Юрий Папоров - "Эль Гуахиро" - шахматист
— Значит, у нас месяц форы. Без него вряд ли начнут осуществлять задуманную операцию, — подытожил заместитель министра.
— Скорее всего, да! Но, может быть, отдельные ее узлы уже развязаны. Р-16, конечно, уже старается узнать — совещание проходило не в секции, где она работает, — как собираются ударить по нашим цитрусовым. Однако Р-27 — у него складываются хорошие отношения с шеф-поваром Академика Майкла и уже сложились близкие отношения с одной из лаборанток как раз той секции, где мистер Браун проводил совещание, — считает, что его информация пока неполная, но дает ему некоторые основания полагать, будто удар нацелен на апельсиновые деревья, более всего на сорт «вашингтон нейвел». Враг намерен использовать неизвестный тип вируса и разносчика — тлю «тохсоптера ауранти». Биологическая группа научно-технического управления Министерства готовит свое заключение и будет постоянно консультироваться с соответствующим управлением Министерства сельского хозяйства и держать тебя, Педро, в курсе. Вместе с тем компаньеро заместитель министра, новый оперативный работник, который сейчас осуществляет патронаж над Р-27, взял да и направил на экспертизу донесения, идущие к нам через почтовую связь. И мы обеспокоены. В заключении специалистов говорится, что письма Р-27, присылаемые нам по почте, носят следы обработки. Наша защитная пленка ведет себя отлично. Мы можем утверждать, что донесения не прочитаны, но и с такой же степенью уверенности мы обязаны признать, что Р-27 попал в поле зрения противника.
— Так! — Заместитель министра посмотрел на Педро Родригеса, словно тот пришел на беседу с заранее заготовленным решением этой возникшей так внезапно проблемы. — Так! Насколько я помню, в смертоносном питомнике Майкла есть у нас еще одна возможность. Там ведь работает наша связь по Иберийскому полуострову, бывшая жена американского вице-консула. Раньше она боялась, что муж разоблачит ее. Но в конце концов они ведь разошлись, а она до замужества была первоклассной лаборанткой в «Юнайтед Стейтс этикалз».[54] Думаю, что ее надо использовать. Пусть рискованно. К тому же давно не. было связи, и в США с ней никто не работал. Но обстоятельства дела вынуждают не то чтобы идти на риск, однако надо попробовать. Завтра сообщите о положении Хоты-17, сможет ли он, на ваш взгляд, оставить Вашингтон и связаться с ней. Затем запросим мнение самого Хоты-17. Я полагаю, когда он с ней свяжется, мы найдем, кому ее передать.
— Компаньеро заместитель министра, есть еще одна возможность — наша Р-31. Она в Париже, блестящее положение в международной организации, по профилю близка к Академику Майклу, и в свое время он умирал из-за нее. Мы могли бы…
— Это как крайний случай! Вот так, Педро Родригес, товарищи будут держать тебя в курсе событий, а ты начинай заводить шесты…
Педро Родригес и все присутствующие улыбнулись, также все разом отметили, что заместитель министра назвал Пиренейский полуостров Иберийским — его древним названием. Их старший начальник был силен в истории Европы и увлекался спортивной ловлей на спиннинг голубого, белого марлина, рыбы-парусника и тунца, поэтому и предложил заводить шесты.
— …Что же касается Р-27, то год назад он был на острие. Ушел в мясо-молочное дело. Так я говорю? Ну, вот, хорошо, если я ошибаюсь, но, может быть, как раз этот ход, совершенный тогда, и вынуждает нас сегодня принять решение, под которым ни одному из нас не хотелось бы ставить свою подпись. С другой же стороны — давность, сопротивление материала… жизнь требует обновления. Если от вас с течение семидесяти двух часов не поступит веских, обоснованных возражений, я — за немедленный вывод Р-27 и приезд его сюда, в Гавану. Что еще? А! Еще, полковник Родригес, я попрошу тебя в этом году выступить перед новым пополнением Министерства. Ты знаешь, о чем говорить. В следующий четверг, через неделю, в восемнадцать ноль-ноль в клубе. Если будут вопросы, заходи. — Заместитель министра встал, все поднялись за ним и направились к выходу.
…Праведник сидел на жестком вращающемся стуле в своем кабинете. Огромный дубовый стол, сделанный руками мастера еще в прошлом веке, был почти пуст. Коробка из-под дорогих конфет, полная патронов к кольту-45; массивная чернильница — Нерон на колеснице, ставшая давно реликвией, предметом присутствия, атрибутом привычки; внушительная, на чугунной подставке пепельница из морской раковины, полная окурков, и миниатюрный госфлаг США свободно чувствовали себя на зеленой суконной поверхности.
