Васил Иванов - Час пик. Кто убил Влада Листьева?
Хорошая идея, но — вновь не Листьева. Плагиат, мягко говоря.
Опять телефон звонит — нет, что же это такое? Никак не дадут сосредоточиться…
Вliad dz — dz — dz(ь)…
Поднялся, и шаркающей походкой подошел к тумбочке, взял радиотрубку.
— Алло…
— Не надо тебе этим заниматься, — послышался из трубки знакомы голос автоответчика, — не надо…
Тут уже не до сдержанности, не до маскировки неудовольствия — нет, вы только посмотрите, что делают, только посмотрите!
— Не надо тебе этим заниматься, — повторила радиотрубка с мерзкими электронными интонациями.
— Fack you, — выругался Писатель любимым выражением московских пэтэушников, обогащенных опытом просмотра американских комедий с Эдди Мэрфи, — а пошел бы ты на…
Никакой реакции — набери автоматический прогноз погоды по Москве и пошли подальше «ветер порывами до умеренного», результат будет тот же.
— Смотри, мы тебя предупреждали… Вот как точней: «смотри. мы. тебя. предупреждали».
Нет, наверняка хулиганы — не иначе. Ведь никто, кроме Издателя не знает, чем он занимается, какую книгу надумал написать, да ведь и Издатель наверняка не самоубийца — другие издатели узнают, наймут бригаду нищих писателей — в восемь рук за месяц настрогают, выбросят на рынок по демпинговой цене — и все…
Или попали не туда?!
Ладно, теперь надо думать не об этом — о демпинговой войне и прочих вещах, пусть у Издателя голова болит. Он — Писатель, и поэтому должен писать.
А прежде чем что — то написать, надо прочитать — то есть, «обработать» те самые «открытые источники информации», стало быть…
Так, а вот и родная когда — то газета.
Заголовок:
ЭТОТ БРЕД У НАС СМЕРТЬЮ ЗОВЕТСЯ
«…то идут киллера бичевой», — мысленно продолжил перефразированного в названии Некрасова Писатель.
Ну, ну, и что дальше?
…личный секретарь Влада Листьева видела своего шефа не последней. Но общалась с ним в день убийства больше всех: слышала все его разговоры, разгребала на столе его документы, вежливо «отсеивала» ненужных Владу людей.
Все было, как обычно. Хотя нет…
Так, беллетристика — ничего путного, не за что зацепиться; во всяком случае, о Листьеве как о профессионале ни слова.
Все работают, все разговаривают по телефону, всех достают ненужные люди — как, например, эти, что только что звонили…
Дальше:
В последнее время просил перевести ему книгу про Ларри Кинга. Многие считают Влада его двойником; Ларри тоже шоу вел и подтяжки носил. «Хоть знать буду, кого я копирую». Закончила она переводить на том месте, где Ларри говорит о том, как интересно вести дискуссию о стоимости человеческой жизни… [3]
Так, Ларри Кинг, конечно же ему, Писателю то есть, хорошо известен — не зря ведь в Штатах столько лет проторчал!
Наверняка был известен и Листьеву — не темный же человек!
Не мог не знать.
А где Писатель еще видел это имя — ну, среди своих отксеренных в библиотеке газеток?
Ага, вот:
— Вы знали вашего российского «двойника» Влада Листьева?
— Да, я несколько раз говорил с ним по телефону…
— Он говорил вам о том, что тоже стал носить очки и подтяжки?
— Да, он вообще был большим почитателем моего творчества. [4]
Так — так — так, что это?
Ага, интервью с Ларри Кингом.
Значит, врет кто — то один — или Влад Листьев, или Ларри Кинг…
Кто?
Ясно, что капитал Ларри Кинга (не «Капитал — шоу», а просто капитал, главная ценность) — его честнейшее имя, безукоризненная репутация. Не станет он врать, да еще русской газете.
Да и кто первым подтяжки надел перед камерой?
Ларри Кинг, который на экране вот уже лет двадцать, или Листьев? Значит, Листьев просто соврал (не секретарша ведь!). Примитивно и грубо, справедливо рассчитывая на полную некомпетентность российских сограждан относительно американсих телешоу и их ведущих в широких семейных подтяжках.
Не знал «на кого похож» — как же, как же!.. А перевести для чего просил? Из — за голого, так сказать, любопытства? Ну — ну — ясно для чего.
