Станислав Рем - Переведи меня через Майдан...
Здольнику не понравилось, как Резниченко назвал премьера, но смолчал: время не то, чтобы спорить.
— Не знаю. Врачи сказали, как это ни странно слышать, но у него действительно сердечный приступ. Может, ему показалось, что то кровь?
Резниченко достал трубку, нервными движениями набил её табаком, с трудом раскурил:
— Идиоты! Все идиоты! Говорил же ему, не следует играть в подобные игры. Нет, все всё делают по-своему. — Резниченко повернулся в сторону депутата. — А если он сейчас надолго в больницу сляжет? Тогда что?
— В Киев нужно отвезти. — вместо ответа произнёс Здольник.
— В Киев… С сердечным приступом!
— А что делать? — вспылил в свою очередь Здольник.
— Что делать? Сначала партию перед журналистами доиграть надо, а после будем думать, как из дерьма вылезать. — трубка потухла, и вторично никак не желала раскуриваться. Юрий Сергеевич со всей злости ударил ею по капоту машины. Дерево не выдержало и хрустнуло. — Поехали в больницу, может, наш «хряк» пришёл в себя. — Резниченко отшвырнул в сторону обломки любимой «люльки», и с силой распахнул дверцу авто.
* * *Кирилл разложил перед гостями разного рода документацию:
— Вот, фактически всё, что мы сделали.
Гия Сурхуладзе пересмотрел бумаги, связанные с оперативной работой. Отар оглядел рекламную деятельность организации «Час».
— Не густо, как говорят русские. — Гия похлопал ладонью по печатной продукции, — Сколько офисов открыли за последнее время?
— Семь, — ответил Кирилл. — Собираемся открыть ещё два.
— Мало.
— Но они охватывают весь Киев.
— Весь Киев нам не нужен. — Отар Павлоашвили принялся осматривать карту столицы Украины, — Нам нужен центр.
— Три находятся почти в самом центре. Старый Киев. Подол, Сырец, Печерский район. Ещё три по окраинам.
— Какое расстояние входит в понятие «по окраинам»?
— Десять — пятнадцать минут хорошей езды до Майдана.
Гия саркастически хмыкнул:
— Если у нас всё получится, ездить не придётся. По всему городу будут пробки. Так что будем пешком ходить. И получается в ваше понятие «по окраинам» входит, как минимум, час — полтора пешего хода.
— Ищите новые помещения. — Отар указал по карте на здание администрации города, — Какие отношения с мэром?
— Пока никаких. Был совет, не вступать с ним в контакт. До голосования.
— Правильно. — Отар ещё раз посмотрел на карту. — Не известно, может и наш приезд не нужен.
— Пообедаем? — предложил Кирилл.
Гия согласился. Отар тоже, но сначала спросил:
— Михай по телефону сказал нам о московском журналисте. Кого он имел в виду?
Кирилл открыл стол и достал из него фотографию.
— Вот. Некто Самойлов. Вам говорит о чём-нибудь эта фамилия?
Гия усмехнулся:
— Говорит. И ещё как говорит.
* * *«Странные помидоры появились в Ивано — Франковске. Достаточно им прикоснуться к костюму высокопоставленного лица, как, то высокопоставленное лицо тут же без чувств падает на землю и попадает в реанимацию. Именно такое произошло с нашим премьер-министром во время внеочередной деловой поездки на западную Украину. О чём премьер хотел поговорить с жителями Ивано — Франковска, так и осталось загадкой. Но учёные — ботаники же пришли к однозначному выводу: с трудом переносит наша номенклатура наши же отечественные помидоры. Может что-то в сельском хозяйстве поменять? Или, в номенклатуре? С вами был телеканал новостей «Свобода». Удачи вам!»
* * *— Добрый день, Андрей Николаевич. — Козаченко сделал попытку подняться с кресла, но незнакомец улыбкой его остановил. — Не стоит волноваться. Если не возражаете, присяду напротив вас. Как я понял, господин Круглый сообщил о моём приезде. Разрешите представиться, Стивен Хайт. Институт стратегических исследований, штат Вирджиния, США. Профессия — аналитик. Вам обо мне должен был рассказать господин Шлоссер.
— Спецслужбы? — Андрея Николаевича абсолютно не интересовало, кого представлял гость, но беседу как-то следовало поддержать. С утра лидера украинской оппозиции то морозило, то бросало в жар. Белая футболка, надетая на голый торс, пропотела, и теперь от неё исходил неприятный, как казалось Козаченко, запах.
— Нет. Что вы? — Хайт вскинул руки, — Чисто научная деятельность. Иногда занимаюсь филантропией. И к названным вами структурам никакого отношения не имею.
