Валентин Гуржи - Поселок
убежала. А мне после нее пришлось убирать, чтобы кто-нибудь не упал на том месте.
Клубника оказалась очень вкусной. Борька ел ее первый раз в этом году. И Наташе тоже
понравилась. Она даже спросила:
– Ты волшебник?
Борька помедлил, подумал, какая Наташа все же еще маленькая, потом с достоинством
произнес:
– А ты как думала?
Борька неторопливо наталкивал рот ягодами. Алый сок тонкой дорожкой стекал по локтю и
капал на ступеньку крыльца.
– Ты заранее знал, что так будет, да?
– Знал.
– А как же бабушка?
– Так ей и надо. В другой раз не будет убегать.
– А если ее напугал Плутон?
– Ну и пусть. Я тут при чем? Не я же напугал!
– А у нее есть дети?
– Почем я знаю?
– Ты же волшебник!
Борька перестал есть. Недовольно посмотрел на Наташу. Клубника потеряла вкус и аромат.
И даже показалась кислой.
– Неправда, Боря, – серьезно сказала Наташа, – Плутон сам напугался. Ты его нарядил в
человечью одежду, а он не умеет делать то, что делают люди. Поэтому и напугался. И
натворил дел. Понятно?
77
Тогда Борька нахмурился:
– Мораль читаешь, да?
– Никакую не мораль.
– Ничего ты не понимаешь, – рассердился Борька и встал со ступенек, – нужно приучать
его к любому делу. Чтобы была замена.
Он недовольно взял корзинку, спрятал за спину, и с осуждением по-взрослому посмотрел
на Наташу.
– Нет, Боречка, – обиженно сказала она – это всегда так бывает. Когда кто-нибудь
занимается не своим делом.
– Кто тебе это сказал?! – воскликнул Борька.
От возмущения голос у него стал тонким и пронзительным.
Наташа насупилась.
– Кто, говори! – угрожающе подступил Борька.
– Папа, – ответила Наташа и побледнела, – у папы на работе рассказывали. Одному дяде в
институте, которого послали на стройку помогать выстраивать дом, на голову упал самый
большой кирпич…
– Ну и что?
– Дядя обиделся и сказал, что больше не пойдет строить дома.
– А дальше? – хитро прищурившись, хихикнул Борька.
– Папа сказал, что если бы у дяди были мозги, то он бы получил сотрясение. А так –
можно не бояться заниматься чужой работой еще.
– Выдумала! – разочарованно взмахнул рукой Борька. – Глупая ты, вот что! Его бы убило.
– А ты, Боречка, такой… – она запнулась, обдумывая, каким обидным словом лучше всего
назвать Борьку, и добавила неожиданно для себя, – будешь таким, как Старшина, когда
вырастешь, – сказала она и замерла, испугавшись, что Борька сейчас же накинется на нее с
кулаками.
Но Борька промолчал. Настроение угасло, и продолжать приключенческие игры ему не
хотелось. Он мог бы завязать знакомство с инопланетянами и даже познакомить с ними
Наташу. Но нет уж! С него хватит! И Борька ушел, оставив Наташу с ее вопросами.
А к вечеру, они все же снова встретились, уже втроем с Косточкой, сидели на коряге возле
воды, рассматривая детали радиоконструктора, подаренного бабой Марией ко дню рождения.
Конечно, то была не ссора. Не настоящая. А теперь… Борька уныло и мучительно
обдумывал, как теперь помириться с Наташей и Костиком? Для этого у него не хватало всей
его фантазии.
Утро стояло яркое и тихое. Наверное, собирался знойный день. От поверхности воды шла
белесая испарина, исполосованная косыми солнечными лучами. Лучи скользили между веток
сада Старшины, разрезая сырой воздух.
Светлую Наташину голову он заметил уже издали – выцветшие на солнце ее длинные
волосы. Наташа стояла на песочной залысине у самой воды. Увидев Борьку, быстро отвернула
голову в сторону.
Возле коряги, скрестив ноги, сидел Костик. На расстеленной газете разложены детали
конструктора – плата приемника и несколько жгутов цветных тонких проводов; он
рассматривал картонные бирочки с цифрами.
Борька подошел ближе и спросил:
– Зачем?
– Он здесь валялся. Ты, правда, его выбросил?
Борька промолчал. Ему хотелось сказать, что он шел, чтобы забрать конструктор и сделать
приемник. Но он сказал:
78
– Можешь взять себе, – и смело обернулся к Наташе. Но та молча рассматривала Костины
руки и Борьку словно не замечала. Даже избегала встретиться с ним взглядом, наблюдая за
Косточкой исподлобья. Завести с ней разговор Борьке представлялось немыслимо трудным,
стыдным делом.
– А мне приснилось, что мой папа сделал для меня из настоящего трамвая самокат –
соврал Борька.
