниз по ступенькам, чтобы застыть на тротуаре лицом вверх, глядя в нацеленные на него камеры.
Келли подбежал к нему первым. Каббин всмотрелся в его перепуганное лицо, понял, что должен что-то сказать, как-то успокоить сына, но с губ его сорвались лишь два слова, имя и фамилия человека, олицетворяющие мир, о котором он мечтал сорок лет, который так и не стал явью для Дональда Каббина.
— Берни… Линг, — и он умер.
Уже началась паника. Кто-то кричал, кто-то стремился пробиться поближе к Каббину, а Келли, ничего не видя, плакал над телом отца, пока Оскар Имбер не помог ему встать.
— Он мертв, Келли?
— Да.
— Он что-то сказал… в самом конце?
Микрофоны уже застыли перед лицом Келли, камеры впитывали горе, переполнявшее его глаза.
— Что сказал ваш отец? — спросил кто-то из телевизионщиков. — Назвал чью-то фамилию?
Келли кивнул.
— Скорее, имя.
— Вы можете повторить нам его?
— Конечно, — Келли проглотил слезы. — Роузбад.
Глава 27
При звуке первого выстрела Фред Мур оглядел улицу, но ничего не заметил. А при втором уловил движение на крыше одного из двухэтажных домов на противоположной стороне.
Он чувствовал, что от него ждут действия, а потому метнулся через мостовую, на ходу выхватив из кармана «чифс спешэл» тридцать восьмого калибра.[26] И едва не угодил под машину. Водитель резко нажал на педаль тормоза, но все равно задел бампером ногу Мура. Побледневший водитель нажал на клаксон, выкрикнув: «Идиот!» Но Мур его не слышал. Он даже не заметил удара.
Справа от себя он увидел узкий проулок, в котором стояли мусорные баки. Он уходил меж двух домов и упирался в улицу за домами. Интуиция подсказала Муру, что он на правильном пути. По проулку он добежал до угла дома, осторожно выглянул из-за него. В руке он держал револьвер, который таскал с собой три года, а стрелял из него максимум раз десять, да и то по банкам из-под пива. Каббин всегда подзуживал его насчет револьвера, а однажды, крепко напившись, хотел отнять его и запереть в своем столе. «Сегодня он не стал бы меня подзуживать», — подумал Мур.
Он увидел багажник синего «торонадо» с номерами штата Мэриленд. Автомобиль стоял рядом с пожарной лестницей. Двигатель «торонадо» работал, и синий дымок вился над выхлопной трубой. Уходя, водитель оставил открытой левую переднюю дверцу.
Сверху донесся какой-то звук. Мур прижался к стене дома. Какой-то мужчина в белых резиновых перчатках быстро спускался по пожарной лестнице. С ружьем в левой руке.
«Я его уже видел, — подумал Мур. — Я где-то видел его и Дона». У Мура была феноменальная память на лица, номера домов, даты, адреса и телефоны, но едва ли он мог вспомнить, шел ли вчера дождь или светило солнце: бесполезную информацию он забывал сразу.
«В Чикаго, — вспомнил он, — в вестибюле отеля „Шератон-Блэкстоун“, после ужина у Джино, обошедшегося в сорок три доллара восемьдесят пять центов». Этот востроносенький сидел в вестибюле, и Дон сказал ему: «Привет, приятель», на что тот ответил: «Привет».
Спускаясь по пожарной лестнице, Трумен Гофф продумывал свои следующие шаги. Ружье в багажник, самому в машину, вперед до первого поворота направо, два квартала, поворот налево, потом только прямо. Через пять, максимум через пять с половиной минут он будет на автостраде, ведущей в Уилинг, что в Западной Виргинии.
«Первая пуля попала выше, — напомнил себе Гофф, — так что пришлось стрелять второй раз». «Ремингтон» он украл в Майами из багажника автомобиля. Но второй выстрел удался. Отправил Каббина на тот свет. Шестое чувство всегда подсказывало Гоффу, какой из его выстрелов был смертельным.
Гофф обежал «торонадо», открыл багажник, сунул ружье под старое одеяло, захлопнул багажник и застыл, услышав за спиной мужской голос: «Эй, ты».