Андрей Николаевич снова лёг на подушки. Слабость в теле давала о себе знать.
— Да, я помню нашу беседу с господином Шлоссером. И он действительно упоминал ваше имя.
Гость хлопнул ладонью по портфелю, который держал на коленях.
— У нас будет серьёзный разговор, потому мне бы хотелось, чтобы мы, как у вас говорят, расставили всё точки над «і». Вы подумали над предложением нашего немецкого друга?
— Вы хорошо говорите на украинском языке. — так, подумал Андрей Николаевич, теперь мне, когда я дам согласие, судя по всему, станут диктовать условия.
— И не только на нём. Кстати, вам также большой привет от господина Велера. Freedom World. Надеюсь, помните?
— Естественно.
— Как видите, мир тесен. И не без добрых людей. Итак? Что мне передать?
— Да. — Козаченко утвердительно тряхнул головой. — Я принимаю его предложение. Но с некоторыми условиями.
— Никаких условий. — Хайт вскинул свою большую голову. — Абсолютно никаких. Ни сегодня, ни завтра.
Козаченко сжал зубы. Началось.
Американец удовлетворённо кивнул головой и огляделся по сторонам:
— Не устали сидеть в четырёх стенах?
Козаченко окинул взглядом комнату:
— Скучновато, но разве у меня есть выбор.
— Выбор есть всегда. В данный момент желательно, чтобы вы находились в Киеве.
— Простите, у вас со зрением всё в порядке? — рука больного провела по своему лицу. — Вы видите меня? И в таком виде предлагаете вернуться в Украину?
Хайт раскрыл портфель, извлёк из него газету:
— Прессой давно интересовались?
— Постоянно.
— В таком случае, прочитайте ещё раз. Вам на глаза не попадался данный опус?
Козаченко скосил взгляд на название статьи в газете.
— Я с ней знаком.
Печатный лист свернулся в руках гостя и спрятался в портфеле.
— Замечательно. Но, если позволите, напомню содержание. — Американец принялся читать по памяти, слово в слово. — «22 сентября на Вашингтонской конференции «Украина и её путь… — однако, Андрей Николаевич прервал посетителя:
— Я знаком с содержимым статьи. И очень благодарен сенату вашей страны за поддержку.
— Благодарностей мало. — гость улыбнулся, — Теперь от вас ждут действий. И ваш внешний вид — элемент ожидаемого действия, а посему он будет таким до тех пор, пока необходимо.
— То есть… — Андрей Николаевич посмотрел в глаза собеседника.
— Не делайте скоропалительных выводов. Кроме одного: мы в состоянии вас вылечить. И довольно быстро. Но, — указательный палец господина Хайта поднялся к небу. — вы политик. И вы прекрасно знаете, в данной сфере общественного социума есть свои правила игры, которые нарушать не следует. Три года назад, у вас была возможность сменить власть в свою пользу. Однако, в тот момент вы отказались от нашей поддержки. В результате проиграли. Хотите проиграть и сейчас? Лично я очень сомневаюсь. То, что вы прочитали в газете, есть первая, как вы говорите, ласточка наших новых отношений. Вы говорите «да», мы вас поддерживаем до самой победы. Сделаете шаг назад, считайте себя списанным с корабля. На ваше место претенденты найдутся всегда. Взять, хотя бы господина Литовченко.
— Литовченко не та фигура, которая вам нужна.
— Правильно. Но за неимением гербовой…
Козаченко посмотрел за окно. Осень начала входить в свои права. Ему всегда нравилась данная пора года. Почему-то, именно с осенью он ассоциировал свою последнюю любовь:
— То, что произошло, очень жестоко.
— Не спорю.
— Последние события ударили по моей жене, детям. Особенно, по матери.
— Нам известно и про это. — тяжело выдохнул Хайт. — Но повторюсь. Правила игры вам знакомы. Можете отказаться. Вернуться к своей прежней жизни. Что, вполне возможно, продлит жизнь вашей матери. Ей станет спокойней. Сколько ей? Если не ошибаюсь, восемьдесят восемь. В таком возрасте стариков следует жалеть. И потому, лично я вас пойму.
Козаченко спрятал взгляд:
— Она у меня очень слабая.
Гость вскинул руку, посмотрел на часы:
— В любом случае, у вас ровно минута, чтобы сказать «да, я согласен с вами работать на ваших условиях». Или просто сказать «нет».
Козаченко думал ровно тридцать секунд.
— Да. Я согласен.
— На что? — уточнил Хайт.
— Работать на ваших условиях. — процедил сквозь зубы лидер украинской оппозиции.