«Один — ноль, — подытожил Писатель, — значит те, кто обвиняли Листьева в грубом плагиате, не ошибались. Слизать чужую идею, выдать за свою… Публика тут, в России, все эти любители и особенно любительницы «Полей чудес» и «Тем» — на редкость дебильная, между прочим, публика. Сидит стадо баранов в телестудии, и смотрит на проповедника — ну, ну, а какой теперь он вопрос задаст, как проблемку — то.,
А вот еще:
Ведущий «Что? Где? Когда?» Владимир Яковлевич Ворошилов как — то раз сказал, что все программы «ВиДа» — это плагиат, что все украдено на Западе… [5]
Да, с этим разобрались: секрет бешенной популярности кроется в простом и незамысловатом воровстве чужих идей. Можно назвать замаскированно — «плагиат», но суть — то не меняется!
Воровство — оно и в New York, и в Москве воровство…
Да. полезное это занятие — просматривать старые газеты.
«Открытые источники информации», так сказать…
Да, с карьерой более — менее ясно: карьера построена на воровстве чужих идей.
«Все грани одного кристалла»… «Русский дом Селенга».
Ну и страна, bliaddz — dz — dz(ь)…
* * *За несколько вечеров Писатель уподобился штатному референту ЦРУ — совсем, как в популярном когда — то фильме «Полет Кондора».
«Открытые источники информации», то есть ксероксы газет и видеозаписи программ дали многое — плагиатор, мелочный, жалкий, корыстолюбивый, обуянный многочисленными пороками, отягощенный бесчисленными предательствами друзей…
Он, Писатель, ловил Листьева на мелких обманах, на недосказанностях и противоречиях, на откровенном вранье, на воровстве и особенно — предательствах; а ведь это были только «открытые» источники.
Что тогда ожидать от других — «полуоткрытых» и вовсе «закрытых»?
Но когда его убили, тут же обложили лавровыми веночками, подрисовали крылышки, затерли бархатной наждачкой шероховатости, мастера из телевизионного бюро ритуальных услуг…
Мертвый Листьев был куда нужнее живого. Труп был нужен…
Труп отвратителен, так же, как отвратительна смерть, как отвратительна вонь разлагающийся плоти, как мерзка жирная кладбищенская глина, чавкающая под ногами.
Но еще отвратительней было для Писателя были останкинские подробности…
Сделать из государственного, «планово — убыточного» «президентского» канала подобие корыта?
За чей счет?
Не за счет тампаксов и мулинэксов, а за счет рядовых налогоплательщиков — тех, кого этими самыми тампаксами ежедневно кормят…
…Как уже говорилось, в убыточном «Останкино» в последние годы делались милионные (в долларах, конечно), состояния. За последний год здесь окончательно утвердился такой порядок: «Останкино» само почти не производит передач. Многочисленные «независимые телекомпании» (среди которых крупнейшие — РенТВ, ИнтерВИД, АТВ) производят — как правило, на технике «Останкино» и руками инженеров, операторов, техников того же «Останкино» — передачи, а затем… продают их тому же многогранному «Останкино».
Причем продаются передачи по баснословным ценам. Например, на первый квартал 1995 года было запланировано 43 передачи «Час пик», за каждую «Останкино» платило фирме ВИД по 17, 5 тысячи долларов. Итого за квартал — 720 тысяч долларов. Кстати, замечу, что «Час пик» — это 21 минута разговора в прямом эфире, и, как утверждают специалисты, такая передача не требует существенных расходов на технику, аренду помещений. Львинная доля является прибылью, которая идет на гонорары… [6]
Но Листьеву видимо, и этого оказалось мало: как же тогда объяснить периодическое появление в «Часе пик» крупных бизнесменов вроде гендиректора известному каждому ребенку ат — тличной компании?
А объяснить очень просто — по утверждению другой популярной газеты, за тем бизнесменом из «Часом пик»
…торчат уши. Зеленые. [7]
Ведь от бизнесмена ат — тличной кампании Листьев наверняка получил больше, чем «17, 5 тысяч долларов»!
Да, судя по всему, в Останкино телевидении каждый делает деньги на чем угодно: аппаратура вроде бы государственная, а платить надо техническим службам. Монтаж рекламного ролика — минимум 500 баксов…
Оператор за 30–50 долларов даст крупный план «болельщика» с футбола или хоккея, а хозяин популярной ежедневной программы, всеми любимый Влад — за …. тысяч долларов — крупный план ат — тличного бизнесмена…
Что — денег у него не хватало?!
Если бы в United States of America стало известно нечто подобное о том же Ларри Кинге, его бы, наверное, тут же судили судом Линча — шею обмотать микрофонным шнуром и — на подвесной софит…
Да, до таких низин не опускался даже сам Писатель (на самом дне подсознания, как и всякий многотиражный автор, он считал себя если и не «продажным», то, во всяком случае, «способным на большее», на «настоящую» литературу; комплекс такой у всех многотиражных писателей).