Он надеялся, что это рассмешит, или, по крайней мере, смягчит настроение ребят.
Наташа промолчала, а Костик продолжал сопеть, присоединяя провода.
– Такой же самокат, как ты, Костя, придумал. Солнечный. Но только на три места, –
продолжал врать Борька.
Костик остановил взгляд на своей работе и секунду думал. Затем поднял голову, спросил:
– Для всех нас? Да? – и доверчиво уставился на Борьку. – Для тебя, для Наташи и для
меня? Да?
– Ну да. А ты как думал?! – вспыхнул Борька и снова глянул на Наташу. Но она по-
прежнему смотрела на Костины руки.
– Вот здорово! – тихо, будто это была тайна, сказал Костик, встал и робко приблизился к
Борьке. – А ты уже не сердишься? Да? Ты уже помирился? – спросил он, радостно глядя на
Борьку.
Наташа бросила короткий испытывающий взгляд на Борьку и осталась неподвижной,
точно ожидая чего-то, и это было похоже на продолжение вчерашней ссоры. Борька отвел
глаза в сторону, секунду колебался, но преодолев себя, подошел к Наташе и молча протянул
ей ладонь.
Наташа испугано посмотрела на протянутую руку и тихо проговорила:
– Я не хотела с тобой мириться, Боря.
– Почему?
У Борьки вдруг внутри что-то оборвалось.
– Потому, что ты, Боречка, часто влазишь не в свое дело. И из-за тебя другим попадает… –
сказала она и от волнения покраснела. Еще не приходилось ей высказывать таких дерзких
мыслей, хотя думала она всегда так же, как сейчас. Но Борька даже не шевельнулся. Он стоял,
потупив взгляд, как вчера прижатый к вишне маленький Костик. Наташе на миг показалось,
что перед нею теперь два Костика, одинаково обиженные, и оба вот-вот заплачут. При виде
такого сходства ей вдруг стало жалко Борьку. Она торопливо подала ему руку и сама же
пожала его холодную податливую ладонь.
От такой сцены Костик тихонько и радостно подпрыгнул, уселся на прежнее место и, как
ни в чем не бывало, занялся своим делом.
– Боря, а можно я тебе на день рождения подарю этот радиоприемник, когда сделаю?
Ладно?
Борька кивнул, невнимательно слушал Костика и старался придумать что-нибудь такое, за
что потом человека бы зауважали.
Наконец он вспомнил:
– Как, по-твоему, если на твоей земле посадили чужие яблони, то чьи будут яблоки,
которые поспеют на них?
– Не знаю, – пожала плечами Наташа.
– Твои. Ты хозяйка земли, значит твои. Ясно? А если у тебя уворовали твою землю, что
нужно сделать, чтобы вору не достались яблоки?
Наташа растерянно посмотрела на Борьку.
Борька торжествующе ухмыльнулся:
79
– Спилить деревья. Понятно? Но это не женское дело. Я даже Косточку боюсь брать с
собой. А вот Плутона… Это другое дело. Плутоша пойдет. А где он? – спросил оглянувшись
Борька.
– Спит, – сказала Наташа, – он всегда спит утром. А ночью везде бегает, стережет ваш дом
от чужих собак и воров.
– Ничего, – сказал Борька, повеселев, – сейчас он будет здесь, – и, заложив пальцы в рот,
свистнул.
Наташа торопливо закрыла ладонями уши, напряженно наморщив лоб.
В начале сада высокая трава, как от набежавшего ветерка, заколебалась, волна устремилась
вниз, до слуха долетел нарастающий сухой шелест. Подгоняемый охотничьей страстью,
Плутон во весь дух мчался «по бездорожью». Вырвавшись на простор, он кинулся к ребятам в
ноги, восторженно лая.
Наташа запищала, разыгрывая переполох, вскочила на корягу, поджимая то одну, то
другую ногу, как будто наступила босыми ногами на горячий асфальт. Костик тут же запрыгал
возле Плутона, пытаясь поймать его за хвост. Борька хохотал, хватаясь за живот и показывая
на Плутона пальцем…
Когда все насмеялись, Борька сказал:
– Стойте здесь, я сейчас!..
Он скоро вернулся, неся под мышкой ножовочную пилу.
– Поможешь, Косточка? – спросил он так, как обычно обращаются друг к другу мужчины.
Костик молча подошел, потрогал пальцем острые звенящие зубцы.
– А зачем? – спросил он.
– Есть дело. У нас военное задание. Мы уходим, а Наташа остается и будет нас встречать,
как… женщины встречают мужчин после опасных походов. Идешь?
– Иду, – сказал Костик, не задумываясь, куда и зачем нужно было идти. Просто он знал, что
с Борькой будет интересно – и пошел следом, взяв Плутона за ошейник, как сыскную собаку.
Наташа вначале подумала, что это такая игра – игра в войну, которую придумал Борька, –
