Майкл Доббс - Карточный домик
— Стив, что касается меня, то я не стану возражать, даже если ты будешь поить меня всю ночь. Даже святые могут запить, глядя на то, как ведут дела мои хозяева.
Кендрик не стал уклоняться от темы.
— Да, похоже, тебе все время приходится придерживать их за подолы мантий. Здесь поговаривают, что Самюэль страшно зол на Уильямса за то, что тот положил свою голову вместе с головой премьер-министра на плаху, что Уильямс не может простить Коллинриджу хилую предвыборную кампанию, а сам Коллинридж, говорят, злится чуть ли не на всех подряд.
— Может быть, — заметил О'Нейл, — все они просто устали от выборов и ждут не дождутся, когда можно будет пойти в отпуск. Знаешь, как это бывает в большой семье, где каждый раз, перед тем как отправиться в путешествие, все переругаются, споря, как лучше загрузить вещи в машину.
— Не обижайся, старина, но, по моему мнению, твоему лидеру придется заняться этими перебранками и быстренько положить им конец, если он не хочет отправиться на летние парламентские каникулы с семейкой, больше похожей на ораву котов с Вестминстерских аллей. Никакой премьер-министр не может равнодушно взирать на то, как ходят такого рода слухи, иначе они начинают жить сами по себе и превращаются в реальность. В этот момент и появляешься ты со своим огромным бюджетом рекламно-пропагандистской работы, как вылетающий на полном скаку из-за холма Седьмой кавалерийский эскадрон.
— Я бы сказал, что наше положение больше походит на последний кровавый бой Мастера, — с некоторой горечью сказал О'Нейл.
— В чем дело, Родж? Не хочешь ли ты сказать, что дядя Тедди убежал со всеми твоими игрушечными солдатиками, или что-то в этом роде? — с искренним любопытством спросил Кендрик.
О'Нейл одним глотком опорожнил свою рюмку, и Кендрик заказал очередные порции пива и водки.
— Пусть только это останется между нами, старыми друзьями, Стив, только могу тебе сказать, что он действительно убежал, прихватив почти всех их с собой. Проклятье, больше, чем когда-либо, нужны сейчас новые друзья, а наш председатель вместо того, чтобы идти в наступление, намерен отсиживаться за баррикадами.
— Ого! По-моему, я слышу рыдания обиженного директора отдела рекламы и пропаганды, которому сказали, чтобы на какое-то время он прикрыл свою лавочку?
О'Нейл раздраженно ударил рукой по стойке бара.
— Мне следовало бы помолчать, но надеюсь, что этого не случится, значит, и беды никакой не будет. Во время выборов мы выступили с предложением о расширении больничной сети, заявив, что правительство вложит в осуществление проекта столько же средств, сколько будет собрано в виде добровольных пожертвований на местах. Мы разработали прекрасную пропагандистскую программу в поддержку проекта, и все было готово к тому, чтобы осуществить ее в течение лета, пока вы, негодяи, будете отсиживаться в Коста-дель-Куба или где вы обычно отдыхаете.
Кендрик смолчал, не реагируя на подковырку.
— К тому времени, когда бы в октябре вы все вернулись, мы бы уже завоевали сердца избирателей в тех округах, в которых не имеем твердого большинства. Все было бы готово — реклама, выступление лидера партии с политической речью по радио, десять миллионов листовок, списки адресов избирателей. «Больницам Возвращается Здоровье!» Как эффектно можно было бы это использовать при подготовке к партийной конференции! Возьмем, например, подраздел доклада «Партия обещает, партия выполняет». Но… он просто выдернул вилку из розетки.
— А почему? — спросил Кендрик. — Проблемы со средствами после выборов?
— Нет, Стив. Средства предусмотрены в бюджете, так что с этим все в порядке. Но он даже не разрешил разослать отпечатанные и оплаченные листовки. Вернулся сегодня из Даунинг-стрит, 10, и сказал, что выполнение нашей программы отменяется. У него еще хватило наглости спросить, не устареют ли листовки к следующему году. Какой непрофессиональный, любительский подход!
Опрокидывая в горло очередную порцию спиртного, он старался выглядеть подавленным. О'Нейл надеялся, что в точности выполняет указание Урхарта — не быть слишком нелояльным или излишне откровенным, а держаться так, чтобы не вызывать подозрений. Он совершенно не понимал, зачем Урхарту понадобилась эта надуманная история с несуществующей пропагандистской кампанией и зачем нужно пускать ее по рукам в баре для посторонних.
Заглядывая в пустой стакан, он заметил, как Кендрик остановил на нем долгий, внимательный взгляд. Изобразив на лице чисто дружеское участие, член парламента спросил:
— Но почему, Родж? Почему?
