Анджей Пшипковский - Одержимые
С юга Франции они перелетели на север, в Антверпене должны были сесть на корабль, но до обозначенной в билете даты отплытия оставалось еще несколько дней. Вот почему они поехали в Намюр. Именно в Намюр, а не куда-то в другое место, ибо там работало казино. Все путешествия Люси были связаны с местами, где играли в рулетку. В нелегальные игорные дома в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке или Орлеане ее не хотели впускать — она была слишком известна и слишком популярна, чтобы ее присутствие не вызвало сенсации. Поездки в Лас-Вегас ограничивало чрезмерное любопытство журналистов, оставалась только Европа, хотя и тут репортеров хватало. Поэтому они никогда не сидели в одном месте больше недели.
Стив знал об этой ее страсти еще до женитьбы. После первой же совместно проведенной ночи Люси попросила его съездить с ней на уик-энд в Лас-Вегас. Он исподтишка наблюдал за ней, за ее неестественным румянцем, горящими глазами. Она не слышала, что ей говорят, ни на что не реагировала, кроме голоса крупье. В тот раз она проиграла немного — несколько сот долларов. Стив тоже играл, но осторожно, ставил фишки самого низкого достоинства. Она предупредила его тогда:
— Не знаю, как сложатся в дальнейшем наши отношения. Однако я прошу тебя никогда не отговаривать меня играть и никогда не финансировать моих азартных игр. Это мое единственное условие. Принимаешь?
Он поспешил согласиться: это условие казалось ему легко выполнимым, не имеющим значения. Если любит играть — пусть играет. А то, что проигрывает свои деньги — ее дело. Стиву вполне хватало средств, чтобы содержать дом на высшем уровне, этого требовало положение Люси в обществе, его профессиональные дела шли прекрасно, так чего еще можно желать?
— Взамен прими мое условие: ты выйдешь за меня замуж. Правда, есть одно неудобство. У тебя будут два дома: в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Я на западное побережье переехать не могу, сама понимаешь. Но ничего страшного, устроим это так…
Стив рассуждал, полностью уверенный в себе, как будто дело уже было решено, мнение Люси его не интересовало, он даже не ждал ответа. Люси выслушала до конца его монолог и спросила:
— Это все? А сейчас убирайся отсюда.
Ему пришлось восстанавливать испорченные отношения полгода, пока в конце концов Люси не заявила журналистам, что выходит замуж за Стива. Бракосочетание состоится в Париже, поскольку они хотят избежать слишком большого шума. А поздравления будут принимать сразу же после возвращения из Европы в своем новом доме на Беверли-Хиллз. Во время свадебного путешествия Люси проиграла двадцать тысяч. Естественно, своих. Годом позже в Монако она выиграла, и довольно значительную сумму. В тот раз Люси почувствовала что-то вроде отрезвления. И попросила Стива, чтобы они как можно скорее вернулись домой. Потом она не играла несколько месяцев, до того момента, пока Стив не получил в Нью-Йорке телеграмму из Лас-Вегаса с просьбой немедленно приехать. Люси лежала в больнице. Первое, что бросилось ему в глаза, это белизна ее лица и пурпур цветов. Он уже знал от врачей: выкидыш. Для него это была большая неожиданность, ибо Стив понятия не имел о том, что она беременна, Люси не соизволила ему об этом сказать. Джексон молча остановился на пороге ее одноместной палаты и услышал: «Эти цветы не имеют значения. Их прислал Том Весли, который играл за моим столом. Кажется, он испугался, когда мне стало плохо…»
Том Весли. Нефтепромышленник из Техаса. По сути дела, все было ясно. Стив присел рядом с кроватью, сложил руки на коленях, как примерный ученик.
— Тебе уже лучше? — спросил он.
— Все отлично. Вообще-то, я могла бы уже встать, но врачи заставляют меня лежать. А я ведь послушная, правда? — Она улыбнулась ему, но в этой улыбке Стив не заметил радости. Ненакрашенная, с перетянутыми лентой волосами она выглядела даже моложе, чем в своем обычно густо наложенном макияже. Ему стало ее жаль.
— Знаешь, завтра утром у меня страшно важная встреча. Можно завоевать пол-Бродвея. Нельзя упустить такой случай.
Люси поддакнула. Конечно, нельзя упускать. Ему лучше всего лететь ближайшим самолетом, ведь надо подготовиться к переговорам. О ней тут очень хорошо заботятся, и она ни в чем не нуждается. Она позвонит ему. Ей надо бы отдохнуть, лучше всего поехать куда-нибудь подальше. Да, как можно дальше, вероятнее всего, в Азию.
