Дэвид Балдаччи - Спасти Фейт
Членов конгресса было пятьсот тридцать пять человек — сотня сенаторов плюс представители нижней палаты конгресса. По весьма оптимистичным оценкам Бьюканана, лишь три четверти этих людей были порядочными, трудолюбивыми и сознательными мужчинами и женщинами, свято верившими в то, что они работают на благо Вашингтона и всего американского народа. Бьюканан даже придумал собирательное прозвище для этих людей — «верующие». И предпочитал держаться от «верующих» подальше. Он имел дело только с теми, кто способствовал скорейшему его попаданию за решётку.
Большая часть вашингтонских политиков походила на Харви Милстеда. Нет, они вовсе не обязательно были пьяницами, бабниками или пустышками. Но, по самым разным причинам, отлично подходили для манипуляций и были для Бьюканана лёгкой добычей. Их ничего не стоило использовать в нужных целях.
За несколько лет у Бьюканана образовалось две такие группы. Забудьте о республиканцах и демократах. Партии, интересовавшие Бьюканана, состояли из почтённых «горожан», вторую же он окрестил менее почтительно: «зомби».
«Горожане» знали систему, как никто другой. Они сами и были системой. Городом их был Вашингтон, отсюда и прозвище. Они находились здесь дольше самого Господа Бога. Если «горожане» порежутся, кровь у них потечёт красная, белая и синяя, так, во всяком случае, им нравилось думать. Впрочем, Бьюканан добавил бы к этой комбинации ещё один цвет — зелёный.
В отличие от них, «зомби» пришли в конгресс, не имея моральных устоев и не разбираясь в политической философии.
Они выиграли свои кресла в ходе самых блистательных кампаний, проведённых за большие деньги. Они кормили байками публику по телевидению и во время многочисленных дебатов. В лучшем случае они обладали посредственными умственными способностями, однако умело повышали свои ставки, произнося страстные и красочные речи, сравнимые разве что с ораторским искусством Джона Фицджеральда Кеннеди. Когда же их наконец избирали, они прибывали в Вашингтон, не имея ни малейшего понятия о том, что надо делать. Главная и единственная цель была достигнута: они выиграли свою кампанию.
Несмотря на все это, «зомби» имели тенденцию надолго застревать в конгрессе, поскольку очень любили власть и высокие посты. Сместить их, так плотно окопавшихся в конгрессе, удавалось лишь с помощью ещё более астрономических сумм, потраченных на предвыборные кампании и чисто теоретически. Как чисто теоретически возможно подняться на вершину Эвереста без кислорода. Всего-то и хитрости, что затаить дыхание на несколько дней.
Бьюканан и Милстед уселись на роскошный кожаный диван в просторном кабинете сенатора. На полках стояли обычные атрибуты заядлого политика: почётные доски и медали, серебряные кубки, разнообразные призы из хрусталя, сотни фотографий, на которых неизменно красовался сенатор с людьми ещё более знаменитыми, чем он. Было здесь и множество других сувениров — от подписанных церемониальных молотков до миниатюрных бронзовых лопат, символизирующих правительственные дотации, которые удалось выбить Милстеду для родного штата.
Разглядывая все это великолепие, Бьюканан вдруг подумал, что провёл всю свою жизнь в политике, приходя в такие кабинеты с протянутой рукой.
Было ещё рано, но в помещениях офиса работа так и кипела. День сенатору предстоял сложный, насыщенный событиями, с ленчами, речами, краткими появлениями на обедах, встречами и приветствиями, выпивками и вечеринками. Нет, сенатор вовсе не собирался переизбираться, но всегда приятно устроить хорошее шоу для земляков.
— Ценю, что вы уделили мне время при вашей занятости, Харви.
— Вам всегда трудно отказать, Дэнни.
— В таком случае перейду прямо к делу. Похоже, что билль Пикенса подорвёт мои фонды наряду с примерно двадцатью другими проектами по оказанию помощи. Этого нельзя допустить. Результаты говорят сами за себя. Детская смертность снизилась на семьдесят процентов. Нет, ей-богу, эти вакцины и антибиотики совершают чудеса. Создаются новые рабочие места, в сфере экономики наблюдается переход от подпольного к вполне законному и открытому бизнесу. Экспорт возрос на треть, импорт от нас — примерно на двадцать процентов. Это и способствует созданию новых рабочих мест. Невозможно, чтобы этот позитивный процесс вдруг остановился. Это неправильно не только с моральной точки зрения, это просто глупо и вредно для нас. Если и дальше будем помогать таким странам становиться на ноги, то торговый дисбаланс нам не грозит. Прежде всего необходимы надёжные источники электроэнергии. Нужно образованное население.