— Если бы я сам знал, старина! Для меня это просто какая-то дьявольская мистерия.
Четверг, 1 июля
Палата общин расположена в здании сравнительно недавней постройки, перестроенной после того, как во время войны летчик люфтваффе сбросил бомбу на доки, но промахнулся и вместо этого случайно, но совершенно точно всадил бомбу в Мать Всех Парламентов. Несмотря на относительную молодость, здание палаты напоминает старинное сооружение. Если немного посидеть в пустой палате, то свежая кожа на длинных зеленых скамьях как бы тускнеет и начинает казаться, будто по проходам между кресел прохаживаются тени Чатама, Уолпола, Фокса и Дизраэли.
Хуже обстоит дело с другим. Для 650 членов палаты общин имеется всего около 400 мест. Члену палаты, желающему послушать выступления с помощью встроенных в спинки скамей динамиков, приходится наклоняться и сидеть скособочившись, напоминая спящего. Впрочем, это впечатление не всегда обманчиво.
Депутаты от оппозиционных партий располагаются на противоположных скамьях, лицом к лицу, разделенные проходом в длину меча, что действует на многих успокаивающе, хотя они забывают, что самая большая опасность всегда ближе — на расстоянии лезвия кинжала, а именно — на скамьях сзади.
Что касается премьер-министра, то для него опаснее всего забывать, что половина собственной его парламентской партии обычно уверена, что лучше бы справилась с его обязанностями — четче, глубже. Дважды в неделю премьер-министра призывают к ответу, в регламенте работы парламента предусматривается специальное время для этого. Давняя традиция, неукоснительно соблюдаемая, позволяет членам парламента получать информацию по интересующим их вопросам непосредственно от главы правительства Ее Величества. На практике же это выглядит, как регулярные упражнения в выживании, и в них гораздо больше от римских арен Нерона и Клавдия, нежели от идеалов конституционалистов, когда-то разработавших эту систему.
Цель, которую преследуют представители оппозиции, задавая вопросы премьер-министру, состоит обычно не в том, чтобы получить от него информацию, а в том, чтобы покритиковать его и нанести урон. Ответы премьер-министров содержат обычно не информацию, а контрвыпад. Поскольку по традиции последнее слово — привилегия премьер-министров, это дает им существенное преимущество, которое можно было бы сравнить с правом на последний удар, предоставленным одному из гладиаторов.
Но премьер-министры понимают, что они обязаны постоянно побеждать, и что не столько от самого факта победы, сколько от манеры, в какой она достигнута, зависит уровень голосовой поддержки и поощрительных выкриков его войска за спиной. Горе тому премьер-министру, который не умеет быстро разделываться с вопросами от оппозиции и позволяет ей нападать вновь и вновь. Шумный энтузиазм его заднескамеечников в таком случае быстро сменяется молчаливым недовольством и затем молчаливым осуждением. Такой премьер-министр очень скоро обнаруживает, что может рассчитывать на незначительную поддержку своих коллег. Ситуация осложняется и тем, что премьер-министр должен внимательно следить не только за оппозицией перед своими глазами, но и за соперничеством и интригами у себя за спиной.
От постоянного напряжения Макмиллан иногда даже заболевал, у Вильсона развивалась бессонница, а Тэтчер теряла самообладание. Если учесть, что Генри Коллинридж далеко не дотягивал до их стандартов, то легко представить его самочувствие перед такими встречами с парламентариями.
День, наступивший после вечерней вылазки О'Нейла в бар для посторонних, сложился для премьер-министра весьма неудачно. Пресс-секретарь Даунинг-стрит не вышла на работу — ее дети заболели ветрянкой, — и обычный ежедневный брифинг для прессы прошел не очень гладко, да к тому же поздно закончился, что раздосадовало педантичного Коллинриджа. Долго тянулось и заседание кабинета, собравшегося 10 утра в привычный четверг для обсуждения текущих вопросов политики правительства. Общее замешательство вызвало заявление канцлера казначейства: уменьшившееся правительственное большинство так отразилось на финансовом положении, что в этом финансовом году нереальна программа работ по расширению больничной сети, о которой они с таким энтузиазмом объявили в предвыборной кампании. Премьер-министру следовало бы взять дискуссию под твердый контроль и направить ее в соответствующее русло, но ему это не удалось, и она превратилась в беспорядочный спор и обмен колкостями. — Очень жаль, — желчно заметил министр образования, — что канцлер не смог вовремя предупредить нас. В результате нас понесло и мы надавали непродуманных обещаний.