В Азию? Пытается убежать сама от себя, не от меня — думал Стив в самолете. Пускай едет. Даже пусть не говорит куда. Вернется, будет время для адвоката, впрочем, возможно, адвокат уже работает… Такие дела в этой стране решаются дьявольски быстро. Стив заперся дома и запил. Переговоров не отменил, но они и так не состоялись, а его неожиданное исчезновение вызвало небольшую сенсацию. Наконец, когда журналисты открыли причину болезни Люси, они начали вынюхивать подробности. Стиву пришлось делать веселую мину при плохой игре. Он работал над мюзиклом, который должен был войти в число лучших произведений американского шоу-бизнеса. Работа так его захватила, что он не заметил, как прошел месяц. Как-то раз, вернувшись в два часа ночи домой, он застал там Люси.
— Я останусь с тобой, — заявила она. — Я только что разорвала контракт с киностудией. Не хочу быть рабыней кино. Мой адвокат нашел какое-то слабое место в договоре и надеется, что неустойку можно будет значительно уменьшить. Но это неважно. Знаешь, почему я хочу здесь остаться с тобой? Во-первых, я люблю тебя, а во-вторых, собираюсь играть в этом твоем мюзикле.
О Томе Весли не было сказано ни слова. Ни в эту ночь, ни в следующие. Никогда. После ошеломляющего успеха и более ста представлений они снова уехали в Европу. И, как всегда, Люси оказалась без гроша в кармане. На прощание она могла еще посетить казино в Намюре, где оставшаяся небольшая сумма денег была тут же нетерпеливо разменяна на фишки. Он сел рядом. Стив не играл, будучи уверенным в том, что сейчас они встанут и пойдут в бар, потом прогуляются до гостиницы, возможно, посмотрят ночную программу местного кабаре, а через два дня сядут на пассажирское судно в Антверпене. Однако Люси не спешила. Вначале она ставок не делала, потом рискнула поставить на небольшую комбинацию фишками самого низкого достоинства. Фишки вернулись. В следующий раз она получила в тридцать шесть раз больше, чем поставила. И с этой минуты вошла в транс. Она ничего не видела, ничего не слышала. Гибкими пальцами бросала фишки, составляла их в высокие столбики, которые крупье подбирал грабельками и ставил на указанное ею место, а потом пододвигал к ней выигрыш. Вокруг росли кучи фишек, Стив принялся их сортировать, и тогда Люси бросала в игру только кружочки самого высокого достоинства. Она постоянно выигрывала. Это было какое-то сумасшедшее везение. Соседние столики опустели, вокруг собралась молчаливая толпа игроков. По всему казино разнесся слух, что знаменитая американская кинозвезда срывает банк, поэтому люди в других залах прервали игру в баккара и присоединились к толпе, стоящей у стола с рулеткой. Постепенно отпадали последние игроки, Люси осталась один на один с крупье. Три новых суперарбитра заняли места на возвышении, тишину прерывали только ритуальные слова крупье, у которого слиплись волосы и охрип голос. Наконец в последний раз прозвучали слова «rien ne va plus[10]», стало слышно постукивание катящегося шарика и скрип рулетки, за которой следили сотни глаз. Воцарилась тишина, ее прервал только стон, вырвавшийся из уст присутствующих. Итак, это случилось. На стол был наброшен траурный саван. Впервые в истории казино в Намюре закрыло свои кассы и двери. Реализацией миллионного выигрыша занялся, естественно, Стив, который получил соответствующий чек вместе с письмом, сообщающим, что, к огромному сожалению, Люси уже никогда не будет иметь права войти в это казино…
Она даже не обратила внимания на письмо. На судне Люси все еще пребывала в радостном возбуждении, была безгранично счастлива. Миссис и мистер Джексон даже дали бал, на котором Люси появилась в собольем палантине, как настоящая королева. Это не было в хорошем вкусе, но никакими аргументами ее нельзя было переубедить. Палантин она купила в Брюсселе, тамошний меховщик горячо их уверял, что шкурки им лично подобраны в Ленинграде на последнем аукционе и других таких им нигде не найти. Итак, Люси выступила в этой накидке, возбудив, естественно, зависть буквально всех дам, среди которых, кстати сказать, было несколько жен миллионеров.
Стив сидел за капитанским столом, попивая прекрасные французские вина, когда ему принесли телеграмму. Это некий плантатор, который уже в течение нескольких лет занимал должность губернатора своего штата, призывал его возглавить штаб по подготовке к президентским выборам. Стив не знал еще, что он делает первый шаг к вершинам своей карьеры. Скоро его будут называть Боссом, и бывший продюсер ревю и мюзиклов станет человеком, оказывающим влияние не только на судьбы своей страны.