«Он вооружен, — подумал Гофф. — Наверняка вооружен. Тебе остается или попытаться прыгнуть в машину, или сначала разобраться с ним». Правая рука Гоффа скользнула за пояс. Мгновение спустя пальцы крепко сжимали рукоять пистолета «кольт коммандер» тридцать восьмого калибра.[27]
«Пора», — приказал он себе и начал поворачиваться. Но прежде чем он оказался лицом к лицу с противником, пуля пробила его правое бедро и отбросила на багажник «торонадо».
«Почему он не падает? — думал Мур, видя, как этот худощавый мужчина медленно поднимает пистолет. — Почему он не падает? Я же его ранил. Когда человека ранят, он должен падать».
Гофф не узнал того, кто стрелял в него с десяти футов. Он чувствовал боль в ноге, но не обращал на нее внимания. Трумен Гофф игнорировал боль, точно так же, как некоторые игнорировали Рождество. Он поднял пистолет и уже нажал на спусковой крючок, когда вторая пуля Мура ударила в правое плечо Гоффа, сбив ему прицел. Мур выстрелил вновь, и на этот раз Гофф упал на колени: пуля вошла в грудь, чуть пониже сердца. Гофф все еще пытался поднять пистолет, чтобы прицелиться и еще раз выстрелить в этого человека, но рука не подчинялась ему. Он смог лишь поднять голову и встретиться взглядом с медленно приближающимся к нему Фредом Муром.
Фред Мур и Трумен Гофф смотрели друг на друга долгих десять секунд. За это время они обменялись историями своей жизни, пришли к согласию по одной важной философской проблеме и, к обоюдному сожалению, решили, что им надо расстаться.
Трумен Гофф склонил голову, и Фред Мур всадил в нее две пули.
Глава 28
Через три дня после выборов министерство труда Соединенных Штатов поручило Ассоциации честных выборов подвести итоги борьбы между Дональдом Каббином и Сэмюэлем Морзом Хэнксом.
В голосовании приняли участие примерно шестьдесят пять процентов членов профсоюза, и двадцать третьего октября, в понедельник, министр труда обнародовал результаты голосования: Каббин — триста шестнадцать тысяч пятьсот восемьдесят семь бюллетеней, Хэнкс — триста семнадцать тысяч сто тридцать два бюллетеня, пять тысяч сорок один бюллетень признаны недействительными. Министерские остряки сошлись во мнении, что Войд[28] мог бы получить больше голосов, если б активнее проводил предвыборную кампанию.
ФБР занялось расследованием убийства Каббина, поскольку возникли подозрения, что оно напрямую связано с выборами. Питтсбургская полиция признала в Трумене Гоффе убийцу, благо она располагала неопровержимыми уликами вины последнего, и закрыла дело. Обвинения против Фреда Мура не выдвигались.
Через день после объявления результатов голосования Сэмми Хэнкс занял кабинет Каббина и первым своим приказом назначил Марвина Хармса «специальным помощником президента». Сие означало, что годовое жалованье Хармса увеличилось с тридцати тысяч до тридцати семи тысяч пятисот долларов.
Став президентом, Хэнкс решил, что ему не с руки знакомиться с подробностями того, как Хармсу удалось подтасовать результаты выборов в Чикаго. Поэтому никаких вопросов он не задавал, а Хармс решил, что ему нет нужды признаваться в провале своей миссии.
Вторым приказом Хэнкс уволил Оскара Имбера. На следующий день тот уже работал у Тимстеров.[29]
Через двадцать минут после увольнения Имбера Хэнкс вызвал Фреда Мура, чтобы сообщить, что в профсоюзе ему делать нечего. Фред позвонил Сэйди, но та отказалась говорить с ним.
Чарлз Гуэйн, получивший последнюю часть причитающегося ему вознаграждения за неделю до убийства Каббина, загрузил жену в машину, вместе с двумя ящиками шотландского, и отбыл во Флориду, к своей яхте.
![Сергей Кремлев - Великий и оболганный Советский Союз [22 антимифа о Советской цивилизации]](/uploads/posts/books/183989/183989.jpg)