Справа к столу плотно примыкала доска. На ней было не менее дюжины аппаратов различной связи. Чуть обособленно, ближе к стене, стоял зеленый телефон с глазком в тыльной части трубки. По этому телефону с ним общались находившиеся у него лично на связи наиболее важные агенты. Фотографии президента страны, губернатора Флориды и мэра Майами висели рядом с подробными картами штата и города, занимавшими собою всю противоположную окнам стену от пола до потолка.
Праведник просматривал дело, заведенное год назад на Альберто Домингеса, ответственного служащего известной фирмы — оптового поставщика мясо-молочных продуктов.
Объект — вполне достойный кубинский эмигрант, бывший член бригады 2506, обмененный после Плая-Хирон Фиделем Кастро на бульдозеры и медикаменты, служил солдатом в Форте Джексон, сержантом во Вьетнаме, был активным членом «Альфы-66»[55] и близким человеком Сильвио Моры, одного из ее руководителей и доверенного ЦРУ. Этот Домингес считался личным другом и Хосе Кольменареса, ярого террориста из группы «Кубинского действия», основанной и возглавляемой самим Орландо Бошем Авилой.[56] Оба последних деятеля — верные люди ЦРУ. Два года назад Домингес был очень дружен с Педро Ройгом, который входил в группу, тайно руководимую ЦРУ из Майами, планировавшую покушение на руководителя коммунистической Кубы.
«Не поэтому ли сорвался так четко разработанный план? — подумал Праведник и прикурил свежую сигарету «Тарейтон» от почти догоравшей. Перевернул еще несколько страниц, углубился в чтение. — Сам факт и интуиция старого агента не вызывают сомнений», — не подумал, а утвердительно сказал он самому себе. Праведник давно придерживался принципа, по которому всякий алогичный акт или противоречащее здравому смыслу действие человека есть наиболее логичный сигнал тревоги. «Чем объяснить, что этот самый Домингес вдруг оставил доходное место крупье? Подпольный игорный дом, принадлежащий Мануэлю Артиме,[57] — прибыльное дело. Разве что ночная работа? Но Домингес молод и здоров. Перешел же в мясо-молочную фирму, теряя при этом в месяц верных двести, а то и триста долларов! А чтобы у него обнаружилась богатая тетушка, что-то никто не слыхал. И куда полез? В лабораторию Академика Майкла. Если бы об этом пронюхали в ЦРУ! Домингес и его хозяева — откуда им знать, что лучший повар Майами устроился на кухню лаборатории по моей указке? — тут же и попались бы».
Он набрал номер телефона.
— Билл, это я! Помнишь, мы были на крыше прачечной по Седьмой улице Северо-Запада в доме № 1968? Думаю, на днях нам предстоит новое путешествие. Надо найти то, что мы искали, даже если тебе придется прочесть всю его чертовскую библиотеку. Заходи ко мне в конце дня.
«Письма, отправляемые им на адреса в Мехико и Каракас, содержат тайнопись, — продолжал Праведник рассуждать про себя. — Адресаты — по достоверным данным от руководителей групп ФБР в этих странах — связаны с посольствами кастровской Кубы. И потом заключение экспертизы не вызывает сомнений».
Защелкал аппарат внутренней связи. Он нажал на клавишу, и тут же послышался надтреснутый баритон:
— Шеф, просили зайти? Это я — Fall-trap.[58]
— Заходи! Только выплюни прежде жвачку. — Он прочел вслух: — «Известные нам реактивы не в состоянии проникнуть под защитную пленку, применяемую объектом. Для окончательного анализа необходимо нарушить ткань бумажного листа». — Хлопнул ладонью по столу.
«Его можно брать! Давно! Но нет, не сейчас… Уверен! Этот Домингес роет ход под лабораторию Майкла. Пусть роет! Там поглядим», — заключил Праведник.
В кабинет вошел рыжий сыщик по прозвищу Ловушка.
— Шериф! — так обращались к руководителю флоридского отделения ФБР немногие сотрудники. — Ваш заместитель укатил на собачьи бега. Там местные дельцы перестреляли друг друга из-за какого-то пса. А у второго шерифа в это дело вложен капиталец…
— Ты что, пришел мне пересказывать биографию моего заместителя? — Праведник прикусил мундштук сигареты.
— Ради бога, шериф! Мне поручена опека над этим мистером Брауном.
— Так и продолжай исполнять полученные инструкции. И обрати особое внимание на три момента.
— Слушаю вас внимательно, шериф!
— Этот тип вообразил себе — ну, когда начинал карьеру, было понятно, — что он дальний родственник Карло Грехама Фишера. Ты помнишь, надеюсь, где у нас в городе имеется надпись по камню:
