Пьер Дэкс - Убийца нужен…
— Какая мерзость! — закричал Алекс.
— Этот способ, мой маленький друг, применялся во всех тюрьмах Республики на протяжении десятилетий. Он похуже виселиц. Иногда смерть наступает лишь на вторые сутки.
— А вы сами это делали? — спросил Максим.
— Делал для интереса, чтобы посмотреть.
— Колоссальное ощущение, да?
Даниель смотрел на Максима до тех пор, пока тот не смутился. Затем он сказал вполголоса:
— Но я делал это не только из любопытства. Иногда нам приходилось торопиться. Впрочем, подробности вас не касаются.
Алекс встал, нервно собрал свои вещи и вышел. Даниель перевел разговор на теорию полос, закономерностей выигрышей и проигрышей в азартных играх. Лиз стала проситься домой, но Даниель сначала добился того, что Максим поведал ему о своих затруднениях, связанных с проигрышем и долгом. Даниель удостоверился, что у Максима не было решительно никакой возможности уплатить, что через несколько дней кредиторы возьмут его за горло. Тогда Даниель спокойно покинул его и увел Лиз. Уходя, он швырнул барменше королевские чаевые. Он собирался еще зайти в этот кабак и хотел оставить о себе добрую память.
XIV
Сцена с Мирейль не значилась в программе Даниеля. Повидаться с Бебе сразу, как того хотел Лэнгар, ему не удалось. Бебе в тот самый день, когда Даниеля выпустили из Сюрте, снова улетел в Сайгон, поразив всех своей стремительностью. Обратно его ждали через два дня. Узнав об этом, Лэнгар разрушил иллюзии Даниеля: Бебе умел аккуратно подчищать свои дела. Загнать его в угол будет непросто. Тем не менее Даниель обратился к секретарю на улице Фридланд и попросил, как незнакомый, о приеме, когда Бебе вернется в Париж.
Чудесным апрельским утром Бебе принял Даниеля. В широко раскрытые окна вливался солнечный свет и золотой скатертью расстилался по кабинету. Бебе был в халате, его бронзовое лицо сияло здоровьем и силой, он процветал. Бебе встретил Даниеля с сердечностью министра, совершающего предвыборную поездку. Почувствовав холодок, он переменил тон.
— Ты сердишься, что тебя не выпустили сразу? А зачем ты так избил его? Я же просил тебя быть осторожным… А теперь ты ворчишь из-за того, что тебе предложили ехать в Индокитай. По-моему, это и сейчас наилучшее решение. Если Лэнгар говорит иное, то лишь потому, что сам имеет на тебя виды. Ему нужны хорошие агенты. А я хотел избавить тебя от нищеты.
— Лэнгар сказал, что ты бросил все к чертям.
— Спасибо за откровенность, Даниель. С его точки зрения, это верно. Но все они дураки, они надеются, как побежденные генералы, возобновить проигранную войну. А я воспринимаю вещи такими, как они есть. Я разделался с Индокитаем и начинаю крупные дела в Китае. Индокитай — сейчас тоже проигранное дело, в стадии ликвидации. Посмотри, как трудно приходится в Женеве мистеру Фостеру Даллесу. В Индокитае еще кое-что осталось, но это недолговечно. А Китай — превосходная коммерция на десятки лет. Больше мне и не нужно. Я не собираюсь сидеть здесь всю жизнь в ожидании потопа. Прибавлю, что с Китаем надо поторапливаться, иначе все заграбастают англичане. Пока что я с ними договорился, и это лучшее, что я мог сделать. Да, я знаю, что тебе на это наплевать. Но ты не прав.
— Лэнгар хотел повидать тебя…
— Ах вот как! Ты бы меня предупредил. Оказывается, со мной говорит не Даниель, мой старый товарищ, а посланник мсье Лэнгара, полковника Лэнгара. Конечно, ты рассказал ему, что я был с тобой в тот вечер, когда ты прикончил Джо. Поздравляю, ты это здорово придумал! Теперь ты гордишься собой, Лэнгар убедил тебя, что я буду кроток, как ягненок. Так вот, я скажу тебе правду. Действительно, я натравил тебя на Джо, он был сукин сын и человек Лэнгара. Пока у меня с Лэнгаром были дела, плевать я хотел на его шпиона, он был вроде заложника. Но потом я узнал, что Джо подбирает ключи к тебе. Он знал твое прошлое и пытался установить связь с Метивье — ты, конечно, помнишь мадемуазель Метивье, — чтобы держать тебя в руках. И тогда я подтолкнул тебя — чуть-чуть, одним пальцем, — чтобы ты понял.
— А Дора?
— Когда я встретил ее в Сайгоне, у нее был покровитель, как принято выражаться в таких случаях. Это был мой подручный, мсье Джо. Я купил ее у него, но это ничего не значило. Она могла послушаться мсье Джо, если бы он сумел действовать достаточно убедительно. Теперь ты понимаешь, что произошло в харчевне «Двух зайцев»?