— АМД внесло большой вклад, — заметил сенатор. Бьюканан был хорошо знаком с деятельностью АМД, или Агентства по международному развитию. Прежде независимое, оно подчинялось теперь государственному секретарю, который и контролировал с переменным успехом его весьма солидный бюджет. АМД было флагманом американской иностранной помощи, все долговременные программы поддерживались с помощью его многочисленных фондов. И год за годом хор голосов возвещал о том, что средства ограниченны и каждый доллар на счёту. Бьюканану отказывали так часто, что он устал от этого. Процесс выдачи грантов был сложен: все зависело от огромной конкуренции. Если вы не вписывались в программы, установленные и финансируемые АМД, везение исключалось.
— АМД не в силах справиться со всем. А мои клиенты не столько значительны, чтобы пользоваться кредитами МВФ или Всемирного банка. Кроме того, сейчас я на каждом углу слышу одну фразу: «долговременное развитие». Не будет вам никаких долларов, если вы не рассчитываете на долговременное развитие. Черт!.. Последний раз я искал средства для закупки питания и жизненно важных медикаментов. Разве это справедливо?
— Вы поучаете коллектив, дорогой Дэнни. Но ведь и здесь люди тоже считают каждое пенни. Жировать давно перестали, прошли те времена, — мрачно заметил Милстед.
— Мои клиенты готовы взять и зерном. Несправедливо отталкивать их.
— Послушайте, я не планировал обсуждение этого билля.
Если председательствующий в сенате не хотел, чтобы какой-либо билль был представлен на рассмотрение одним из комитетов, он просто не вносил его в расписание слушаний. Бьюканан и сам неоднократно играл в эти игры.
— Но Пикенс может доставить вам немало неприятностей, — сказал он. — Поговаривают, будто он твёрдо вознамерился провести слушания по этому вопросу. Рано или поздно это случится, и в нижней палате аудитория может оказаться гораздо благосклоннее, чем в комитете. Так почему вам самому не назначить слушания, раз это все равно случится?
В этих делах Бьюканан был настоящий мастер. Умел надавить на сенатора, отказывающегося вынести законопроект на обсуждение. Если бы этого не происходило, законодательный процесс топтался бы на месте. На протяжении многих лет Бьюканан и его союзники на Капитолийском холме с большим успехом использовали примерно такие же приёмы, представляя интересы наиболее влиятельных политических сил. Истинная власть в Вашингтоне неизменно сводилась к следующему: не пускать. И Бьюканана эта особенность политики всегда завораживала. Реформы здравоохранения, билли по ограничению деятельности табачных компаний, с такой помпой и шумом обсуждаемые в средствах массовой информации, просто сходили на нет и бесследно исчезали в бездонной пропасти конгресса. Для заинтересованных лиц подобные перемены были нежелательны. Лучше придерживаться давно установившегося статус-кво. Большая часть прежней работы Бьюканана по лоббированию была сосредоточена на уничтожении законодательных инициатив, которые могли повредить его влиятельным и богатым клиентам.
Эта политика была известна под названием «передача вслепую», поскольку при передаче эстафетной палочки следующей команде новый сенатор, ещё не вникший в обстоятельства, мог совершить неверный шаг. Лишь руководство знало, кто именно наложил ограничения. Все зависело от множества разных обстоятельств. К концу слушаний часто выяснялось, что они были пустой тратой времени, зато эффект казался огромным, и Бьюканан, поднаторевший в закулисных махинациях, знал это.
Сенатор покачал головой:
— Мне стало известно, что Пикенс намерен выставить на обсуждение два билля, и я уже близок к тому, чтобы позволить мерзавцу сделать это, ибо в запасе у меня есть третий, более важный, и, если я влезу ещё и с ним, этот сукин сын вопьётся мне в задницу, как хорёк в кобру, и уже никогда не отпустит.
Бьюканан, откинувшись на спинку кресла, пил кофе и мысленно прокручивал возможные варианты действий.
— Почему бы не пойти простым и прямым путём? Если у вас наберётся достаточно голосов «против», назначьте слушания. И пусть себе комитет голосует — тогда ублюдку конец. Если же он помчится с этими биллями в нижнюю палату... едва ли найдёт там достаточную поддержку, чтобы провести их в жизнь. Черт, да если эти законопроекты попадут в нижнюю палату, нам удастся долго тормозить их, требовать поправок, тянуть резину, переиначить, выдавить из них самую суть, как сок из апельсина. И ещё учтите, выборы совсем скоро, так что можно даже будет поиграть в игру под названием кворум.
