Айра Левин - Мальчики Из Бразилии
Она бросила клочки обертки на поднос и вынула пробку из графина.
- Через несколько недель у меня снова раздавался звонок. «Смиты не подходят. А Брауны могут получить заказ пятнадцатого марта. Или, может быть... - она стала наклонять графин над стаканом, поднимая его донышко все выше и выше, но из горла не пролилось ни капли. - Типичная история, - сказала она, возвращая сосуд темного стекла в прежнее положение. - Типичная история, как вообще идут дела в этом проклятом месте! Куча бумажных стаканчиков, но ни капли воды в этой чертовой бутылке! О, Господи! - Она припечатала бутылку к подносу и стопка бумажных стаканчиков подпрыгнула.
Фасслер встал.
- Я налью, - сказал он, беря графин. - А вы продолжайте. - Он направился к дверям.
- Я могла бы рассказывать вам, какие тут творятся колоссальные глупости... о, Господи! - сказала Либерману Фрида Малони, - но да ладно. Итак. Да. Он сообщал мне, кто и когда заберет ребенка. Или же случалось, что подходили обе пары, и тогда я получала указание позвонить другой паре и сообщить, что сейчас, мол, поздновато, но я знаю другую девушку, которая должна рожать в июне. - Облизывая губы, она крутила стаканчик в пальцах. - В тот вечер, когда мне доставляли ребенка, - продолжала она, - все уже бывало подготовлено как нельзя тщательнее. Между Алоизом или Вилли и мною, между мною и той парой. Я должна буду ждать их в номере мотеля «Говард Джонсон» у аэропорта Кеннеди, как он теперь называется - а тогда он был Айдлуайлд - под именем Элизабет Грегори. Ребенка доставляла мне или молодая пара, или какая-нибудь женщина, а порой и стюардесса. Некоторых из них я встречала несколько раз - в разные времена, я хочу сказать - но обычно каждый раз был кто-то новый. Они доставляли и документы. Точно, как настоящие, и в них уже было вписано имя пары, которая получала ребенка. Через час-другой являлись будущие родители и получали малыша. Они были просто вне себя от радости. Благодарили меня. - Она посмотрела на Либермана. - Как правило, отличные люди, которые должны были стать прекрасными родителями. Они расплачивались со мной и обещали - я заставляла их приносить клятву на Библии - никогда не говорить, что ребенок усыновлен. Всегда были мальчики. Очень симпатичные. Они забирали их и уезжали.
- Вы знали, откуда они являлись? - спросил Либерман. - Откуда они родом, я имею в виду.
- Мальчики? Из Бразилии, - Фрида Малони отвела глаза. - Люди, которые доставляли их, были бразильцами, - сказала она, убирая руки со стола. - И стюардессы были с бразильской авиалинии. - Она взяла графин из рук появившегося Фасслера, наполнила стаканчик и выпила воду. Фасслер обошел вокруг стола и снова занял свое место.
- Из Бразилии... - пробормотал Либерман.
Фрида Малони аккуратно поставила графин на поднос и утолив жажду, облизала губы. - Почти всегда все шло как часы, - сказала она. - Как-то только раз не явилась одна пара. Я позвонила им, и они сказали, что передумали. Так что мне пришлось взять ребенка к себе домой и связаться с очередной парой, которая ждала своей очереди. Пришлось заново переоформлять документы. Я сказала мужу, что в «Раш-Гаддисе» произошла накладка и для ребенка не оказалось места. Он ровным счетом ничего не знал ни о чем. Да и до настоящего времени ни о чем не подозревает. Так оно и шло. Всего должно было быть примерно двадцать малышей; сначала они шли один за другим, а потом по одному каждые два или три месяца. - Она снова отпила из стакана.
- Уже двенадцать минут, - сказал Фасслер, глядя на часы. Он улыбнулся Либерману. - Видите? У вас осталось еще семнадцать минут.
Либерман поднял глаза на Фриду Малони. - Как выглядели дети? - спросил он.
- Очень симпатичными, - ответила она. - Голубые глаза, темные волосы. Они все походили друг на друга куда больше, чем просто малыши, которые, как правило, смахивают один на другого. Они явно были европейского происхождения, а не бразильцами; у всех них была светлая кожа и голубые глаза.
- Говорилось ли вам, что они родом из Бразилии, или вы основываетесь только на...
- Мне о них вообще ничего не говорили. Только в какой вечер мне их доставят в мотель и во сколько.
- Ее мнение, - сказал Фасслер, - конечно же, не имеет никакого значения.
Фрида Малони отмахнулась.
- Какая разница? - спросила она и повернулась к Либерману. - Я думала, что они были детьми тех немцев, которые обосновались в Южной Америке. Незаконнорожденные дети, может быть, от немецкой девушки и южноамериканского мальчишки. А вот почему Объединение старалось переправить их в Северную Америку и так тщательно подбирало семьи для них - этого я совсем не понимаю.