Даниель только покраснел, но Филипп слишком хорошо знал его: ему было ясно, что Даниель приходит в опасное состояние холодной ярости. Надо было кончать. Он положил руки в карманы халата и подошел к Даниелю вплотную, развязный и презрительный. В эту минуту Даниель казался ему просто дураком. Черты его потолстевшего, обрюзгшего лица были словно стерты невидимой резинкой.
— Запомни хорошенько, что я скажу тебе, Даниель. Я только что приехал в отпуск из Индокитая, когда прочел в газетах о твоем аресте. Я заплатил — и из твоего досье было изъято самое опасное. Я привлек влиятельных людей, которые были рады случаю оказать мне услугу. Знаешь, почему я это сделал? Мне было жаль тебя, и я не хотел, чтобы говорили, что Бебе бросает в беде друзей. Кроме того, я хотел показать всем, что не боюсь своего прошлого; ведь, если бы тебя расстреляли, оно умерло бы вместе с тобой. Кто, кроме тебя, знал о наших прежних делах? Никто! Подумай об этом. В то августовское утро, когда мы расстались с тобой, я понял, что все вы — пустяковые ребята. Когда вы кинулись меня искать, мне ничего не стоило пришить тебя: ты знаешь, как я стреляю из автомата… Так вот, материалы, изъятые из твоего досье, не погибли, они в сохранности. С другой стороны, мне известно, что на днях будет расстреляно несколько типов из гестапо, взятых по делу на улице Помп. Я знаю, что в данном случае ты ни при чем. Но я хочу, чтобы ты понял: и сейчас еще расстреливают «за измену», за «сотрудничество с врагом». У нас слишком много людей, которые не хотят новой оккупации. Поэтому, будь я на твоем месте, я постарался бы скрыться и сидеть тихо, чтобы обо мне забыли. По-моему, я сказал тебе все, что следовало сказать. Да, вот еще что: я договорился с англичанами, и пусть Лэнгар нервничает, сколько ему угодно. Я сделал это вполне официально и, если потребуется, пойду гораздо дальше. Я поеду в Пекин или в Москву. Я буду работать с ними, так и знай.
Поэтому тебе лучше всего забыть то место, где мы встретились, когда ты вернулся в Париж… Бебе больше не существует, мой дорогой Лавердон. Помни об этом.
Взглядом Бебе указывал на дверь. Позднее, вспоминая эту сцену, Даниель не раз спрашивал себя: не наводил ли его Бебе на папашу Гаво, как месяцем раньше наводил на Джо? В тот момент он был не способен определить долю блефа в словах Бебе. Он отыгрался, как мог: завтракая с Мирейль, во всех подробностях рассказал ей, как славно провел время с Лиз.
* * *Мирейль ничего не сказала дочери: после встречи с Франсисом в ней заговорило чувство собственного достоинства. Кроме того, у нее мелькнула мысль, что она сумеет взять верх и рано или поздно Даниель достанется ей.
Лиз заметила только, что мать перестала называть ее Лизетт. Приглашение посетить Франсиса она приняла с удовольствием, он был ей нужен, как союзник против Даниеля. Героизм брата казался ей подходящим средством для того, чтобы заткнуть клюв Даниелю. Она начинала ненавидеть его, понимая, что с каждым днем оказывается все больше в его власти. Он полностью овладел Максимом и постепенно отстранял Алекса. Лиз усматривала в этом хитроумный план, задуманный для того, чтобы изолировать и унизить ее. Даниель устраивал сцены за то, что ей никак не удавалось найти квартиру. Без особого труда она напустила на него мамашу, а сама занялась подготовкой к разговору с Франсисом. Она перечла целую кипу газет, убедила мадам Рувэйр не сопровождать ее и отправилась к одру Франсиса. Возможно, конечно, он мало чем отличается от Даниеля, даже наверное…
Чтобы не приезжать с пустыми руками, она решила потратиться и накупила кучу книжонок черной серии. Она думала, что детективные романы смогут развлечь раненого. Оказавшись в палате, Лиз оробела, как дура. По существу, Лиз ровно ничего не знала ни о брате, ни обо всех этих мужчинах, распростертых перед ней на больничных койках. Все они казались одинаковыми, удивительно похожими друг на друга. Ей следовало повнимательнее осмотреться в первый раз, как она попала сюда… Несколько скованная, она неловко пробиралась между койками. Франсис улыбнулся ей издали, как только ее увидел. Он выглядел лучше, лицо его посветлело. Он сказал, что причиной тому она и что он жалеет о своей грубости. Ей нечего было ответить, она робко протянула ему книжки. Он весело засмеялся.
— Эти романы не для меня, малютка. Настоящая черная серия разыгрывается там, на войне. Я не хочу опять погружаться в нее, даже в шутку.
Лиз огорчилась, но Франсис ни капельки не был рассержен. Пусть в следующий раз Лиз принесет ему «Войну и мир», он слышал об этой книге, ему интересно было бы прочесть ее…