- И вы не спрашивали?
- Разве что с самого начала, - сказала она, - когда Алоиз объяснил мне, какого рода запросы необходимо искать, я спросила его, зачем это все надо. Он ответил мне, чтобы я не задавала вопросов, а только исполняла приказы. Во имя Отчизны.
- И я не сомневаюсь, - подсказал ей Фасслер, - вы опасались, что если вы не будете сотрудничать с ними, вас постигнут те неприятности, которые в самом деле свалились на вас несколько лет спустя.
- Да, конечно, - согласилась Фрида Малони. - Конечно, я опасалась. Естественно.
- Значит, вы обеспечили детьми двадцать пар, - сказал Либерман.
- Примерно двадцать, - поправила его Фрида Малони. - Может, чуть меньше.
- Все они были американцами?
- Вы имеете в виду, все ли были из Соединенных Штатов? Нет, несколько пар были из Канады. Пять или шесть. Остальные все из Штатов.
- И никого из Европы?
- Никого.
Либерман погрузился в молчание, теребя мочку уха.
Фасслер глянул на часы.
- Вы помните их имена? - спросил Фасслер.
Фрида Малони улыбнулась.
- Это было тринадцать или четырнадцать лет назад. Одних я помню, Уиллоков, потому что они подарили мне собачку и порой я звонила им по поводу ее здоровья. Они выращивали доберманов. Генри Уиллок из Нью-Провиденса, в Пенсильвании. Я было упомянула, что хотела обзавестись собакой и получила от них Салли десяти недель отроду, когда они приехали за ребенком. Прекрасная собака. Она по-прежнему живет у нас. Мой муж продолжает ухаживать за ней.
- Гатри? - спросил Либерман.
Взглянув на него, Фрида Малони кивнула.
- Да, - сказала она. - Первыми были Гатри, это верно.
- Из Тускона.
- Нет. Из Огайо. Нет, из Айовы. Да, из Эймса в Айове.
- Они переехали в Тускон, - сказал Либерман. - И в прошлом октябре он погиб при аварии.
- Ах, вот как?
- Кто были после Гатри?
Фрида Малони покачала головой.
- Тогда встречи шли одна за другой, с перерывом в пару недель.
- Карри?
Она посмотрела на Либермана.
- Да, - сказала она. - Из Массачусетса. Но не сразу же после Гатри. Подождите минутку. Гатри были в конце февраля; потом появилась другая пара откуда-то с Юга - кажется, Мэконы; и лишь потом были Карри. И только тогда Уиллоки.
- Через две недели после Гатри?
- Нет, через два или три месяца. После первых трех был долгий перерыв.
- Вы не будете возражать, - спросил у Фасслера Либерман, - если я все это запишу? Все это происходило в Америке довольно давно и никоим образом не причинит ей вреда.
Нахмурившись, Фасслер вздохнул.
- Ну, хорошо, - сказал он.
- Почему это так важно? - спросила Фрида Малони.
Либерман вынул ручку и, порывшись в карманах, нашел клочок бумаги.
- Как пишется Уиллок? - спросил он.
Она продиктовала ему по буквам.
- Из Нью-Провиденса, в Пенсильвании?
- Да.
- Постарайтесь припомнить точно: через какое время после Карри они получили своего ребенка?
- Точно не припоминаю. Через два или три месяца; определенного расписания не было.
- Ближе к двум месяцам или к трем?
- Она же не помнит, - вмешался Фасслер.
- Хорошо, - согласился Либерман. - Кто появился после Уиллоков?
Фрида Малони вздохнула.
- Не могу вспомнить, кто и когда являлся, - сказала она. - За два с половиной года прошло около двадцати пар. Были и Трумэны, которые не имели никакого отношения к президенту. Я думаю, что они были одной из канадских пар. И были еще... Корвины или Корбины, что-то такое. Нет, Корбетты.
Она припомнила еще три фамилии и шесть городов. Либерман тщательно записал всех.
- Время, - сказал Фасслер. - Не будете ли столь любезны, подождать меня снаружи?
Либерман отложил бумагу и ручку. Взглянув на Фриду Малони, он кивнул.
Она кивнула ему в ответ.
Встав, он подошел к вешалке; сняв с нее пальто, он перекинул его через руку и взял с полки шляпу и папку. Подойдя к дверям, он застыл на пороге и неожиданно повернулся.
- Я хотел бы задать еще один вопрос, - сказал он.
Они уставились на него. Фасслер кивнул.
Не сводя глаз с Фриды Малони, он сказал:
- Когда день рождения вашей собаки?
Она непонимающе уставилась на него.
- Вы помните его? - настаивал он.
